Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли

— Надеюсь, в постели вы нашу Лорен не разочаровали? Не хотелось бы прочесть в ее следующей книге, что как мужчина вы ниже всякой критики!

Эта ядовитая стрела попала в цель: вздернув голову, Адам резко повернулся к Дорси. Лицо его по-прежнему было непроницаемо, но в глазах стояло что-то такое, от чего у нее разрывалось сердце. Она не знала, о чем он сейчас думает, что чувствует — ясно только, что ничего хорошего. Пожалуй, ей пришлось хуже, чем ему.

— Адам, Линди ошибается, — непослушным языком проговорила она. — Ошибается во всем.

Что толку говорить? И так ясно, что она его потеряла. Но Дорси продолжала, ведомая какой-то безумной надеждой:

— Я не собиралась никого компрометировать — ни «Дрейк», ни Линди, ни тебя. Никогда, ни за что я не выставила бы напоказ наши отношения. Клянусь, Адам, я никогда не причинила бы тебе боли!

Он молчал, не сводя с нее взгляда, холодного, тяжелого и неумолимого, как гранитная скала.

— Пожалуйста, Адам! — взмолилась она. — Дай мне все объяснить!

— Что ж тут объяснять, Мак? — каким-то пустым, бесцветным голосом отозвался он. — Сыщик Линди поработал на совесть.

Лучше бы он ее ударил! Дорси зажмурилась, чувствуя, как стискивает сердце ледяная рука отчаяния. Краски мира поблекли, голоса, заглушаемые биением сердца, звучали глухо и искаженно.

Она потеряла Адама. Все кончено. Что ни говори, что ни делай — того, что было между ними, не вернуть. Адам уверен, что она его предала. Даже если Дорси каким-то чудом сумеет все ему объяснить — утраченного доверия не вернешь.

Но этого мало: он не успокоится, пока не отомстит. Адам Дариен — не из тех людей, что прощают предательство.

— Думаю, Дорси, тебе пора идти, — бесстрастно, как автомат, произнесла Линди.

Каким-то чудом Дорси нашла в себе силы выпрямиться и поднять голову.

— Отдайте мне записи.

Линди расхохоталась.

— Будут еще какие-нибудь пожелания?

Но Дорси была готова к такому ответу. Метнувшись вперед, она схватила со стола блокноты и зашагала к выходу, храбро обещая себе, что не побежит, ни за что не побежит… если только Линди не выхватит свой знаменитый револьвер.

Но Линди не видела нужды в стрельбе.

— Иди-иди, — почти промурлыкала она. — У меня есть копии. Жди звонка от моих адвокатов.

Вылетев за дверь кабинета, Дорси прижала блокноты к груди и бегом устремилась в раздевалку. «Я не заплачу, — твердила она себе. — Не заплачу». Сорвав с себя передник, швырнула его на пол — а то, пожалуй, Линди в дополнение ко всему прочему обвинит ее в воровстве! Достала из шкафчика свой рюкзак. Сняла с пальца кольцо и положила на опустевшую полку. К чему хранить бессмысленный кусок металла, с которым не связано никаких дорогих воспоминаний?

А в будущем обручальное кольцо ей не понадобится.

Адам чувствовал себя так, словно его только что переехал автомобиль. Скорее всего, грузовик. С прицепом. На скорости сто миль в час. Без тормозов. И с подбитыми железом шинами.

Спрашивая себя, что же именно испытывает, он с удивлением понял: ничего. Или, может, его раздирают такие противоречивые чувства, что перегруженный мозг не справляется с избытком информации? Казалось, все человеческое в нем отключилось; от прежнего Адама Дариена осталась одна тень. Даже к Линди он не ощущал ни злобы, ни ярости, ни досады — ничего. Полная пустота Что, если так будет продолжаться вечно?

Линди молчала, сверля Адама выжидающим взглядом. Он прокашлялся, готовясь заговорить, но не сказал ни слова. Что сказать, если он не знает, что и думать? О чем думать, если он не может взять в толк, что чувствует?

— Вы хотите, — заговорил он наконец, — чтобы я с помощью своих связей в журналистике разоблачил Лорен Грабл-Монро? Для этого вы пригласили меня сюда?

— Да, была такая мыслишка, — невозмутимо ответила Линди. — Вы ведь не из тех, кто позволяет втаптывать себя в грязь. Вы умеете защищаться и мстить. В этом мы с вами похожи.

На секунду Адам задумался. Пожалуй, она права. По крайней мере, до сих пор он никому не прощал обмана и предательства. Но как знать, в самом ли деле Мак готовила предательство? Почему его обманывала? Кому верить — Линди или Мак? Конечно, все улики подтверждают правоту Линди. Каждое свое слово она подкрепила вещественными доказательствами, а Мак только что-то жалко бормотала в свое оправдание. Даже не отрицала того, в чем ее обвинили! Не отрицала, что она — Лорен Грабл-Монро.

И неудивительно. Теперь Адам сам не понимал, как мог быть таким слепцом.

Разрозненные кусочки головоломки сложились вместе. Разве он не заметил тогда, в Северо-Западном университете, что Лорен подкована в психологии и социологии? Разве ее речи не напомнили ему об их с Мак жарких спорах? Разве Лорен Грабл-Монро не казалась ему странно знакомой? Разве не испытывал он к ней необъяснимого влечения?

Если она и Мак — одно лицо, это все объясняет. А, судя по фотографиям Линди, так оно и есть.

— Мне хотелось бы тщательно изучить ваши документы, — проговорил он наконец, желая отложить решение.

— Разумеется, — ответила она.

— Еще я хочу получить копии блокнотов.

— Конечно. Кстати, о вас там тоже идет речь.

Сегодня, еще до рассвета, решил Адам, он изучит все документы, тщательно просмотрит фотографии. Прочтет от первого до последнего слова все записи Мак. И сам вынесет решение. Странно, но, несмотря ни на что, его обуревало безумное желание защитить ее. Почему? Ведь, как бы там ни было, неоспоримо одно — она его обманывала!

— Знаете, Линди, — вдруг услышал он свой собственный голос, — можно было обойтись с ней и помягче.

Линди вздернула подбородок.

— Разумеется. Но так куда интереснее, верно?

Пару месяцев назад Адам от души бы с ней согласился. Пару месяцев назад он сам присоединился бы к ядовитым обвинениям Линди. Пару месяцев назад не стал бы раздумывать, стоит ли разоблачать Мак Нет, он немедленно сел бы на телефон, чтобы сообщить всем друзьям и коллегам, что Лорен Грабл-Монро — на самом деле Дорси Макгиннес, преподавательница социологии из старого доброго консервативного колледжа «Северн». Он растоптал бы ее, уничтожил, опозорил навеки, а потом выбросил из головы. Да, пару месяцев назад он был настоящим сукиным сыном, безжалостным и бессердечным.

А теперь…

Теперь он знает, что такое сострадание. Что такое нежность. Желание защитить. Что такое…

Любовь?

Скажем так: привязанность.

Пару месяцев назад Адам не сомневался, что сердце его покоится где-нибудь в хрустальном ларце за семью морями. И нимало не стремился его найти, ибо полагал, что бессердечным сукиным сынам куда легче живется на свете. Но Мак отправила его на поиски утраченного.