Героика. Сага о не очень хороших людях - Арсений Цой

— Следовательно, если мы возьмем золотую, то случится что-нибудь такое же плохое.

— Да. Поэтому я остановлюсь на медной, — Бегония вновь повернулась к бассейну. Затянутая в перчатку ладонь потянулась к колыхающейся воде.

Элендил нахмурился. Несмотря на уверенность подруги, у него неприятно сосало под ложечкой. Дурное предчувствие не оставляло эльфа в покое. Что-то определенно не сходилось.

В очередной раз посмотрев на монеты, он внезапно понял, что именно.

— Стой! — рука эльфа метнулась вперед и ухватила Бегонию за запястье.

— В чем дело? — изумленно вскинулась девушка. Ее рука зависла над водой, так и не успев намокнуть.

— Взгляни на количество монет! — воскликнул Элендил. — Здесь десять медных и всего лишь девять золотых!

— Эй, братва! — встревоженно подал голос неандерталец. Забыв про руку, громила с удивлением вертел башкой. — Какого хрена здесь происходит?!

— Не сейчас, Маурисио! — раздраженно огрызнулась Бегония.

Она вернулась к разговору с Элендилом:

— А ты у нас глазастый. Только что это означает?

— Как что? Девка и коротышка! Они были в этом саду до нас и взяли одну золотую монету. Поэтому сейчас их девять, а не десять.

— К чему ты клонишь? — спросила девушка.

— Ты видишь где-нибудь их трупы?

Дабы придать вес своим словам, эльф отступил назад и развел в стороны руки. Не считая их троих, местность у фонтана пустовала. Единственные мертвые тела почивали внутри беседки и, судя по всему, делали это уже не первое десятилетие.

На лице Бегонии отобразилась сомнение. Покусывая нижнюю губу, девушка задумалась.

— Но что, если фонтан не убивает, а только ранит, как он это сделал с Маурисио? — неуверенно предположила она.

— Ты говорила, что эти двое знают об острове больше нас, — гнул свою линию Элендил. — Если они выбрали золото, то это неспроста, и значит, нам следует поступить так же.

— Цветы! — снова попробовал вклиниться в разговор неандерталец.

Оба отмахнулись от него, как от назойливой мухи.

— Это загадка с двойным дном, — сказал Элендил вкрадчиво. — Придумавший ее рассчитывал, что ты перехитришь саму себя.

— Ладно, — устало сдалась Бегония. — Будем надеяться, что ты прав.

Глубоко зевнув, она снова повернулась к бассейну. Поверхность воды была покрыта крошечными желтыми крапинками.

С осторожностью окунув ладонь, Бегония схватила одну золотую монету и вытащила ее на поверхность.

— Вот видишь… — с трудом двигая челюстями, сказал Элендил. — Ничего ведь не произошло...

— Ага... Точно... — пробормотала девушка, пряча монету в недрах своего балахона. Сделав несколько шагов от фонтана, она внезапно рухнула на землю.

— Бегония! — в ужасе закричал эльф и бросился к своей подруге.

Девушка лежала на траве, издавая еле слышное посапывание. Веки ее были опущены. Грудь медленно вздымалась и опускалась под балахоном, как у мирно спящего человека. Схватив Бегонию за плечи, Элендил потряс ее что было сил. Не открывая глаз, та сладко всхрапнула и свесила голову набок.

К своему ужасу, эльф осознал, что его тоже клонит в сон. Ноги ослабли. Остроухий череп стал чугунным, с трудом удерживаясь на прямой шее. Картинку перед глазами заволокло туманом, и окружающие звуки отступили куда-то на второй план.

В панике вскочив, Элендил побежал, не разбирая дороги, покуда не врезался в преграду. Чудом не упав, он осоловело посмотрел на мраморную беседку, внезапно выросшую на его пути. Два мертвеца — один в истлевшей мантии, другой в ржавых доспехах — спали за круглым столом, увитые плющом и покрытые цветами. Внезапно эльф позавидовал им глубочайшей завистью.

Липкая тягучая истома обволакивала Элендила, будто теплая вода в наполненной ванне. Заползая в каждую пору тела, она вытягивала из него все силы, делая конечности мягкими и безвольными, как у тряпичной куклы. До боли знакомый голос в его сознании настойчиво уговаривал лечь и подремать всего лишь несколько минуток. Вслушавшись в его призывы, эльф с удивлением понял, что это говорит он сам.

Не в силах бороться дальше, Элендил проковылял внутрь беседки. Висевшие на поясе кинжалы мешали, цепляясь за окружающие предметы. Вытащив их из ножен, эльф небрежно бросил оружие на пол. Рухнув на скамью, он привалился спиной к ограде и устало опустил свои веки. Тесаный камень показался ему мягким, как перина.

Большая волосатая ладонь вынырнула из пелены меж сном и явью и отвесила Элендилу звонкую оплеуху. Голова эльфа дернулась вбок от удара. Внутри его черепа словно взорвалась бочка с порохом. Распахнув глаза, Элендил заорал. Тотчас же его схватили за грудки и вздернули так, что едва не сломали шею.

— ПРОСНИСЬ, ИДИОТ! — гаркнул эльфу прямо в лицо Маурисио. — ЦВЕТЫ!

Нижнюю половину морды неандертальца закрывал смоченный в воде шарф. Несмотря на это, от его голоса у Элендила заложило уши. В нос ударил резкий запах гоблинского табака, вышибающий из головы всякую сонливость.

— Что «цветы»?! — в панике завопил эльф. Он не понимал, что происходит.

— ОНИ ТЕПЕРЬ ДРУГИЕ!

Громила выволок его из беседки и лишь затем выпустил из объятий. Ошалелый Элендил в ужасе завертел головой. Вокруг один за другим расцветали спящие бутоны. Алые, желтые и синие — каждый расправлял лепестки, открывая золотистую сердцевину. Повсюду, куда ни глянь, в воздухе реяла пыльца. Поднимаясь вверх от цветов, она разносилась ветром и оседала на камнях, траве и одежде.

Вслед за дыханием крошечные пылинки проникали в нос, делая тело безвольным, а голову — ватной. Сами собой на ум приходили воспоминания о подоткнутом одеяле и уютной мягкой подушке. Элендил ощутил, как на него опять накатывает усталость. Ласковый женский голос долетал вместе с порывами ветра, напевая нежную колыбельную без слов.

Обреченно зевнув, эльф закрыл глаза, позволяя цветам убаюкивать его своим пением.

Волна резкого жара и запах горящего топлива заставили его вновь распахнуть веки. Огненная струя вылетела из-за спины Элендила и ударила в самый центр беседки. Оранжевое пламя обрушилось на сидящие трупы. Маг в истлевшей мантии вспыхнул, как ветошь. Подле него с грохотом обвалились рыцарские латы. Под напором огня доспехи распались на составные части вместе с заключенным внутри скелетом. Сладкая колыбельная оборвалась на полуслове. Охваченные пламенем цветы заверещали, погибая один за другим.

Упав на колени, Элендил обхватил голову руками. Нестерпимая боль раскаленной иглой пронзила его затылок. Колыбельная затихла, сменившись на душераздирающие вопли на незнакомом эльфу языке. Нежные лепестки цветов чернели и скукоживались, будто