Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин

– А почему тот город называют Новым Ёбургом? В честь Екатеринбурга, который от него чёрт знает как далеко?

– Хрен его знает, Санька. Те, кто это имя дал, уже давно в земля, червей кормиль, – Ринат не изменял своей привычке шутки ради иногда коверкать слова, изображая акцент. – Беженцы назвали так. У нас все его зовут просто Белорецк. А эти, с Екатеринбурга, люди непростые были, какие-то военные или гвардейцы. Вроде они в большом убежище отсиделись. Это легенда. Но у них «столичные» понты. Они когда-то свергли первых ханов Белорецка и стали править сами. Династия, блин. Уполномоченного они считают выскочкой.

– А что находится в Ямантау?

Татарин засмеялся, заметив, как у Младшего загорелись глаза.

– Вот долбоящеры… и чего вас туда тянет? После того как там побывали эти гаврики «сахалинские» и людей гоняли туда на работы, все в деревнях умом тронулись. Мечтают попасть в подземный город. Да глупость это! Ничего там интересного, одни затопленные пещеры. А если что и было, давно всё вынесли. Ордынцы – не дураки. После прихода СЧП слух разнёсся, и туда начали лазить все. Местные теперь за вход плату берут. А кто не платит – того бьют и прогоняют. Да, подземелья Урала скрывают в себе тайны, какие Аладдину не снились. Но эта яма уже целиком обследованная. А иногда паломники приходят даже с западной России. Хотят духу горы поклониться. Прикинь?

– Дичь какая. А как ордынцы к этому относятся?

– Ворчат, но терпят. Их вождю служит много разного народу. А белорецкие того и гляди религию новую оснуют. Там тоже христиане и мусульмане, но есть и те, которые какого-то бога Тенгри уважают. На ихнюю Гору молятся. Говорят, там дух большого царя живёт. Спустится когда, придут мир и покой. Но это харам. Муфтий, который в Белорецке, ругает сильно тех, кто на гору ходит. И ваххабиты, хоть с муфтием враждуют, но тех язычников тоже не любят.

Младший потом сделал пометки в блокноте. «Дух горы. Уральская легенда. Язычники. Ваххабиты. Муфтий. Местные разборки».

– Но уфимцев там не любят, – продолжал Ринат. – Белорецкие почему-то решили, что именно мы указали ордынцам дорогу к ним! Мы же мирно подчинились, а их штурмом брать пришлось. Белорецкие даже мост взорвали и «сахалинцев» много положили. Потом сдались, но злобу затаили. И отомстить хотят.

Младший пожалел, что не сможет попасть в Белорецк. Не по пути. И всё больше вырисовывалось, что он попал в гадючий клубок, где СЧП – только одна из ядовитых змей, хоть и самая крупная.

– Есть, чего мне надо опасаться? Кроме волков и собак.

– Вот как раз их не бойся, – усмехнулся татарин. – Бойся басмачей. Ордынцы сожгли летом два аула к западу отсюда. Каждого десятого мужчину на кол посадили сушиться. Совсем мёртвых. За то, что те налог на занятых не хотели платить и вздумали в Чёрного Абдуллу играть. Но соседние аулы, вместо того, чтоб смириться, начали СЧПшников резать по ночам. В степь уходить, в руинах прятаться. Вот этих бунтовщиков-бандитов и зовут басмачами. Но и это не всё. Еще башибузуки шастают. Охотники за башками, которые служат нашему Курултаю, да хранит его Всевышний. Они за Орду, но не подчиняются людям с базы «Черепа». Сами по себе. Могут перестараться. Недавно глухонемого чабана убили. Вроде подумали, что не уважает их. Мычит, дразнит… Скальп сняли. Помер. Но за них потом Курултай извинился, выкуп-компенсацию общине заплатил овцами. Отморозки эти «бузуки», хуже басмачей и гораздо хуже ордынцев. Но самые скверные – это отбросы со свалок. Не дай им себя поймать. Это те бедолаги, кого в города не пускают и из деревень выгнали. Разных национальностей, многие с отклонениями. Ордынцы их приманили сюда сначала, а потом тех, кто покрепче, выбрали в хашар, а остальным дали пинка. Эти тебе работу дадут быстро. Посадят в подвал, будешь чебурек с крыса готовить. Или ноги переломают, чтоб милостыню просил. Башибузуки просто зарежут – и бисмилля, а изгои тебя самого в начинку перекрутят. Потом кто-то из урысок будет беляш есть и думать: вай, какой жёсткий, тощий, невкусный барашек был.

Он опять пародировал акцент, совсем не татарский. Посмеялись.

Что такое хашар, Саша уже знал и не стал переспрашивать.

Рассказал Ринат и про убыров. Но ничего нового. Мол, одержимые, которых Аллах покарал за беспутную жизнь их предков.

Младший не спросил об Уполномоченном, но Набиуллин плавно перешёл к этому сам.

– Виктор-ага – славный батыр. Но его иптэш… товарищи… иногда ведут себя шаляй-валяй. Хорошо, что опричников тут нет. Говорят, они звери. Бояре его носят шапки из морских котиков, а кому морских не хватило, то из сухопутных, обычных домашних. Попробовали бы сюда сунуться. Я кошек люблю, как и пророк. Наши батыры служат и «бузуками», и в ордынском полку на базе. Но уезжать далеко от дома не хотят. А Виктор уводит свои силы на юг. Его дело, хозяин-барин. Но зачем нам какой-то Краснодар воевать, если у нас хватает своих проблем? У него, говорят, танк настоящий есть, пускай воюет.

– Как это – «уводит»?! – не поверил Младший, когда до него дошёл смысл сказанного.

– Обыкновенно. На то она и Орда. Завоюет земли южнее, и, наверное, Калачёвку оставит. На юге теплее.

– И что, война будет?

– Да какая война. Очередной рядовой поход. Разве кто-то может их остановить? Я думаю, уже всё, что надо, они застолбили.

– А тут много людей, которые служат именно Уполномоченному? – фраза звучала коряво, но торговец его понял. И посмотрел с тревогой.

– Я просто спросил, – поспешил уточнить Младший. – Без всякого второго дна.

«Я не собираюсь их убивать. Просто хочу знать, кого опасаться», – подумал Сашка.

– Ну, ты смешной, – татарин явно расслабился, засмеялся. – У тебя со зрением проблемы? Могу очки продать. Тут целая их база. Но они сейчас невесёлые, потому что вести из центра редко получают, и никакого подкрепления. Да и басмачи их атаковали несколько раз. Поэтому твои друзья боятся высунуть нос за периметр. Остальные Орде не служат, а с ней дружат. А мы – сами по себе.

«Друзья? Мне? Эти с базы?!», – но, помня совет доктора, Младший старался держать язык за зубами и злость не показывать.

Зато за время вечерних разговоров с чайханщиком он узнал больше, чем за несколько последних месяцев.

Оказывается, караваны ходили от Уфы на восток до Орловки и до Белорецка, а на запад – очень далеко. Всех направлений Ринат даже не знал. Чуть ли не до Астрахани