История советского библиофильства - Павел Берков

Вскоре в «Новом мире», «Литературной газете» и других изданиях стали появляться очерки о редких книгах, написанные В. Г. Лидиным, частью представлявшие его доклады в предвоенном Кружке любителей книги и в Секции книговедения при Доме литераторов, частью подготовленные специально для печати. К этому же времени относится составленная В. Г. Лидиным и напечатанная на машинке интереснейшая «библиографическая редкость» «Описание некоторых редких книг и книг с автографами, находящихся в библиотеке одного собирателя, отпечатанное в количестве двух экземпляров, из которых один находится у собирателя, а другой подарен им Д. С. Айзенштадту». Шутливо-пародийное заглавие этой машинописной книжечки в 16 долю листа и в 56 страницах имитирует названия многочисленных библиографических трудов известного библиофила последней трети XIX в. Якова Федуловича Березина-Ширяева. В «Описании» В. Г. Лидина то очень кратко, то несколько подробнее охарактеризовано 78 редких книг, среди которых находятся «Трущобные люди» В. Гиляровского, «Мечты и звуки» Н. А. Некрасова, «Письмо другу, жительствующему в Тобольске» А. Н. Радищева (экземпляр, принадлежавший П. А. Ефремову), «Русские заветные сказы» А. Н. Афанасьева и др.

Еще больший успех — первый в области «массовой» библиофильской литературы — имела книга акад. И. Ю. Крачковского «Над арабскими рукописями», вышедшая в 1945 г. первым, в 1946 — вторым и в 1948 г. — третьим изданием. Вместе с четвертым, посмертным, изданием 1965 г. книга И. Ю. Крачковского была напечатана в количестве 31 тысячи экземпляров (не считая перепечатки в «Избранных сочинениях» И. Ю. Крачковского, т. I, 1955). Для библиофильской книги, посвященной «экзотической» — арабской — теме, тираж четырех изданий исключительный; но это еще не все — в сокращенном варианте «Над арабскими рукописями» была выпущена в «Библиотеке „Огонек“» в количестве 150 000 экземпляров.

Печатные выступления В. Г. Лидина, Н. П. Смирнова-Сокольского, И. Ю. Крачковского, с одной стороны, отвечали назревшей в советском обществе потребности более близко ознакомиться с культурными ценностями нашего и чужеземного книжного прошлого, а с другой, укрепляли и возбуждали эти интересы в более широкой аудитории.

В течение почти 15 лет продолжавшаяся работа В. Г. Лидина и Н. П. Смирнова-Сокольского в журналах и газетах дала положительные результаты, и в конце 50-х годов оказалось уже возможным издание отдельных книг библиофильского содержания, рассчитанных на широкие слои читателей. Это «Рассказы о книгах» Н. П. Смирнова-Сокольского и «Друзья мои — книги» В. Г. Лидина.

Таким образом, послевоенное пятилетие, несмотря на свою краткость, имело большое значение для дальнейшего развития советского библиофильства: гибель громадного количества старых книг, в том числе и ценнейших изданий по искусству, по истории русской и мировой культуры и т. д., вызвала в советском обществе особенное чувство горечи, как и гибель многих памятников древнерусской, украинской и белорусской архитектуры, и пробудила еще в большей степени интерес к книге прошлого. Одновременно с этим возникла естественная, но обостренная потребность в новой книге, стали вновь печататься подписные издания, тиражи которых во много раз превышали довоенные, возобновилась «Библиотека поэта», появились новые серии («Библиотека избранных произведений советской литературы. 1917–1947», позднее — «Литературные памятники») и т. д. Для молодых библиофилов создались новые объекты собирательства, быстро привлекшие к себе внимание коллекционеров. В конце рассматриваемого пятилетия стал вновь пробуждаться интерес к экслибрисам.

Однако самыми важными явлениями в истории советского библиофильства послевоенного пятилетия следует признать возникновение библиофильской массовой литературы и отчетливую тягу к объединению отдельных разрозненных библиофилов в оформленные научно-общественные организации.

Под знаком этих характерных черт в развитии библиофильства послевоенного пятилетия протекала его история в 50—60-е годы.

Глава девятая

Библиофильство в 50—60-е годы

Антикварно-букинистическая торговля в 50—60-е годы. — Журнал «В мире книг» и газета «Книжное обозрение». — Развитие советской библиофильской литературы. — Секция коллекционеров (книги и графики) при Ленинградском Доме ученых. — Секция книги при Московском Доме ученых. — Клуб любителей книги при Центральном Доме работников искусств.

Материалов по истории советского библиофильства в последние два десятилетия оказалось так много, что нам приходится ограничиться только общим очерком деятельности старых и вновь возникших библиофильских организаций, а также беглой характеристикой библиофильской литературы, сложившейся в нашей стране по окончании Великой Отечественной войны. (Более подробно об этом сказано в книге «Русские книголюбы». Л., 1967, стр. 293–310.) Конечно, как и в предыдущих главах, мы начнем изложение с рассмотрения источников пополнения библиофильских собраний, т. е. прежде всего с форм продажи старых — антикварных и букинистических — книг.

Еще большую остроту, чем в 20—30-е годы, приобрел в послевоенное пятилетие вопрос о расценке антикварной и букинистической книги, спрос на которую по указанным выше причинам неизменно рос. Если для покупки и продажи книг, изданных в советское время, были установлены определенные строгие правила, нарушение которых каралось по закону, то в отношении книг дореволюционного периода точных правил не было, и это создавало обстановку, неблагоприятную для покупателя и выгодную для руководителей антикварных книжных лавок. В самом деле, советский библиофил, за небольшими исключениями, — человек, располагающий незначительными средствами на приобретение книг, и для него справедливая, нормальная расценка старых изданий составляет одно из существенных, даже основных условий роста его библиотеки. Напротив, руководители антикварных магазинов, получающие помимо заработной платы еще премиальные с оборота, естественно заинтересованы в повышении цен на старые книги. И если даже система премиальных была ликвидирована, то отсутствие точных цен на дореволюционные издания давало некоторым директорам антикварных магазинов возможность высоко расценивать старые книги и сбывать их «своим» покупателям на условиях, нарушавших социалистическую законность. В начале 60-х годов в Ленинграде были обнаружены факты подобного рода, и это имело отрицательное влияние на развитие антикварной и букинистической торговли, количество магазинов было резко сокращено, и полностью прекратилась практиковавшаяся одно время продажа старых книг, сдававшихся на комиссию.

Для упорядочения торговли антикварными книгами управление розничной книги Книготоргового объединения государственных издательств (КОГИЗ) уже в конце 40-х годов делало попытки установить твердые цены на дореволюционные издания и выпустило два прейскуранта. Больший интерес представляет второй, озаглавленный «Каталог-прейскурант № 2 на скупку и продажу букинистических и антикварных книг (литературоведение, фольклор, памятники мировой литературы)» (М., 1948, 48 с., 1000 экз.). Цены в этом небольшом каталоге были выставлены довольно высокие, сам каталог был очень невелик и, конечно, не мог регулировать цены на книги, не вошедшие в прейскурант. Выпущенный в 1951 г. Ленкниготоргом каталог «Букинистические книги» по объему был еще меньше (30 с.), но цены в нем были еще более высокие. В течение 50-х и в начале 60-х годов ленинградские антикварные магазины № 10 и 61 (позднее закрытые) издали довольно много каталогов: первый — 12 выпусков, второй — 7, цены в них были чрезвычайно высокие. Достаточно указать, что, например, в каталоге № 8 «Старая книга» магазина № 10 (Л., 1957) самая дешевая цена на книги была установлена в 15 руб. (в ценах до денежной реформы 1961 г.), и таких «дешевых» книг на весь каталог было шесть. Зато там перечислено немало книг по 1000–1500 руб., а комплекты ряда журналов расценены так, что, как говорится, дух захватывает: «Аполлон» — 2000; «Старые годы» в переплете — 5000, без переплета — 2500 руб.; «Чтения в императорском обществе истории и древностей российских» — 3000; «Русский архив» — 4000; «Исторический вестник» — 6000. Появились в этом каталоге такие непонятные для советского библиофильства «раритеты», как описание коронования Александра II, оцененное в 3200 руб. (описание этого «Описания» занимает в каталоге 17 строк!). И, вероятно, все же находились покупатели на подобные «редкости», так как в следующих выпусках каталога магазина № 10 они сменялись другими.

«Взвинчивание» цен на антикварную книгу вызывало тревоги среди советских библиофилов, и в секции книги Московского Дома Ученых, и в секции коллекционеров ЛДУ происходили заседания с участием представителей книготоргующих организаций, но каких-либо ощутительных результатов эти обсуждения не приносили.