«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков

войск во время переправы у Озерной (Езерной). По словам Артамона Матвеева, «а как, Великий Государь, Боярин с товарищи с ратными людьми пошли ото Львова, и в то время приходили на обозы Хан Крымский с ордою, да Андрей Потоцкий, Староста Каменецкий, со многими людьми, и Боярин посылал меня, холопа твоего, из обоза с выборным полком против тех ратей, и бои были, а вашим Великаго Государя ратным людям урона никакого не учинил, и бився отошол в обозе в целости»[217].

Артамон Матвеев командовал «выборным полком». В этих боях прошли два дня 10–11 ноября 1655 года, после чего крымские татары начали переговоры с Хмельницким, надеясь, что он сдаст царских воевод. Однако, как сообщал воевода боярин Василий Васильевич Бутурлин, гетман Хмельницкий, старшина и казаки Войска Запорожского обещали «головы положить» за своих союзников[218].

Переговоры крымского хана с гетманом Хмельницким стали важной вехой в истории взаимоотношений Крыма, Украины и России в середине XVII века. Это был тот редкий случай, когда гетман Войска Запорожского Богдан Хмельницкий лично мог обсудить с крымским ханом Мехмед-Гиреем недавние битвы времен казачьей освободительной войны. Крымские татары когда поддерживали, а когда и предавали казаков. Описание переговоров после битвы на переправе у Озерной сохранилось в Летописи гадячского полковника Григория Грабянки начала XVIII века. Хан, отвергнувший подарки Хмельницкого, особенно укорял его за то, что он обратился за поддержкой к московскому царю, указывая на наследство Орды и существование Сибирского, Астраханского и Казанского царств. Использовались и другие исторические аргументы, дошли даже до хана Батыя, но Хмельницкий удачно опроверг аргументы ханских дипломатов. Он говорил, что упомянутые татарские царства «и сами под игом работи Московскаго Самодержавствия зостают». А в истории бывали разные примеры: «а ежели возпомянул еси о Батию, славнейшом и главнейшом вожде Вашом, то помысли, яко брань есть аки меч обоюдний, и семо и овамо обращающийся, Батий же приобрете, Мамай же погуби, понеже снисканию всегда падеж последует»[219].

Казаки Войска Запорожского были на переговорах с крымским ханом Мехмед-Гиреем не одни, а вместе с послами царского войска. И московскую сторону представлял не кто иной, как Артамон Матвеев, целью которого было прежде всего договориться об обмене знатных пленников:

«Меня ж, холопа твоего, посылал Боярин Василий Васильевич, с Боярином Князь Григорьем Григрьевичем Ромодановским, и с Гетманом Богданом Хмельницким, на съезд к приказным от Хана Крымскаго к Мурзам, Скупхан к Азы Аге, да к Отлатырше Мурзе Сулешеву с товарищи, о мире и о размене Стольника Ивана Андреева сына Бутурлина с товарищи, и размену и мир учиня разошлись».

Как знать, возможно, Артамон Матвеев тоже слышал или участвовал в обмене репликами гетмана Хмельницкого с представителями крымского хана о Батые и Мамае?

Отход от Львова обычно завершает рассказ об итогах кампании царских войск во главе с боярином Василием Васильевичем Бутурлиным «в Запорогах» в 1655 году. Обсуждается еще не ясный вопрос о внезапной опале царя на боярина Бутурлина, из-за чего он якобы покончил жизнь самоубийством, страшась царского гнева. Никакого мнимого гнева царя на своего боярина, конечно, не было. Имя Василия Васильевича Бутурлина открывало «Синодик убиенных на брани» в «Литовском» и «Немецком» походах 1654–1655 годов и поминалось на заупокойных службах в Успенском соборе в Кремле[220]. Однако затянувшиеся до середины ноября военные действия действительно пагубно сказались на судьбе царского войска.

И двадцать с лишним лет спустя, когда Артамон Матвеев вспоминал о тех событиях, он переходил на какой-то летописный стиль, не в силах передать обычным языком то, что ему пришлось пережить:

«А как, Великий Государь, Бояре и Воеводы, и ратные люди пошли из подо Львова, и пришла самая нужда: отец сына, брат брата мечут, и пришол холод и голод, солдаты и стрельцы, Дворяне и пушки все большия, числом всех 59, порох, фитиль и свинец, и всякие ратные припасы покинули на степи и разбежались».

Главный воевода войска, как писал Матвеев, поспешил вперед к Киеву, в то время как полковнику и голове московских стрельцов досталась самая тяжелая военная работа — тащить на себе (в прямом смысле) пушки, другое вооружение и остававшиеся запасы. Можно представить, что это был за поход в начале холодной зимы 1655 года к Белой Церкви и Москве:

«…а Боярин и Воевода Василий Васильевич Бутурлин с товарищи, и которые ратные люди его не покинули, пошол скорым походом наперед для ратных людей, а меня, холопа твоего, оставил с теми пометанными пушки, и со всякими запасы на степи; и я, холоп твой, с остаточными людьми, что у меня, холопа твоего в полку осталось, впрягаясь сами под пушки, все 59 пушек и с запасы допровадил до Белой церкви и до Москвы, а урона вашим, Великаго Государя, ратям не учинил»[221].

В следующем Государевом походе русской армии на Ригу, начатом 15 мая 1656 года, царь Алексей Михайлович оставил Артамона Матвеева при себе. Собрав войско в Смоленске, царь пожаловал воевод за службу «в Литовском походе», в том числе Артамона Матвеева. Приглашение полковника и головы московских стрельцов Матвеева на царский «стол» 17 июня вместе с другими участниками переговоров о сдаче Смоленска, стольниками Иваном Богдановичем и Семеном Юрьевичем Милославскими и дьяком Иноземского приказа Максимом Лихачевым обосновывалось их заслугами по взятию этого города: «за службу, что были они под Смоленским на договоре и на приступе». «А сидели в кривом столе», то есть сбоку от царя, подчеркнул составитель разрядов, так как «в большом столе» сидели бояре и окольничие — главные воеводы царских полков. Артамон Матвеев получил награду: «отлас рудожолтой гладкой, ковш серебрян, 100 рублев денег». 20 июня 1656 года, как торжественно говорилось в разрядах, царь выступил «из своей государевой отчины из Смоленска на недруга своего, на Свейскаго короля, под город под Ригу»[222].

Россия вступала в новую войну, на этот раз со Швецией, а предметом дележа стали литовские земли, утратившие свой особый государственный статус после шведского «Потопа» и взятия Вильно войсками русского царя 29 июля 1655 года. Начинался Государев поход 1656 года, как и все другие походы во главе с царем Алексеем Михайловичем, с больших военных успехов и завоевания городов. Контроль за торговыми путями по Западной Двине к Балтике давал важное преимущество русскому царю,