Фараон – 5. Император поневоле - Дмитрий Викторович Распопов

— Мой господин повелел мне любое вино, какое понравится Его величеству, отдать ему целиком, — поклонился теперь уже главный виночерпий, — как только я вернусь в его поместье, так и поступлю.

— Хопи, выдели кого-то, пусть проследят, — обратился я к примипилу и тот поклонился.

— Благодарю Его величество за потраченное время, — винодел сам понял, что он сделал всё что мог и сейчас самое время прощаться.

— Жду, когда ты приступишь к работе и наконец к моему столу будут подавать хорошее вино, — проводил я его напутствием и он низко поклонился перед выходом, показывая, что всё понял.

— Мой царь, — Хопи обратился ко мне, когда дверь за ним закрылась, — колесницы готовы.

— Едем, — согласился я.

На царских конюшнях нас уже ждали. Мастер Аменемхет со своими помощниками, и конечно митаннийские коннозаводчики. При моём появлении, все мигом опустились на землю и только мой нетерпеливый жест показал, чтобы быстрее мы приступили к тому, ради чего тут собрались и главное, к чему так долго готовились.

— Как я раньше и говорил, только пятнадцать меринов выдерживают общий вес доспехов вместе со всадником мой царь, — с сожалением сказал, подошедший ко мне ближе мастер Аменемхет, — лошади не годятся.

— Что же, пусть так, — скривился я, — показывайте наконец.

Он кивнул и по его знаку помощники стали выносить на тренировочную площадку сначала лошадиные кожаные большие накидки, обшитые бронзовыми пластинами, а затем и манекены с пластинчатыми доспехами, но уже созданными для людей.

— Мой царь, — он показал на комплект, который поднесли ближе, — это для Его величества.

Я расстегнул пояс, отдал его охране и сразу помощники мастера бросились облачать меня в доспех, созданный по моим рисункам. Другие стали надевать на лошадь её доспех, как и мой, созданный по образу и подобию парфянских катафрактариев, только в отличие от них, в моём комплекте наличествовало глубокое рыцарское седло и стремена.

— Готово, — на мне застегнули шлем, который был сделан по тому же принципу, что и обычный легионерский, но более открытый, чтобы хоть что-то было видно по сторонам. В плотном строю солдату это было не важно, а вот для всадников это было жизненно необходимо.

Мне подали небольшой пьедестал и я взобрался на мерина, которого мне подвели. Животное, видя вокруг суету не стало изображать из себя раннего Буцефала и вело себя послушно. Я проехался пару кругов, вспоминая навыки верховой езды, что было весьма непросто, учитывая то, что я был в доспехах, весьма сильно стесняющих мои движения. Только когда я почувствовал себя уверенно, я подъехал к смотрящим на меня во все глаза людям и сказал.

— Копьё.

Огромное древко без наконечника мне подали вертикально и я едва его взял так, как видел в фильмах, сразу понял, что простым делом моя затея не будет. Я мог ездить на коне, мог держать древко так, чтобы при этом не свалиться на землю, но вот больше этого, сделать я не мог. Нужны были тренировки.

Сделав ещё пару кругов и даже не пытаясь попасть копьём в подвешенные для меня кольца, я вернулся обратно. Вернув древко копья, я спустился с мерина на землю, расстегнув ремень, держащий нащёчники шлема. Увидев кучу направленных на меня ожидающих и взволнованных взглядов, я ответил.

— Нужны тренировки, теперь каждый день я на четыре часа буду приезжать сюда. Подготовьте всё к этому.

Мастер Аменемхет и митаннийцы синхронно поклонились.

— Мой царь, могу я обратиться к Его величеству с просьбой, — ко мне неожиданно обратился стоявший за спинами всех Тушратта, который спустился с колесницы, на которой привёз меня и во все глаза смотрящий за моими попытками изобразить из себя рыцаря.

— Да Тушратта, — я повернулся к нему.

— Я слышал Его величеству нужны пятнадцать человек, готовых трудиться, чтобы стать всадниками, — с поклоном сказал он.

Я согласно кивнул, поскольку катафрактарии будут новой элитой Египта, то и набирать собирался только из людей безусловно верных мне. Ведь их дальнейшее возвышение над всеми, которое обязательно случиться, не должно было привести в конечном итоге к бунту или заговору против меня, хотя конечно на сто процентов в этом нельзя было бы уверенным, вспомнить хотя бы судьбу Бенермерута с Хумай, но свести риски к минимуму было возможно.

— Я бы хотел стать всадником Его величества, — умоляюще посмотрел он на меня.

Думал я недолго, парнишка был грамотный, трудолюбивый, к тому же, как не пытались всадники колесниц сделать так, чтобы он был ближе к ним, им этого не удалось сделать. Парень жил во дворце, рядом со мной и участвовал во всех моих поездках, имея должность личного царского возничего, чем кстати очень гордился.

— Хорошо, — кивнул я, показывая на него мастеру Аменемхету, — под него подгоните один комплект доспехов. Завтра я начну поиск остальных кандидатов, поскольку нужно немедленно начинать тренировки.

— Слушаюсь мой царь, — склонился мастер и все, кто был рядом.

— На сегодня всё, — я снял с руки два серебряных браслета и один вручил мастеру Аменемхету, второй главе митаннийских коннозаводчиков, которые занимались дрессировкой животных.

— Возможно весьма скоро, нисейских коней у меня появится больше тысячи, — вложил я ему браслет в руки с этими словами, — подумай, кого можно пригласить из твоей страны себе в помощь. Условия, которые я обеспечиваю тем, кто верно служит мне, ты знаешь по себе.

— Истинно так мой царь, — низко склонился митанниец, ответив на скверном, но египетском, — никто из нас не может пожаловаться на плохое отношение или недостаток средств.

— Подумай, если будут желающие переехать, то сообщи Хопи, — показал я пальцем на примипила, но его и без лишних представлений знали все. Моя вторая тень редко отходила от меня далеко или надолго и только по особым поручениям.

— Слушаюсь мой царь, — снова