Фараон – 5. Император поневоле - Дмитрий Викторович Распопов

приветствуя второго правителя на нашем Совете. Вопросы дальше продолжились, но на часть из них отвечала уже Хатшепсут, грамотно ставя на место того, кто пытался просто высказаться, а не привнести что-то полезное в сам закон. Не то, что нам это было нужно, но хотя бы видимость того, что я это нововведение со всеми обсуждал, я хотел создать.

Обсуждение со всеми перерывами затянулось на весь день и уже под вечер, уставших людей я пригласил на совместный ужин, который состоится через четыре часа. Обрадованные тому, что тяжёлый день окончен, они проводили нас с Хатшепсут поклонами и только потом стали расходиться, делясь впечатлениями от прошедшего заседания.

Я аккуратно держал руку Хатшепсут, поскольку мы с ней уходили вместе, держась за руки. Только когда оказались в окружении ближайшего круга её и моих советников, женщина неожиданно приблизилась и поцеловала меня в лоб.

— Благодарю тебя за этот день Менхеперра, — серьёзно сказала она, — я сильно сомневалась, что очередное твоё новшество как-то поможет нам в том, чтобы привить империей, но похоже ты снова оказался прав.

— Что тебя заставило передумать, любовь моя? — искренне изумился я, услышав подобное от неё.

— Сегодня, ближе к концу дня я заметила на трибунах невозможное, — задумчиво посмотрела на меня Хатшепсут, — глава 2-го нома, сказал, что поддерживает вопрос номарха от амореев.

— А, это, — я отмахнулся, — это было сказано в пылу спора с Рехмиром, не воспринимай всерьёз, он явно будет всю ночь молиться богам, чтобы они его простили за подобный проступок.

— И тем не менее, — Хатшепсут покачала головой, — ещё год назад это было бы просто невозможно.

— Значит ли это моя дорогая жена, что и завтра мы будем удостоены честью лицезреть тебя на Совете? — поинтересовался я, поскольку был вынужден признать, что присутствие второго царя, особенно такого идеального с точки зрения поведения и манер, как Хатшепсут, здорово нам помогает при спорах с номархами старого Египта.

— Если ты не против, — вопросительно посмотрела она на меня.

— Ты мне очень помогла и я прошу, чтобы так было и дальше, — я поднял её руку и поцеловал тёплую пухлую ладошку.

Хатшепсут улыбнулась.

— Как я могу отказать любящему мужу, — ответила она и мягко вытащив свою ладонь из моей руки, с достоинством удалилась.

Усерамон проводил её уход задумчивым взглядом.

— И дня не проходит мой царь, — тихо сказал он, обращаясь ко мне, — чтобы я не благодарил богов за терпение и мудрость Его величества Менхеперра, которые позволили ему спустя бесконечно долгие попытки всё же помириться с Его величеством Хатшепсут. Её присутствие и поддержка, здорово нам временами помогают.

— Мне конечно приятны твои слова Усерамон, — хмыкнул я, поскольку был с ним согласен, — но я действовал исходя только из собственной лени. Лучше Хатшепсут со всеми этими бесконечными праздниками и ритуалами, где участвует царь, никто не сможет справиться.

Усерамон вместо ответа мне, молча протянул руку, забрал лист папируса на котором стоявший всегда позади меня Танини строчил, записывая все наши разговоры и дав ему подзатыльник, порвал свиток на маленькие кусочки.

Я сделал урок из прошлой своей ошибки и теперь все тексты, что выходили из пера моего личного писаря проходили сначала цензуру у Десницы, который был весьма прагматичен и скептичен.

— Для истории запиши, — скомандовал он Танини взять новый лист, — что в ответ на слова Десницы царя о своей мудрости и терпении, Его величество Менхеперра поднял глаза вверх и скромно помолился всем богам Великого Египта.

Танини тут же всё беспрекословно сделал, а я молча снял с руки золотой браслет и вручил его Усерамону за то, что даже в такой ответственный момент разговора он не забывает обо всех своих обязанностях. Тот также молча с достоинством его принял и поклонился мне в жесте благодарности.

— Идём, нужно освежиться, чтобы приготовиться к ужину, — повёл я своих людей на выход из здания Совета, которое находилось в центре новых, обновляющийся Фив и было несколько далековато от царского дворца. Благо для меня и ближайшего окружения было изготовлено несколько простых повозок, в которых правда нещадно трясло по каменным мостовым. Эра рессор наступит тут явно нескоро, но для всех, кто ехал в этих богато украшенных дорогими тканями и золотом повозках, которых не было ни у кого в Египте, это было совершенно неважно, главное — статус ехать рядом с царём.

Глава 22

К моему большому облегчению, нагруженный месяц наконец закончился. Номархи, пусть и не все довольные тем, что услышали на Совете, но без исключения заверили меня, что обязательно приедут на следующий Совет, поскольку такое большое мероприятие однозначно нужно проводить ещё. Новые встречи, знакомства, торговые сделки — не только государственные дела были предметом всех встреч. Мне рассказали даже о парочке заключённых браков во время проведения Совета и хотя конечно, египтяне не полюбили всех тех, кто представлял колонии, это было просто невозможно, особенно в свете объявленного на Совете ввода понятия «гражданство» с его плюсами и минусами, которое оно за собой повлечёт. Но всё же, хотя бы ножами друг друга они не пыряли и как замечал Усерамон, это уже можно было записать мне как большое достижение, даже если бы всё остальное не удалось.

Я с ним мог бы поспорить об этом, но благо остальные пункты, которые я планировал обсудить на Совете номархов благополучно свершились. Несколько предложений и замечаний были взяты на вооружение, множество жалоб были записаны, так что не сказать, что Совет был совсем уж формальным мероприятием на первый раз его проведения. Я хотя бы показал, что к слову местных элит, столица Египта готова прислушиваться, а учитывая то, что тема различных вероисповеданий, которые проповедовали представители особенно из Ханаана, ни разу не была поднята на Совете, то это заставило их задуматься о тех словах, о которых я говорил всегда. Власть не собирается навязывать египетскую веру силой, кто в кого хочет, пусть в того и верует, главное, чтобы платили налоги. Это было