Женщина, которой я хотела стать - Диана фон Фюрстенберг

мою жизнь своими статьями в журналах New York и Newsweek. Я собиралась приурочить публикацию книги «Диана: фирменная жизнь»[11] к выпуску своей первой коллекции для Federated. В рамках промокампании для книги и линии одежды были запланированы встречи с покупателями в их магазинах по всей стране. Летом 1996 года, когда работа над книгой была почти закончена, до меня дошли сокрушительные новости: сделка с Federated отменяется.

Был вечер пятницы, и я ехала за город, когда раздался звонок. Я узнала, что президент компании Аллен Квестром уволился, наше сотрудничество больше не представляло для них интереса и им жаль, что так получилось. Наверняка были и другие причины, но даже если они мне их и сообщили, я о них забыла. Я была в полном шоке. Я была раздавлена. Я так рассчитывала на эту сделку. И что мне теперь было делать?

Те выходные мы с Барри провели в доме Cloudwalk. Как обычно, он подбодрил меня и посоветовал двигаться дальше. К утру понедельника у меня был готов новый план. Очевидный план. План, который все это время был у меня прямо под носом. Платье с запа́хом. Квинтэссенция и символ семидесятых. Я решила, что перевыпущу его и снова сделаю это в одиночку.

Многое указывало на то, что все получится. Благодаря успеху QVC мое имя снова приобрело известность, я даже удивилась, насколько высоко оно было в списке самых узнаваемых брендов, опубликованном в тот год в журнале Women’s Wear Daily. Итак, мое имя было известно, на платье был спрос, и в моем распоряжении была идеальная ткань.

Я позвонила Роуз Мари Браво, и мама вновь оказалась права. Одна дверь закрылась. Другая дверь открылась. «Как это замечательно, – сказала Роуз Мари, – для Saks будет честью представлять твои платья с запа́хом».

Я отошла от дел, когда мне было 36. И вот мне 50, и я начинаю все сначала. Я нервничала, но была в неописуемом восторге. Успешное возрождение моего бренда в таком люксовом универмаге, как Saks, докажет всему миру и мне самой, что первый раз не был случайностью. Но сначала мне надо было это осуществить.

Я решила назвать новую линию одежды «Diane» – так же, как свою недолговечную кутюрную линию, на бирках которой было выведено мое имя моим же почерком. Эта надпись также стала и первым рисунком, который я придумала для новых моделей: фирменный принт из повторяющегося на ткани слова Diane. Эта идея посетила меня, пока я разговаривала по телефону, – глядя на бирку, я машинально рисовала на клочке бумаги. Все эти переплетенные между собой Diane были очень похожи на мои старые принты, и у меня возникло чувство, что это хорошая идея. Я доработала исходный рисунок из веточек, добавив новые цвета. Я перевыпустила принт с древесным рисунком и добавила несколько новых – все они были яркие, геометрические и в стиле семидесятых.

Объявление об эксклюзивном контракте с Saks вызвало огромную шумиху о моем возвращении и перевыпуске платья с запа́хом! Газеты и журналы вновь стали писать о нашем браке с Эгоном, моих детях и феномене легендарного платья. Газета International Herald Tribune назвала эту модель «образом эпохи», а заголовок материала звучал как «Необыкновенная жизнь и вольный дух Дианы фон Фюрстенберг». Журнал The New York Times рассказывал мою историю как сказку: «Жила-была принцесса, и у нее была идея. Этой идеей было платье», но точнее всего получилось у Women’s Wear Daily: «Безумные приключения Дианы».

Новое начало подарило мне ощущение молодости и отваги, но мой дневник того времени также хранит записи о множестве страхов, которые меня обуревали. Как обычно, я их не показывала. Во всех интервью, что я давала, мой голос звучал уверенно, но это было тяжелое время для меня. С одной стороны, я была в восторге и чувствовала себя помолодевшей, открывая новую страницу приключений платья с запа́хом, мне льстила реакция молодых девушек и восторг Роуз Мари Браво. С другой стороны, мне было страшно и я постоянно сомневалась в себе. Я не чувствовала себя в безопасности. Я двигалась вперед, но боялась провала. В профессиональной сфере меня застиг врасплох отказ Federated, и в личной жизни я тоже чувствовала себя отвергнутой: Марк Пеплоу ушел от меня к другой женщине, и это причинило мне боль. Это было странное время. Часть меня чувствовала себя старой, и впервые в жизни во время поездки в ЛА я была на консультациях у нескольких пластических хирургов. После этого мне стало еще страшнее, я почувствовала себя еще более неуверенной и не знала, что делать, хотя, конечно, понимала, что пластическая операция не решит моих проблем. Вместо этого я занялась зубами. У меня с ними были проблемы после неудачного падения в десять лет, и после семи недель облучения ситуация сильно ухудшилась. Александра познакомила меня со своим стоматологом, доктором Ирвином Смигелем, и после нескольких месяцев кропотливой работы я вышла от него с двумя подарками – впервые в жизни у меня была красивая улыбка и телефонный номер эксперта по уходу за кожей Трейси Мартин.

Презентация в Saks была назначена на сентябрь 1997 года. Летом, которое я провела в ожидании этого момента, произошло несколько неожиданных и очень приятных событий, которые придали мне уверенности. Меня пригласили на шикарную свадьбу к друзьям моих детей в Вирджинии, и все девушки были в платьях бренда Tocca, которые тогда были в моде, – простые цельнокройные разноцветные платья от очень популярного в то время голландского дизайнера Мэри-Энн Одежан. А вот сама молодая и модная Мэри-Энн попросила одолжить образец нового платья с запа́хом DVF с фирменным бело-бежевым принтом и, к моей величайшей радости, надела его на свадьбу. Я была очень польщена. Для меня это много значило.

Другое событие произошло в июле на показе кутюрной коллекции Dior в Париже. Я взяла с собой новую модель платья с запа́хом и надела его на показ – смелый выбор, который заставил меня понервничать. Я находилась в самой изысканной обстановке, которую только можно представить, на кутюрном шоу Dior в великолепной оранжерее и была в платье, которое, по сути, ничуть не отличалось от того, что я надела бы двадцать лет назад. Но, как это ни удивительно, именно это маленькое платье наделало шума в Париже и привлекло внимание Эми Спиндлер, талантливого молодого редактора из отдела моды The New York Times.

«В Париже, на июльском показе кутюрной коллекции Джона Гальяно для Dior, она накинула его поверх купальника, – написала Эми для воскресного выпуска The New York Times Magazine. – Когда солнце начало немилосердно нагревать крышу, все вокруг завидовали ее платью с запа́хом: она раздвинула полы юбки, обнажив