47 отголосков тьмы (сборник) - Виталий Вавикин

«Скорлупа разбита, – захихикал наркоша, – сейчас выпрыгнет птенчик». Я еще раз ударил ее головой об асфальт. Но это не возымело никакого эффекта, мать была уже мертва.

Я обшарил карманы, достал зеленый кошелек. Открыв его, я вытряс все, что там было. 150 рублей бумажками и мелочь. Должно хватить, если не на марки, то на грибочки точно.

Нужно было убираться с этого места. Городишко хоть и тихий, но труп могут заметить, тем более возле магазина. Хорошо, что никого нет.

Я оттянул то, что осталось от моей матери, в кусты. Поверить не могу, что все меня предали – сначала Джек, потом мать.

Я остался один.

Шаман долго не открывал дверь, пока я не ударил по ней со всего маху ногой. Выглянув в щелочку и увидев меня, он распахнул ее. Его стеклянные глаза впились в меня, говоря одно: парень ловит галлюны. Он попытался что-то произнести, его губы вытянулись трубочкой, и тут он облевался. Я поспешил зайти в квартиру, прикрывая за собой дверь. Все же, несмотря на все меры предосторожности, меня могли выследить. С закрытой дверью безопаснее, а шаману все равно пока домой не стоит заходить.

Квартира была вся в кумаре. Легкий дым шел от всего – начиная от недокуренных косячков и заканчивая варочными кастрюлями. На диване спали трое шаровых: двое парней и одна девушка. Похоже, их унесло, когда они занимались любовью – рука одного осталась на ее груди, а другой пытался, видимо, снять с себя штаны. Надо будет узнать у шамана, что это их так унесло, и самому попробовать.

Тут в моей голове к микрофону подошел наркоман и произнес: «Сейчас ты в клондайке. Массы тебе хватит надолго, и ты деньги можешь сохранить. Главное – действуй быстро, собирай все, что может дать тебе приход, и уноси отсюда ноги. Мы снова выйдем победителями». Наркоман говорил всегда умные вещи, он был мудрее. Словно старший брат, который учит маленького жизни. Я был ему благодарен.

Мои глаза лихорадочно стали отмечать то, что я мог принять. Нужно заглянуть в холодильник. Мои руки сметали все – косячки[16], фольгу, снаряды[17], баяны[18] – все, что могло быть связано с наркотиками. Порывшись в мусорке, я достал пару использованных баянов. Там могло что-нибудь сохраниться. Теперь к холодильнику; ожидания меня не обманули – он был весь завален лекарствами. Я схватил пакет, лежавший на столе, и сгреб все туда. Я мог себе сварить джеф, и одна эта мысль меня окрыляла.

Я вышел из квартиры осторожно, стараясь не нарваться на шамана. Но это было безосновательно – он сидел на корточках возле стены и указательным пальцем водил по своей блевотине. Его губы издавали протяжный звук: «Ммммммм».

Моя душа ликовала. У меня получилось взять дурь, оставить себе деньги, при этом без жертв. Шаман навряд ли вспомнит, кто к нему приходил, а других свидетелей не было. Для меня это значило то, что отношения с шаманом не потеряны, следовательно, когда закончится это сокровище, я знаю, где взять новое.

Но особенно меня грела одна вещь. Даже не вещь, – бриллиант, реликвия моей добычи – джеф. Его можно было сварить или просто уколоться уже баяном с остатками волшебного джефа. От одной мысли об уколе по моей спине, рукам пробежали приятные мурашки. Я любил джеф, как любил когда-то Джека, Олесю, мать. Он один остался со мной несмотря на все дерьмо, один меня не предал.

Как ни странно, на улице было пустынно. Даже подозрительно тихо – ни машин, ни людей, ни вертолетов. Что-то изменилось, исчезло. Я напрягал все свои чувства, и вскоре нашел недостающее звено. Мир словно потерял свое звучание: ветер не гонял листву, птицы не пели, везде воцарилась полная тишина. Наркоман в моей голове прошептал: «Это затишье перед бурей».

Мое радостное настроение вмиг улетучилось. Нужно было добраться до своего безопасного места. Мне резко стало холодно, а живот скрутило от страха. Тишина не исчезала, она словно огромным колпаком накрыла наш городишко. Я закричал что было мочи. Это не было фразой, это был сильный и протяжный крик буквы «а». Но дело в том, что его никто не услышал, даже я. Я только открывал рот, выдыхал воздух, и ничего не происходило.

Я ударил себя ладонью по щеке. Почувствовал боль, но шлепка не было. Все звуки словно что-то поглощало, вбирало в себя. «Они построили огромную машину, питающуюся энергией звука. Чтобы выследить тебя, ей нужно много энергии, поэтому она все поглощает. Зато работает с великой точностью, до миллиметра. Сканирует все подряд», – произнес умным голосом наркоман. Действительно, он прав – я не мог сойти с ума, гуляя по улице. Это все они, мои преследователи. Мне нужно срочно попасть в подвал.

Я поднял голову и тут понял, что потерял путь в подвал. Я не узнавал ни дорогу, ни дома, ни деревья – абсолютно ничего. Мои глаза метались в спешке, хватали объекты, но не находили ориентир. «Они, скорее всего, воздействуют на мозг, на глаза. Постарайся меньше дышать – скорее всего, газ в воздухе», – удивил меня своими мыслями наркоман. – «И если ты не можешь узнать, то постарайся вспомнить в голове все это. Прокрути свои воспоминания, и скоро будешь в подвале». Наркоман был действительно здравомыслящим человеком.

Я стал перебирать свои воспоминания: шаман, мать, погоня, подвал. Вот я выхожу из подвала, мне в глаза бросается дом, многоэтажка. Она выкрашена местами в белый, местами в желтый цвет. Рядом с ней растут кусты, на которых есть розовые цветочки. Около дома есть зеленые скамеечки, на которых почему-то обычно никто не сидит. Я открыл глаза и увидел этот дом. Он стоял от меня шагах в трех. Пока я вспоминал, мои ноги сами меня привели к данному месту.

– Преследователи меня никогда не поймают, – усмехнулся я. Действительно хороший день.

В моем животе заболело от голода. «Хм, что у меня сегодня на ужин?» – задал себе я риторический вопрос. В подвале были остатки Джека, – надеюсь, они не испортились.

Я побежал к подвалу.

Никто не знает, сколько их. Они сами не знают точное количество таких как они, но их больше, чем горожан.

Люди цепляют их взглядом, скользя по их одежде, по их лицам, и быстро отводят свои глаза, поспешно выдыхая, словно боясь заразиться. Они словно призраки: все их не замечают, брезгуют, не слышат – и все же в глубине души боятся. Мало ли что придет бомжу в голову?

А они живут своей жизнью, изредка вторгаясь в нашу. Да и то чтобы получить халяву или поспать в теплом месте. Но если они захотят, то они могут взять все.

Как попадают в эту группу людей, тоже не слишком понятно. Эта тема окружена ореолом непосвящения, туманом тайны, которой никто не интересуется, пока они не выберутся на свет.

Но они и не думают нападать. Они даже не думают попадать в нашу жизнь, у них это происходит чисто случайно – как только они получают желаемое, они снова исчезают.

И город дышит спокойно.

Город живет двумя жизнями: жизнью людей и жизнью теней, и никто из них не хочет, чтобы две эти линии пересеклись.

Ирину город давно вышвырнул за грань, к теням. Ее благосостояние резко ухудшилось, кредиты, потом алкоголь, поперли с работы – и вот она здесь. Эта жизнь дает свободу и запах смерти. Каждодневный запах смерти: кто-то замерзает, кого-то избивают подростки, а кто-то устает от романтической жизни – правда, таких не очень много. Теней обычно что-то держит, что-то заставляет цепляться за такую жизнь. Возможно, они романтики, как и крысы из эксперимента.

Ирина пыталась выжить любыми усилиями – здесь был естественный отбор в прямом эфире. Бомжи замерзали, грызли друг другу глотку за выпивку, умирали от болезней или от побоев. У Ирины был иной путь – она сыграла на инстинктах их главного, Михея. Она была женщиной, и в свою очередь пустила обаяние и страсть, немного таинственности, и он был у ее ног. Это не давало ей привилегий, но она была под защитой и могла работать на него. Михей трахал всех, и поэтому удержать его было делом непростым, но она уже который год справлялась. Ее единственной проблемой была беременность. Ирина уже беременела в четвертый раз. Видимо, у ее организма и у организма Михея невзгоды жизни бомжей лишь увеличивали плодовитость. Она понимала, что беременность – это ее плата за безопасность, которую предоставлял Михей.

Она решала ее совсем необычным способом – рожала и ударяла головой о кирпичную стену подвала.

Ребенок не выживет в данных условиях, а отдавать в детдом или еще куда-либо она не решалась – жизнь ребенка будет сломана в любом из этих случаев. Лучше уж забрать жизнь сейчас, чем подарить ее без будущего.

О беременности она узнавала сразу – токсикоз из-за неправильного питания будил ее по утрам лучше любого будильника. Ровно в семь утра все, что не переварилось, или даже пустой желудочный сок просились наружу. Ирина вполне спокойно уходила к своему месту, возле городского фонтана. Она там отпивалась, приходила в себя. В это время было пусто: люди или спали, или шли сонные на работу – им не было ни до чего дела, а уж до бомжихи тем более.