История советского библиофильства - Павел Берков

«Взвинчивание» цен на антикварную книгу вызывало тревоги среди советских библиофилов, и в секции книги Московского Дома Ученых, и в секции коллекционеров ЛДУ происходили заседания с участием представителей книготоргующих организаций, но каких-либо ощутительных результатов эти обсуждения не приносили.

В начале 60-х годов Всесоюзное объединение книжной торговли издало в трех томах «Каталоги-прейскуранты на покупку и продажу букинистических и антикварных книг». Более невежественного и неряшливого издания подобного рода нам никогда не приходилось встречать. Никакого научного или практического значения эти каталоги-прейскуранты не имеют и не могут иметь. Они представляют собой позорный памятник падения книготорговой библиографии, оскорбляющий специалиста, дезориентирующий начинающего работника по продаже антикварной книги. Изъятие этой книги из обращения было самым правильным решением. Наибольшее внимание библиофилов привлекает в этом каталоге т. III — «Книговедение — литературоведение — фольклор — искусство» (М., 1961, 196 с.). По-видимому, книга была выпущена без корректур, количество опечаток, обессмысливающих самую идею библиографии, требующей математической точности описаний, превосходит всякие пределы, одно и то же издание по-разному оценено в разных местах прейскуранта (см. «Дела Московской цензуры в царствование Павла I» вып. I, цена 3 руб., стр. 22; Рогожин В. Н. Дела Московской цензуры в царствование Павла I, вып. I–II, цена 2 руб., стр 40; то же, вып. I, ц. 1 руб., стр. 41). Цены вообще фантастически высокие.

В Секции книги МДУ три тома прейскуранта бурно обсуждались два вечера, в Ленинградской секции коллекционеров — один; и там и тут было высказано самое резкое осуждение данной безграмотной попытки дать руководство работникам антикварной и букинистической торговли и в какой-то мере оградить интересы покупателей, хотя самую идею издания «ценника» одобряли все.

К сожалению, вопрос о ценах на антикварные книги до сих пор не нашел правильного решения, и прежде всего потому, что он рассматривается не с точки зрения научной теории ценообразования, как принято в советской экономике в отношении всяких других товаров, хотя бы и с учетом того, что «книга — товар особого рода», а по тому, каковы были цены в старых дореволюционных и в советских каталогах, вроде каталогов магазинов № 10 и № 61 в Ленинграде или Управления розничной торговли КОГИЗа в Москве.

Характерно, что тема продажи антикварной и букинистической книги в течение послевоенного времени не сходит со страниц специальной (журналы «Советская книжная торговля» и «Книжная торговля») и общей печати, а также периодически становится предметом обсуждения в новых секциях библиофилов и клубов любителей книг, например, в Секции книги в Московском Доме ученых (доклад директора Москниги С. Е. Поливановского «Книжная торговля в Москве и перспективы ее развития», 15 февраля 1963 г.), в Ленинграде и т. д. Объясняется это прежде всего ростом количества библиофилов в СССР и не соответствующей этому количеству сети антикварных и букинистических магазинов. Обращаем внимание читателей нашей книги, что мы излагаем материалы по книжной торговле только Москвы и Ленинграда. Что делается в других местах, мы можем судить лишь по случайным сведениям, попадающим изредка в печать. Вот что писал известный поэт Леонид Первомайский библиофилу А. К. Тарасенкову в 1953 г.: «Книги, старые издания, в Киеве достать очень трудно, почти невозможно, букинистическая лавка обслуживает главным образом узкий круг связанных между собой библиоманов, в который я доступа не имею. Посторонним людям там всегда отвечают — нет, не бывает, давно не предлагали или еще что-нибудь в том же роде» (13, с. 197).

По письмам, получаемым нами из разных городов от местных библиофилов, видно, что там дело обстоит еще сложнее, так как старых книг еще меньше, специальных антикварных магазинов почти нет, а если и есть, то установление цен на нужные библиофилам издания еще менее регулируется «на местах» какими-либо авторитетными указаниями.

В течение 50—60-х годов у советских библиофилов появились новые объекты собирательства — серии «Жизнь замечательных людей», «Литературные памятники», «Библиотека всемирной литературы» и др. Не приходится говорить о том, что современные книголюбы собирают первые издания новых советских поэтов и прозаиков, и в этом им помогает своим отделом «Первая книга» журнал «В мире книг».

Возникшие в 60-е годы журнал «В мире книг» и еженедельное «Книжное обозрение» своим отделом «Книги недели» в какой-то — и даже значительной — мере заменяющее рядовому библиофилу слишком обширную и дорогую «Книжную летопись», очень способствуют количественному и качественному росту советского библиофильства. Благодаря им советские книголюбы, — особенно молодые, — получают возможность следить за появлением книжных новинок столичных, республиканских, областных издательств и пополнять свои собрания новыми книгами, которым через несколько лет предстоит сделаться «старыми», «редкими», а то и «редчайшими» изданиями.

Известную пользу оказывают нашим библиофилам и республиканские и областные отделения «Книга — почтой», но, к сожалению, изданий по художественной литературе, истории, библиографии и библиофилии, т. е. таких, которые в первую очередь являются объектами собирательства, «Книга — почтой» не высылает.

Несомненно большую роль сыграла и продолжает играть в развитии советского библиофильства в последние два десятилетия художественная библиофильская литература, о первых шагах которой было сказано в предыдущей главе. «Над арабскими рукописями» И. Ю. Крачковского, «Рассказы о книгах» Н. П. Смирнова-Сокольского и «Друзья мои — книги» В. Г. Лидина положили прочное начало этому виду советской литературы и до сих пор остаются книгами, непревзойденными по своим художественным и научно-познавательным достоинствам.

Успех этих книг (каждая из них в короткое время выдержала по нескольку изданий) повлек за собой исключительный подъем интереса к теме книголюбия в советском обществе и в периодической печати. В различных журналах и газетах («Литературная газета», «Литературная Россия», «Неделя», «В мире книг», «Книжное обозрение», «Вечерняя Москва», «Ленинградская правда» и др.) появились разделы «Клуб любителей книги», «Книжный развал», «Для книголюбов» и т. д. В некоторых из перечисленных изданий подобные рубрики оказывались недолговечными и сравнительно скоро исчезали, с тем, правда, чтобы через некоторое время вновь появиться под другим названием. Наиболее долговечны подобные отделы в журнале «В мире книг» и в газете «Книжное обозрение» и некоторых периферийных газетах, например, «Советское Прикумье» (г. Прикумск), «Невинномысский рабочий» (г. Невинномысск) и др., в которых регулярно печатаются статьи местных активных книголюбов.

Журнал «В мире книг», издающийся с 1961 г., давно уже занял достойное место в советской книговедческой периодике, и его неизменно растущий тираж является лучшим свидетельством популярности и, главное, нужности и полезности этого издания. Здесь мы не станем анализировать журнал в целом и остановимся только на его последнем разделе, посвященном широко понимаемому книголюбию. Как и другие разделы этого журнала, библиофильский составляется с большой любовью к делу, стремлением сообщить читателям по мере возможности разнообразный материал. Здесь находится и колонка «Книжный глобус», со сведениями, — правда, довольно случайными, — о печатной продукции зарубежных стран, и довольно значительная по объему, но не всегда интересная по содержанию рубрика «Факты, находки, сообщения», и «Уголок коллекционера», посвященный преимущественно экслибрисистике, и ценный «Университет чтения». Изредка в этом отделе появляются переводы классических произведений европейской библиофильской литературы («Библиоман» Г. Флобера), почти не известной у нас и вполне заслуживающей популяризации (напомним, что в самом начале своей литературной деятельности В. Г. Белинский перевел «Последние минуты библиомана» Франсуа Мишеля, одно из первых по времени и любопытных по содержанию произведений французской библиофильской литературы).

Представляют интерес попытки редакции «В мире книг» знакомить читателей с библиотеками советских библиофилов (например, проф. А. И. Маркушевича и др.).

Однако при просмотре библиофильских страниц журнала легко заметить отсутствие в них продуманной, четко составленной программы, положенной в основу данного раздела. И поэтому, как бы интересны и полезны ни были отдельные статьи и заметки в этой части журнала, они не спасают положения — впечатление случайности материала остается. Надо полагать, выступления редакции в объединениях библиофилов Москвы, Ленинграда и других городов СССР могли бы подсказать руководителям раздела некоторые соображения по этому поводу.