Башни Заката - Лиланд Модезитт

Не обращая внимания на перешептывание, Креслин вновь предлагает руку, и на сей раз Мегера принимает ее. Рука об руку с ним, с высоко поднятой головой, она шествует назад к дверям мимо немногочисленных домочадцев герцога. И мимо пухленькой служанки в кремовом и голубом, рыдающей навзрыд. Креслин сжимает губы, стараясь не обращать внимания на жжение в глазах.

LVI

— Но, милостивая госпожа… — настаивает девушка. — Ты ведь суб-тиран, а теперь еще и регент-соправитель. Хотя бы одна служанка должна сопровождать тебя…

— В моем свадебном путешествии? — прерывает ее Мегера с печальным смешком. — Думаешь, мой новоиспеченный муженек хочет, чтобы ты стала свидетельницей наших брачных утех?

Служанка переводит взгляд на сложенные на полу седельные сумы.

Мегера отпивает глоток из чашки.

— Я говорила с Корвейлом и Хелисс. Ты можешь остаться у них как вольная служанка. Захочешь — уйдешь в любое время.

— Милостивая госпожа очень добра, но я предпочла бы поехать с тобой.

— На Отшельничий? На заброшенный, почти необитаемый остров? — глаза Мегеры останавливаются на слегка округлившемся животе служанки. — Отшельничий — не самое лучшее место для рождения ребенка.

— Милостивая госпожа…

— Алдония, раз уж тебе так этого хочется, то, если вы с ребенком будете здоровы, а я все еще… способна оказывать помощь, ты сможешь последовать за мной на Отшельничий. Я скажу Корвейлу, он распорядится.

Молодая прислужница расцветает в улыбке:

— Милостивая госпожа очень добра. Жаль, что Креслин этого не понимает.

— Я вовсе не добра, и он это знает. Не добра, хотя иногда об этом жалею, — Мегера поднимает руки. Рукава, ниспадая, обнажают белые шрамы. — Вот что не дает мне забыть. Из-за него я…

Служанка снова улыбается:

— Я думаю, в душе он хороший. И вполне мог бы тебя полюбить.

— Возможно. Только быть «хорошим в душе» не всегда означает оказаться таковым даже в словах, не говоря уж о поступках, — рыжеволосая выглядывает из окна, всматривается в отбрасываемые восточными стенами замка утренние тени и заключает: — Дражайшая сестрица заставила меня усвоить это крепко-накрепко.

Печаль в глазах рыжеволосой хозяйки сгоняет улыбку с лица Алдонии.

LVII

— Он в Вергрене, в замке герцога, — сообщает Хартор Высшему Магу.

— Откуда ты знаешь? Из своих обычных источников?

Грузный человек ухмыляется:

— Золото порой творит большие чудеса, чем магия хаоса и магия гармонии вместе взятые. Корвейл нервничает, как неоперившийся птенец.

Высший Маг понимающе кивает:

— Я полагаю, ты делаешь все возможное, чтобы заставить герцога нервничать еще сильнее.

— Мы постарались, чтобы он узнал о повторном созыве маршалом ее отрядов в Сутии.

— Как насчет самого Креслина?

— Мне донесли, что он перебил целую шайку разбойников.

— Не преувеличивай, Хартор.

— Ну… — толстяк пожимает плечами. — Из семерых спасся только один, а Фрози, судя по всему, Креслин прикончил лично. И забрал его лошадь.

— До сих пор ты об этом не заикался.

— Сам узнал уже после его бегства.

— Это порождает еще один вопрос, — Высший Маг сдвигает брови. — Насчет того отряда, погибшего на дороге в Монтгрен.

— Тоже его рук дело?

— Ну уж не знаю. Сомневаюсь, чтобы ему удалось усовершенствоваться до такого уровня, в его-то состоянии. По моим догадкам, тут замешаны Клеррис и та целительница, Лидия. Они вытащили его из дорожного лагеря, а потом и сами исчезли. Клеррис сжег свой дом, использовав масло, но мы обнаружили кое-какие следы. Не слишком много. Так, некоторые указания на то, что они направились на запад, в края, где чтут их драгоценное Предание.

Грузный человек склоняется к зеркалу на столе.

— Это больше того, что показывает зеркало. Но ты уверен, что Клеррис и впрямь отправился на запад?

— Не уверен. Но здесь ему делать нечего и в Монтгрене — тоже. Гармония никогда не могла потягаться с нами в открытом столкновении.

— Возможно, — Хартор облизывает губы. На его широком лице хитрый рот кажется непропорционально маленьким. — Сколько времени пройдет, прежде чем мы сможем открыто выступить против Черных?

Высший Маг холодно улыбается:

— Сомневаюсь, чтобы это вообще понадобилось. Многие из них, даже большинство, уйдут сами, по доброй воле. Ну а кто не захочет…

— Ты холоден, Дженред. Холоден, как полюса.

Дженред рассеянно кивает. Мысли его по-прежнему витают вокруг сбежавшего отпрыска маршала Западного Оплота.

— Тебе стоит послать прошедшего полное посвящение Белого, кого-нибудь вроде Бортрена, и два укомплектованных отряда из Кертиса.

— Креслин поедет лишь с ней и четырьмя второсортными спидларцами.

— Я не могу поверить, что эта Белая сука ничему его не научила. А он прикончил семерых, даже не понимая, что делает… Если тебя информировали верно.

— Я пошлю Бортрена, хотя думаю, что это чересчур. Кроме того, куда они вообще двинут? На Отшельничий? В Хамор?

— Если на Отшельничий, так это не беда. Хамор… возможно. А что, если, сейчас он муштрует герцогский Легион? До сих пор Западный Оплот держал в тайне методы подготовки стражей, но Креслин прошел все испытания.

Собеседники обмениваются понимающими взглядами. Наконец Хартор вздыхает и встает. Губы его плотно сжаты. Высший Маг продолжает сидеть, вперив взгляд в пустую белизну лежащего перед ним на столе зеркала.

LVIII

Креслин смотрит вперед, в сторону перевала, потом бросает взгляд через плечо. Но он и так знает: за ними по пятам крадется белый туман. Это Креслин чует на расстоянии. Мегера беспокойно ерзает в седле. Белесая пелена наползает со стороны долины, по которой проходит дорога из Фэрхэвена.

Один из наемников, сопровождающих молодую чету, тоже смотрит сначала назад, на белое облако, а потом вперед, на тучу пыли, поднятую копытами кертанских конников. Отряд которых, по донесениям лазутчиков герцога, был выслан непосредственно из Джеллико.

С белым туманом тоже мешается пыль, поднятая шестью или семью всадниками. Один из них, скорее всего, маг.

— Я их чувствую, — кивает в ответ на его взгляд Мегера.

— Вот как? А я думал…

— Кое-что я могу и сама, а отчасти мне удается это благодаря тебе.

Креслин задумывается о том, сколькими еще, им самим неведомыми талантами, обладают, возможно, они с Мегерой. Преследователь в белом мог бы многое порассказать им об этом, но попадись они в его руки, ни Креслину, ни Мегере эти сведения уже не пригодятся. Левая рука Креслина тянется к плечу, туда, где из заплечных ножен торчит рукоять короткого меча. В ответ на вопросительный взгляд командира наемников Мегера кивает.