Туннель в небе - Антон Дмитриевич Емельянов

я. Только глаза отличались. Один белый – полностью, другой – черный. Они, не мигая, смотрели на меня.

– Кот-Кот, – ответил я, а потом поманил ладошкой, предлагая переходить от слов к делу.

Глава 22. Охота

Старуха, вершина башни Смерти

Повелительница Смерти ненавидела моменты, когда не понимала, что происходит. И сейчас как раз был один из них. Что замыслил Кот, сначала рассказывая о своих планах, а потом фактически объявляя войну? Старуха задумалась…

«Он мог сделать это, чтобы я назло ему отозвала свои войска… Он отказался от идеи сдавать башню?» – повелительница Смерти усмехнулась.

Кот думал, что она не догадается об этой цели, но зачем же еще он бы стал так подставляться со всем этим походом? Учитывая желание этого наглого бога отправиться в прошлое, сделать правильные выводы было совсем не сложно. Вот она и сделала. Сделала и не стала ничего менять, чтобы позлить Кота и проверить, кого еще он кинет в мясорубку своих планов.

И этим кем-то оказался Карик. Почему один не бросил вызов другому? Чем Кот сумел зацепить демиурга?..

Не успела Старуха додумать эту мысль, как ее башня содрогнулась. И это было не землетрясение и даже не атака. Просто кто-то очень могущественный перешел границу Кровавых полей.

Бо, бог Обмана, резиденция Ато-пик

Бывший демиург Каррии выбрал в качестве своей резиденции небольшой внешний мир где-то далеко за границей изведанных территорий, куда никогда не заглядывали те, кто был вхож во дворец Карика. По большому счету, весь этот мир представлял собой одну огромную гору, парящую в пустоте над морем из перемешавшихся стихий когда-то давно отгремевшей битвы.

Бо бросил взгляд вниз и задумался: кто же тут сражался? Ради чего? Ответов не было, но одно бог Обмана мог сказать точно – все эти мертвецы были идиотами! Почему? Все просто. Они были сильны. Иначе бы их стихии уже давно бы развеялись. И несмотря на эту силу они все равно умерли. Отдали свою вечность, не сумев противостоять чужой воле, которая толкнула их в эту схватку. Сам Бо был уверен, что подобной ошибки никогда не совершит. Более того, он как раз и занимался тем, чтобы ее избежать.

Вот только это было непросто, а все из-за нового союзника. Атон… Дряхлый дедок… Черта с два! Матерый интриган, который раз за разом вытаскивает из карманов крапленые тузы. И последний из них был особенно отвратителен. Бо долго не мог поверить, что поднятый из подвала прошлым демиургом замороженный бог – не Кот. Его лицо, его тело, его проклятая надменная улыбка. Да, стихии отличались, но с каких пор подобное можно было бы считать нормальным доказательством? Скорее, Бо был готов поверить, что появление этого типа – это какой-то хитрый план Кота.

Конечно, потом ему поведали историю Охотника, и он даже посмотрел часть его воспоминаний – все было именно так, как ему и рассказали. Вот только сомневаться бог Обмана не перестал.

– Что ты думаешь о том, по чьему подобию было создано твое тело? – Бо пошел проводить Охотника на его первое задание.

И в этот самый момент древнее создание словно пронзило молнией. Если бы бог Обмана уже не видел что-то подобное, когда сила из Грани вернулась к Атону, то сейчас он бы точно решил, будто на них кто-то напал. А так… Просто один мутный тип стал еще мутнее.

– Еще минуту назад я бы сказал тебе, что никогда не встречал его лично, – Охотник смотрел на повелителя Обмана с легким презрением. Он не верил, что бог всего с парой алтарей и с искусственной истинной стихией стоит того, чтобы называть его союзником. Но спорить с решением бывшего демиурга он пока не собирался.

– А теперь видел? – Бо уцепился за оговорку Охотника. А еще за то, как тот будто о чем-то задумался. Странно. Сила должна делать сильнее, а не заставлять думать. Иначе это может означать только одно: на этот раз Грань принесла с собой не только голую мощь.

– Да, мы немного подрались в его башне. Потом я дал себя убить, и теперь в следующий раз у твоего Кота не будет и шанса. Считай, что его уже нет, – глаза Охотника злобно сверкнули, и он открыл проход в Кровавые поля.

Бо остался на месте, сверля взглядом то место, где исчез тот, кого Атон называл абсолютным воином и идеальным слугой великих стихий. И если раньше бог Обмана сомневался, верить в эти слова или нет, то сейчас от подобных мыслей не осталось и следа. Теперь он был уверен, что Кот сотворил какую-то очередную невероятную глупость, которая может все изменить. Изменить и испортить.

А значит, доверять Охотнику либо полагаться на его слова или действия он точно не будет.

Кот, башня Обмана и Грани

Мне нужна была тренировка истинного Света и Тьмы, и я призвал для этого двойника из Грани. Еще мгновение назад я считал, что моя копия, на которой можно пробовать свои удары и заодно смотреть, какие она найдет решения для моих стихий – это хорошая идея. Но сейчас, взглянув в ее разноцветные глаза, я понял, что больше так не думаю.

Вот только мгновения тянулись одно за другим, а мой враг все не нападал.

– Почему ты стоишь? – наконец, я не выдержал. Прогулки по башне приучили меня к тому, что боги или духи, называющие мое имя, потом сразу же на меня и нападают. А тут словно мир вокруг нас замер.

– Я жду, – ответил мой двойник. – Грань ждет твоего решения.

У меня появилась догадка.

– Ты готов остаться тут и копить для меня силу? – быстро спросил я.

А что? Если Атон или Охотник смогли провернуть что-то подобное, то теперь, видимо, и мне это доступно. Только интересно, что же стало причиной подобного отношения? Развитие истинной стихии, появление второй или я изначально соответствовал каким-то неизвестным условиям?

– Да, – двойник тем временем подтвердил мои предположения. – Я буду копить силу, знания или, если ты умрешь, могу стать воплощением мести, чтобы прийти и уничтожить всех, кто виновен в твоей смерти.

Последнее дополнение оказалось довольно неожиданным. Да и предпоследнее тоже. Значит, двойники – это как бесконечная тренировка в параллельном потоке сознания. Она заканчивается, ваше время объединяется, и создается эффект, словно ты сам ее прошел.

– Не, давай просто сражаться, – решил я.

Несмотря на очевидные плюсы оставлять часть себя внутри Грани не хотелось. Не знаю, что это… Брезгливость? Почему-то подобное решение не вызывало приятных чувств.