Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва

их губ страсть нарастала. Это было жесть как горячо – смотреть на них, ощущая одновременно тело Жеки и горячую ладонь Василисы, поглаживающую мою руку дразнящими движениями.

Васа оторвалась от Женькиного рта и попыталась поцеловать его в шею, но он упрямо тянулся перехватить инициативу. Тяжело вздохнув, я вытащил руку из-под горячих пальцев подруги и, переместив на затылок Жеки, потянул его за волосы, давая доступ к его шее и себе, и Василисе.

Она легко провела губами по его подбородку, после чего прикусила, вызвав у друга отчаянный хрип.

– Бл… – начал он, но я грубо дернул его за волосы, и слова оборвались еще одним стоном.

– Не выражайся при дамах, – выдохнул я ему в ухо и прикусил мочку.

Вместо ответа Жека дернул бедрами, и, могу поклясться, если бы я опустил руку чуть ниже, то он толкнулся бы прямо мне в ладонь.

– У тебя колючая кожа, – пробормотала Васа, проводя по его щеке губами еще раз. Я видел их настолько близко, но в то же время в приглушенном свете экрана. Это было.

Додумать я не успел, потому что горячий рот Василисы накрыл мои губы, а Жека уткнулся ей в шею, глубоко и судорожно дыша. Все мысли вылетели из головы. Теперь они оба были близко, я запутался в ощущениях, кто есть кто и где начинается один и заканчивается другая. Горячий язык проникал в мой рот, пальцы, будто живя своей жизнью, продолжали сжимать в кулак мягкие отросшие волосы, над ухом раздавалось рваное дыхание, а ладонью второй руки я чувствовал бешеный пульс одного из нас. В ушах шумело. Я непроизвольно толкнулся бедрами, и снова раздался хриплый стон, но я не понял, кто из нас издал его.

Следующим ярким ощущением были нежные пальцы, которые проскользнули по моему запястью, немного замешкавшись, но так и не решились присоединиться к руке, нырнувшей под резинку Жекиных штанов, а просто двинулись ниже поверх ткани. Горячие губы Васы покинули мои, и, распахнув глаза, я увидел, что она внимательно и сосредоточенно наблюдает за нашими лицами, а рукой чувствовал, как она еще раз зацепила мои пальцы, после чего снова ушла ниже. Через секунду Жека резко содрогнулся в моих руках, выдыхая сквозь стоны, и затих, тяжело дыша.

Я аккуратно отпустил его волосы, осознавая, что тянул слишком яростно, и он обессиленно склонил голову на подушки, так и не открыв глаза. Василиса удовлетворенно вздохнула и положила голову ему на грудь, прижавшись всем телом, отчего его снова слегка передернуло.

– Мне снова нужны сменные штаны, – прохрипел Жека.

– На тебя не напасешься, в рот тебе ноги, – прошептал я задыхаясь.

– А что ты делал, если это происходило в школе? – хихикнула Василиса.

– У меня так не бывало, – Жека смутился, искоса глянув на подругу. – Раньше… только с вами.

– Правда? – она приподнялась на локте и заинтересованно глянула на Жеку. Он кивнул, словно это что-то постыдное. – О-о-о, мне это нравится! – самодовольно выдала Василиса.

И я был доволен тем, как смело она это заявила.

– Я первый в душ, – провозгласил я, откатываясь от них.

– Можно мне с тобой? – спросила Василиса, и я шокированно замер, стоя на четвереньках, – видон, наверное, у меня идиотский был. Жека, пытаясь поудобнее устроиться на подушках, аж подавился.

Глянув на Васу, я увидел, что она хитро улыбается.

– Хорошая попытка, – хмыкнул я, вставая и удаляясь в ванную.

– Признайся, ты хотел сказать «да», – крикнула она мне вдогонку.

И была чертовски права.

Василиса

Сидя за столом на кухне, я пыталась сосредоточиться на домашнем задании. Парни ушли на очередную тренировку по плаванию, а я корпела над обществознанием. Только внимание то и дело ускользало: мысли, стрекоча, как цикады, улетали далеко-далеко, все время возвращаясь к вечеру того дня. Закрывая глаза, я снова и снова оказывалась в этом моменте. Откинутая голова Женьки с напряженными мышцами шеи, Сашка лихорадочным взглядом широко распахнутых глаз смотрит прямо на меня, приоткрыв рот. Они оба изумительно красивы, рука Саши наполовину под резинкой Женькиных штанов… Я захотела прикоснуться к ним так сильно, что подушечки пальцев обожгло этой потребностью. Когда Женя потерял контроль, я почувствовала сладостное торжество. Мне хотелось навсегда запомнить этот момент, вырезать его в памяти, оформить в рамку.

Отбросив учебник, я решительно встала из-за стола. Кажется, где-то видела старые альбомы по черчению, которые остались после девятого класса. Сашка никогда ничего не выбрасывал, бережно складируя вещи, он питал надежду, что они еще послужат. Я дразнила его Плюшкиным. Положа руку на сердце, альбом для черчения – не совсем то, что мне нужно, но лучше, чем ничего.

Порывшись в шкафах коридора, я нашла целых два альбома и набор карандашей разной твердости. От радости хотелось петь, что я и сделала, на высокой ноте выводя голосом: ла-ла-ла-ла-ла. Звуки эхом отскакивали от стен коридора, рассыпаясь и подпрыгивая, словно зерна риса. Нетерпение было настолько сильным, что я опустилась прямо на пол и начала наносить штрих за штрихом. Я продолжила мурлыкать себе под нос, уже не так громко, в такт резким линиям карандаша – жух-жух-жух-жух. Я пыталась перенести воспоминания на бумагу: четкая линия челюсти одного, длинные спутавшиеся волосы другого, резко очерченный кадык, напряженные линии мышц. Я делала набросок за наброском, пытаясь довести рисунок до совершенства. Сначала пальцы были будто деревянными, замерзшими, не слушались, штрихи и линии выходили неуверенными, а оттого плоскими. Но в какой-то момент рука пошла плавно, следуя за напевностью моего голоса, и я увлеченно продолжала рисовать, не желая останавливаться.

Опомнилась, только когда услышала трель телефонного звонка – тилинь-тилинь. На улице было чернильно-темно. Неужели прорисовала несколько часов? Я вскочила, чтобы успеть взять трубку, но нога затекла и больно подвернулась. Прошипев, я чуть не упала и, хромая, двинулась на звук разрывающегося телефона.

– Алло, – осторожно ответила я. Нам редко звонили.

– Васочка, здравствуй, девочка моя, – раздался в трубке знакомый низкий грудной голос.

– Томочка Александровна, здравствуйте! – радостно воскликнула я. – Как у вас дела?

– Да ничего-ничего, потихоньку, – добродушно ответила женщина и сразу же принялась шутливо меня журить: – Ну что, совсем забыла тетку?

– Да что вы, – смущенно пробормотала я. – Экзамены на носу, носимся тут с Женькой как угорелые.

– Экзамены экзаменами, а традицию изволь соблюдать, – напомнила Тамара Александровна. – В воскресенье жду на куличи.

– Ох, точно! – я совершенно забыла, что в воскресенье Пасха, и, прикинув, что ужин у родителей Жеки состоится в субботу, ответила: – Обязательно будем.

– Обоих оболтусов захвати, – хохотнула женщина. – Хотя Сашка подъедет с Олегом, после кладбища, а вы