Скандальная страсть - Виктория Александер

– Нам есть о чем поговорить, – сказал Дэниел.

– Есть? – Ее голова покоилась у него на груди, и Корделия слышала, как сердце Дэниела бьется в унисон с ее собственным.

– Да, думаю есть.

– О чем бы ты хотел поговорить?

– Не знаю. Пожалуй, сейчас самое подходящее время обсудить египетскую церемонию погребения или ликейские скульптуры.

– По-моему, мы это уже обсуждали, – рассмеялась Корделия.

– Тогда мы, вероятно, могли бы поговорить о будущем, а не о прошлом, хотя часто бывает трудно двигаться вперед, если не разобраться в том, что происходило прежде. – Он немного помолчал. – Сейчас самое подходящее время для секретов, откровений, признаний и тому подобного.

– Признаний? – Корделия отодвинулась от него и, повернувшись на бок, подперла рукой голову. – Ты говоришь о наших грехах?

– О наших грехах и… о другом.

– Наши грехи мы уже знаем, очень хорошо знаем. Эти грехи доставляют удовольствие. По-моему, Господь тоже уже осведомлен о наших грехах, поэтому нам незачем признаваться ему в них. А что касается остального мира, если не возражаешь, я охотно оставила бы наши грехи нам самим.

– Я не говорил о том, чтобы признаваться всему миру. Я имел в виду признание только друг другу, конечно, если есть потребность в чем-либо признаться.

– Значит, ты чувствуешь, что тебе нужно в чем-то признаться? Обнажить душу? Раскрыть все свои секреты?

Она выдавала себя за другую, но ведь и он ее обманывал, знал о ее обмане, и, вполне возможно, знал все время. И почему-то именно это больше всего вызывало у нее досаду.

Корделия чувствовала себя настоящей дурочкой. Нет, Дэниела все же следовало как-то проучить. Корделия намеревалась провести с ним всю свою жизнь, но позволить ему с самого начала взять над ней верх не казалось ей мудрым решением.

Разумеется, если бы он прямо сейчас признался ей во всем, она сделала бы то же самое – с радостью призналась бы и извинилась. Правильно, она предоставит ему такую возможность.

– Что ж, признавайся, – весело объявила она.

– Полагаю, мне на самом деле не в чем признаваться.

– Совсем не в чем? – удивилась она.

– Совершенно, – медленно покачал он головой.

– Как жаль, – беспечно заметила она, хотя в действительности была разочарована. Она не возражала прямо сейчас положить конец всей этой неразберихе. Ей хотелось сказать этому мужчине, что она его любит, что хочет выйти за него замуж и сделать своего отца и всех остальных счастливыми. – Мне нравится слушать секреты других.

– А у тебя есть секреты? В чем ты хотела бы признаться? – спросил Дэниел.

– У меня есть несколько секретов. – Корделия ослепительно улыбнулась ему. Если он собирается продолжать играть в эту игру, она будет делать то же самое и будет играть лучше его. Теперь у нее преимущество. Она села и отодвинулась на край кровати. – Первое, в чем я признаюсь: уже поздно, нужно идти, пока дома не заметили моего отсутствия. – Она окинула взглядом пол в поисках белья и поняла, что вся одежда осталась в гостиной.

Это очень некстати. Ей не хотелось выбираться из постели абсолютно голой, и это казалось странным, потому что Дэниел видел ее обнаженной, прикасался почти ко всем частям ее тела.

– Это не совсем признание, – усмехнулся он.

– Ну что ж, тогда есть еще одно. Я признаюсь, что смущаюсь при мысли, что ты увидишь, как я брожу без одежды, пытаясь найти свои вещи.

Со смехом откинув одеяло, Дэниел встал с кровати и без малейшего стеснения пересек комнату, не испытывая ни капли смущения, – вероятно, таковы американцы. Он выглядел великолепно и, несомненно, сознавал это. Кто он на самом деле? Был ли он добрым, веселым и умным человеком, которого Корделия все больше узнавала и любила? Или высокомерным типом из его писем?

Боже правый, что она натворила?

Внутри у Корделии все сжалось. Прежде ее никогда не захлестывала страсть; правда, прежде она и не испытывала страсти. Она позволила себе поддаться желанию, так как Дэниел тот мужчина, за которого она выйдет замуж. Но все равно это ее не извиняет. Ей не следовало терять голову или сердце – или и то и другое. А теперь она обесчещена Дэниелом. Она сама добровольно и с огромным желанием пошла на это.

Дэниел вернулся с одеждой в руках, успев за это время одеться: положив вещи на кровать, он кивнул в сторону гостиной:

– Хочешь, чтобы я подождал…

– Да, пожалуйста, – с благодарностью ответила Корделия. – Но, возможно, мне потребуется твоя помощь.

– Всегда к твоим услугам.

Быстро натянув белье, застегнув корсет и надев платье, Корделия вышла в гостиную.

– Застегни, пожалуйста, мне то, что ты расстегнул.

– Почту за честь. – Подойдя к ней сзади, Дэниел застегнул ее платье.

Странно, но после всего произошедшего между ними его помощь сейчас казалась Корделии чем-то более интимным, более личным, более… связывающим их вместе. Вероятно, исповедь сейчас оказалась бы полезной для души. Ее душе, несомненно, стало бы легче, если все сказать в открытую. Если посмотреть на эту ситуацию со стороны, то, вероятно, можно сказать, что поскольку она затеяла весь этот маскарад, она и должна положить ему конец. Это нелегко, но что в жизни дается без труда? До этого вечера Корделия боялась, что, открыв Дэниелу правду, обидит его, но теперь, когда она знала о его лжи и знала, что ему известно о ее обмане, это не служило больше препятствием. Что ж, быть может, когда-нибудь они даже посмеются над этим.

– Я должна сделать признание, – начала Корделия, вздохнув поглубже.

– Вот как?

– Я не была полностью честной с тобой.

– Не была честной?

– Я не та, за кого ты меня принимаешь.

Он поцеловал ее в затылок.

– Договаривай до конца.

Но это оказалось труднее, чем думала Корделия. Собрав все свое мужество, она повернулась к нему лицом.

– Я не Сара Палмер. – Вздернув подбородок, она прямо встретила взгляд Дэниела. – Я леди Корделия Баннистер.

– Ты? – Он открыл рот, изобразив крайнее удивление. – Вот это признание!

– И?.. – Корделия ждала от него продолжения.

– Я поражен и ошеломлен. – Дэниел изобразил смятение. Этот мужчина – отвратительный актер, но как ему удавалось так долго притворяться кем-то другим? – Этого я никак не ожидал.

Некоторое время Корделия молча смотрела на него.

– А тебе нечего сказать? – Она призналась. Почему же Дэниел не делает то же самое? Что он теперь задумал?

– Абсолютно нечего. Зачем ты выдавала себя за мисс Палмер?

– Это неправильное решение, ошибка с моей стороны. – «И, очевидно, не единственная».

– Что ж, это еще больше усложняет положение, не правда ли? – Он укоризненно покачал головой.