Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен - Отшельник Извращённый

Она остановилась и повернулась ко мне. Во взгляде смешались строгость и какая-то странная… нежность? Мне не показалось?

— Я обещала помочь, — такой простой ответ. Но в этой простоте было столько всего невысказанного.

Мы двинулись дальше по коридору, и я невольно поймал себя на мысли — интересно, она тоже чувствует, как прошлое буквально дышит нам в спину?

— Вот тут столовая, — Акане указала на открытую дверь, за которой виднелись ряды столов. — Но ты предпочитаешь обедать там, — и кивнула в сторону двора, где под деревом стояла одинокая скамейка.

Ага, моё убежище от школьной суеты. Идеальное место, чтобы спокойно почитать мангу и не слушать бесконечную болтовню одноклассников о том, кто с кем встречается.

— Что-нибудь вспоминаешь?

Я сделал задумчивое лицо, как будто пытаюсь настроить сломанную антенну памяти:

— Неа. Пустота.

Акане нахмурилась, но быстро спрятала эмоции:

— Тогда идём дальше.

Мы дошли до шкафчиков. Их ряды казались бесконечными, но Акане уверенно подошла к одному из них.

— Этот твой.

Я посмотрел на своего старого друга. Внешне он ничем не отличался от остальных, но на двери можно было заметить новую маленькую царапину.

— Что, тоже ничего?

Я наклонился к царапине, делая вид, что пытаюсь пробудить в себе хоть какое-то воспоминание.

КАКАЯ ПАДЛА ПОЦАРАПАЛА МОЙ ШКАФ⁈

— Нет, — ответил ей с невозмутимым лицом, хотя внутри всё уже давно бурлило от эмоций! УБЬЮ, СЦУКИ!

Тогда Акане открыла его, и я сразу заметил в нём кучу писем. Аккуратно перевязанные ленточками, и несколько отдельных, просто скомканных в углу в виде записок. Но это было ещё не всё. На внутренней стороне двери и стенках надписи, выведенные маркерами и ручками: «Урод!», «Ненавижу!», «Люблю!», «Куда пропал⁈», «Ты мой!», «КОЗЛИНА!»

Вот оно — рейтинг популярности и анти-популярности в миниатюре. От любви до ненависти один шкафчик.

— Забавно, правда? — произнесла Акане, сложив руки на груди. — Тебя всегда любили и ненавидели одновременно, Казума.

Я взял одно из писем, разглаживая помятые края. Почерк был аккуратный, старательный — кто-то явно потратил немало времени, выводя каждую букву, но вчитываться не стал.

— И почему же? — спросил я, глядя на неё поверх листка.

— Судьба у тебя такая, — её усмешка была лёгкой, но в глазах промелькнуло что-то серьёзное.

— Вот спасибо, — я положил письмо обратно. — Прям успокоила. Теперь буду знать, что моё предназначение — вызывать у людей биполярное расстройство.

Акане проигнорировала мой сарказм и указала на стопку писем:

— Хочешь почитать их вместе? — похоже ей было ОЧЕНЬ любопытно.

Я сразу покачал головой:

— Нет, спасибо.

Она приподняла бровь:

— Почему? Это же интересно, — и наклонила голову набок.

Я прислонился плечом к соседнему шкафчику:

— Потому что настоящие чувства говорят в лицо, а не прячут в конвертах. Я никогда не выберу себе слабую девушку, которая боится своих эмоций.

В глазах Акане мелькнуло одобрение, а губы тронула улыбка:

— В этом ты не изменился, Казума, — смотрела она с какой-то особой теплотой. — Всё такой же честный.

— Если идти в обход, — я пожал плечами, — никогда не дойдёшь до настоящего.

Она молча кивнула, соглашаясь. И в этой тишине было личное. Да, знаю, что зацепил её этими словами. Ведь она пыталась достучаться до меня. Пробежками в парке. Перевод в школу. Падение на тренировке с перетягиванием каната. Всё это была её продуманная игра, но разве не являлась она обходной дорогой? Я вздохнул, может, я слишком резок? Нужно поставить себя на её место. Какого ей было в том же самом парке? А когда мы заговорили впервые после стольких лет разлуки? Или когда она подкараулила меня возле магазина, лишь бы поболтать наедине…

Акане аккуратно закрыла дверцу шкафчика, бросив напоследок короткий взгляд на гневные надписи и стопку писем.

— Продолжим.

Я кивнул, и мы двинулись дальше по пустым коридорам, залитым закатным светом.

Ох уж это чувство, когда остаёшься в школе после уроков, и она становится каким-то другим местом. Более таинственным, волшебным. Вот и сейчас было также — только вместо школьных призраков со мной шла БЫВШАЯ! Что, возможно, было даже более мистическим опытом, учитывая наше прошлое.

Мы поднялись на второй этаж. Акане шла впереди, уверенно, как и прежде.

— Почти пришли, — бросила она через плечо.

И остановилась у двери с табличкой «2-Б».

Я почувствовал, как внутри нахлынули воспоминания. Вроде бы, прошло всего две недели, а я даже соскучился по этому месту. Но сохранил невозмутимое лицо. В конце концов, я же типа ничего не помню, верно?

Акане достала из кармана ключ и, не говоря ни слова, повернула в замке.

— Это твой класс, — произнесла она, открывая дверь.

Я зашёл внутрь, оглядываясь. Типичная классная комната — ряды парт, доска, потрёпанные плакаты на стенах и старый глобус в углу, который помнил ещё эпоху динозавров. Закатное солнце заливало всё тёплым светом, создавая почти кинематографичную картину. Стулья были слегка отодвинуты, будто ученики только что ушли на перемену и вот-вот вернутся.

— И? — Акане скрестила руки на груди, внимательно наблюдая за мной. — Вспоминаешь что-нибудь?

Я задержался на одной из парт. Лёгкий след от вырезанной иглой буквы на деревянной столешнице. Помню этот день, тогда наша безупречная староста накосячила, кажется она втюрилась в президента школы и выцарапала букву его имени на своей парте. Ну и влетело же всему классу! Хотелось улыбнуться, но я тут же подавил этот порыв, чтобы не выдать себя.

— Неа, — пожал я плечами с деланным безразличием. — Просто обычный класс. Разве что глобус выглядит так, как если бы пережил пару мировых войн.

Её глаза на мгновение сузились, но не стала ничего говорить. Вместо этого прошла мимо и подошла к окну.

— Здесь ты сидел.

Я подошёл и встал рядом, посмотрев в окно. Школьный двор — сейчас пустой, тихий, залитый вечерним светом. Деревья отбрасывали длинные тени, а на спортивной площадке всё ещё стояли забытые кем-то конусы для тренировок.

— Почему именно здесь? — спросил я, хотя прекрасно помнил причину.

— Отсюда открывается лучший вид на весь двор, — ответила Акане. — Ты всегда любил наблюдать за людьми. За их секретами, встречами, улыбками. Но не любил, когда они замечают твой взгляд.

В её голосе было что-то такое личное, будто она рассказывала не просто факт, а делилась чем-то сокровенным. И