Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

повторяя осточертевшую частицу «бы». В любом случае очевидно было одно — с нами что-то происходило и дело тут крылось не только в само факте перемещения между мирами.

Я никогда не был каким-то психологически подготовленным человеком. Даже наоборот, очень впечатлительным. И если в детстве после просмотра «Каштанки» меня родители отпаивали валерьянкой, а «Белый Бим Чёрное ухо» и «Ко мне, Мухтар» я вообще зарёкся никогда в жизни больше не смотреть, то сейчас я слишком спокойно воспринимал осознание гибели огромного количества людей по своей вине. И, кажется, я догадывался в чём причина столь разительной перемены, вспоминая тот приступ горечи и отчаянья, застигший меня в душевой дома престарелых.

Похоже, всё было очень просто. Не стоило снимать медальон...

Подумав о побрякушке, я тут же испытал странное ощущение. Словно меня кто-то окликнул по имени, но сделал это так тихо, что захотелось обернуться и посмотреть, а действительно ли это было так.

— Что, опять куда-то зовёшь? — спросил я, отогнув воротник и заглянув в тёмное пространство, словно ожидая получить реальный ответ.

Но вместо этого из Буханки раздались приглушенные голоса и довольный смех Вишнякова, а спустя несколько секунд из двери показался Мезенцев.

— Ну что-там? — громко поинтересовался я, подсовывая язычкам пламени наиболее сухие щепки.

— Всё супер, — улыбнулся Игорь, расправляя закатанные рукава свитера и накидывая куртку. — Заштопали Вовкин шарнир, жить будет. Сейчас перекурю и пойду прибираться. А ты чего кислый такой?

Гарик подошёл к костерку и многозначительно кивнул, отмечая результат проделаной работы, после чего аккуратно присел на более-менее сухой краешек большого камня.

— Думаю обо всём случившимся.

— Понятно, — Гарик почесал нос и бросил на буханку быстрый взгляд, словно убеждаясь, что никто его не слышит. — Я тут тоже думал...

— И как?

— Я видеть лучше стал, — пожал плечами Мезенцев. — Нет, я на зрение не жалуюсь, и до этого проблем не было. Просто вижу лучше и дальше.

— А ты медальон всё время носишь?

— Конечно. После того, как тогда мы в панике назад попробовали вернуться и даже переход не увидели, вообще не снимал.

Я еле заметно кивнул. Мы, конечно, договорились тот день лишний раз не вспоминать, но подмечено было верно.

— А что?

— Вот и не снимай... — протянул я, так и не сообразив, как будет лучше всего обрисовать свои догадки. — А то вдруг накроет.

— Чем накроет?

— Дурными мыслями.

— А...

Мезенцев склонился к костерку и потрогал уголок одного обрывка бересты и, видимо сочтя его достаточно просохшим, осторожно придвинул к язычкам пламени. После чего поморщился от дыма, и продолжил:

— Я знаю, о чём сейчас думаешь.

— О чём?

— Палыч, ты не виноват.

Я горько ухмыльнулся, лишний раз удивившись прозорливости друга.

— Я тебе серьёзно говорю. Чёрт, я не знаю, как это объяснить, но тут никто не виноват, понимаешь? В плане из нас троих.

Я добавил ещё веточек и щепок. Разошедшийся было огонёк упёрся в сырую древесину и сильно задымил.

— Почему ты так думаешь? — спросил я, тоже присев на камень. — Если бы Людмила себя не... Не сделала то, что сделала, то бесы бы не увидели свет. И не сожрали бы всех.

Гарик тяжело вздохнул.

— Бесы явно шли из города. Кто знает как именно. Может по дороге, может через те сады брошенные, или деревню. Впрочем, это не важно. У них были все шансы точно так же припереться в дом престарелых и без всего того, что сделала эта бедная девушка. Понимаешь?

Гарик выразительно на меня посмотрел. Он говорил абсолютно серьёзно и спокойно. Просто констатируя факт и явно не имея желания мне что-то доказывать.

— По сути, всё это изначально не имело никакого смысла. Мы даже не знали куда ехать и что будет дальше.

— Маргарита Павловна говорила про убежище под заводом...

— Хорошо, убежище. А дальше что? Кто бы нас туда пустил? И пустил ли вообще? Так что аргументы у Маргариты Павловны, были такие себе...

— А что, у кого-то имелись получше?

— Ни у кого не имелись. В этом всё и дело, — Гарик положил мне руку на плечо. — Тохан, это просто стечение обстоятельств. Тут нет ничьей вины. Хватит грузиться...

— Звучит так, будто тебе их совсем не жалко...

Это не была претензия к Гарику. Скорее точно такая же констатация факта.

— Жалко, — кивнул Мезенцев, похлопав по куртке. — Но мы бы всё равно ничего не исправили. Если хочешь продолжать об этом думать — твоё право. Но нам надо двигаться дальше. Ты цель всего этого не забыл?

Часть 25

Я помотал головой.

— Вот и хорошо. Не грузись, Палыч, никто не виноват.

Скрипнули рессоры Боливара и на мокрый асфальт резво спрыгнула брюнетка. Осмотревшись по сторонам, она подставила лицо лёгкому порыву ветерка и, сцепив руки за головой, хорошо потянулась, прогибаясь в талии и покачиваясь из стороны в сторону. Куртка распахнулась, лишний раз выигрышно подчеркивая округлую грудь, обтянутую футболкой. Ткань натянулась настолько сильно, что сквозь неё даже проступили очертания лифчика.

— Ты хоть спросил, как её зовут? — тихо поинтересовался я не в силах отвести взгляд от этого зрелища.

— Нет. Она просила не отвлекать вопросами. Но ничего, сейчас как раз и узнаем.

Тем временем незнакомка закончила разминаться и, прихватив из буханки пакет с морковкой, напаривалась к нам.

— Так себя ведёт, будто ездила с нами все эти дни, — тихо буркнул я. — Как тут и была...

— Это что, плохо?

Мезенцев хитро улыбнулся и полез в куртку за сигаретами.

— Не знаю...

— А ты стильный парень, да? — хрипловато поинтересовалась девушка, окинув меня быстрым взглядом с головы до ног.

Её голос значительно изменился, став более весёлым и добродушным. Вот только у меня в голове никак не укладывалась столь быстрая перемена. То она находилась в нерешительности, думая помогать нам или нет, то выглядела абсолютно довольной собой словно никаких сомнений и не было вовсе.

Я невольно посмотрел на синие штаны от школьной формы. Всё же они были явно коротки. И уж тем более никак не сочетались с обдергайкой, кофтой и чумазыми кроссовками. В душе зашевелилось до боли знакомое дурацкое чувство, когда ты знаешь, что выглядишь как идиот и над тобой все смеются, но при этом