Аргумент барона Бронина 4 - Олег Валентинович Ковальчук

Отец хмыкнул.

— Ну, это первый курс. Дальше сложность учёбы будет возрастать по экспоненте, так что не расслабляйся.

— Постараюсь не посрамить род… Брониных, — выделяя каждое слово, произнёс я.

— Да уж, — протянул отец.

— Ладно, шучу, — хмыкнул я, глубоко вздохнув. — Ну что, мне бы отправиться учиться. Завтра будет финальное заседание. А дальше начнётся подготовка к боевой операции.

Отец покивал, на миг замешкался от чего-то, будто не мог на что-то решиться. Затем протянул мне свою здоровенную лапищу, которая была раза в три больше моей ладони. Мы пожали друг другу руки. Поднявшись, я ему кивнул и вышел из комнаты. Думаю, отцу есть над чем подумать. А я не хотел бы ему мешать в этом.

Быстро покинув нижние этажи, миновав пять постов охраны и блокирующих систем, к которым мне выдали доступ, я, наконец, оказался в преподавательском коридоре, ведущем в холл. Там уже в самом разгаре проходил обед. Я быстро миновал коридор, незаметно прошмыгнув в зал, и отправился к столу своего курса.

— Лёшка! Ты где опять пропадал? Тебя ведь отчислят! — завидев меня, воскликнула тут же Ирэн. — Ты два занятия пропустил! Преподаватели негодуют! Задания домашние ты где будешь брать? Как ты их будешь вообще решать?

— Да решу как-нибудь, не переживай, — бодро заявил я.

— Ну как не переживай? Кто будет моим боевым товарищем, если тебя отчислят?

— Вон, Борька будет, — кивнул я на Росомахина, сидящего в дальнем конце стола. — Или вон, Миша, — я кивнул на сидящего рядом Орлова. — Не пропадёшь.

— Я жадная, и своих боевых товарищей никому не отдам. Так что давай-ка берись за учёбу и признавайся, где шастал? Спал, небось?

— Нет, не спал. Гулял, думал о жизни, философствовал, наслаждался видами, — принялся перечислять я, накладывая на тарелку разнообразную еду.

— У нас сейчас будет тренировка. Ты смотри, Армир Ятаганович терпеть не может прогульщиков!

— Это я помню. Думаешь, чего я так рано пришёл? — хохотнул я.

* * *

Тренировка была в самом разгаре.

Армир Ятаганович — темнокожий, пожилой араб с иссечёнными морщинами и шрамами лицом, носился по тренировочной площадке подобно смерчу. Даром что старик, он казалось был более активным, чем любой молодой курсант, которого я когда-либо видел. Он бегал из стороны в сторону, орал на первогодков, заставляя отрабатывать удар «Сё» из какой-то восточной техники боя.

— Итак, смотрим! Когда приближается клинок противника, отводим в сторону, затем вверх и плавно, я бы даже сказал нежно, кончиком клинка бьём в лицо соперника! Чем более плавное движение, тем меньше вероятности, что противник не только не сможет защищаться, но и вообще не заметит до последнего момента, что его смерть близка! Враг не заслуживает шансов! Каждый удар должен быть точен и нести смерть! Горелов! Кто так бьёт? Я же сказал: убивать врага, а не калечить его! Мы воины, а не садисты! Удары должны быть точны, резки и неумолимо нести смерть!

Я стоял в паре с Василием, своим соседом. Армир Ятаганович здраво рассудил, что мы с ним самые сильные ученики курса, и лучше всего определить свой уровень — сражаясь с равным или с превосходящим соперником. А после того, как он поймёт, что мы способны, уже будет ставить нас с остальными ребятами, чтобы те попытались дорасти до нашего уровня. По крайней мере, так он мне сказал, отведя в сторону.

Василий был, как всегда, молчалив, но решителен и напорист, но явно не дотягивал.

Я ведь в бытность архимагом не был бойцом ближнего боя. Решал задачи только магией. Но, вернув главную часть своего разума, получил много ясности о том, как нужно сражаться. Многое стало понятно и легко. Будто я уже тридцать лет отрабатывал те приёмы, которые мне показали всего пару раз. Да и тело стало слушаться лучше. Всё-таки менталистика направлена не только на других людей, но и на себя самого. И, видимо, раз уж мне не удавалось так хорошо управляться с разумом других людей, то все мои силы сейчас были направлены на моё собственное тело. И договариваться с самим собой у меня получалось.

Я оценивал возможности Василия. Он был хорошим воином. Но до меня ему было очень далеко.

— Армир Ятаганович, а может, с вами поспаррингуемся? — предложил я после того, как в очередной раз одной рукой отбил мощнейшую атаку, вводя Василия в ступор. Тот не сдавался, каждый раз поднимаясь на ноги и снова переходя к атаке. Но всё-таки это было избиением. Я и сам порой дивился, откуда в моём тощем теле столько силы. Неужто кровь Медведевых во мне проснулась так неожиданно?

— А не боишься, что придётся наесться песка, щегол? — рявкнул Армир Ятаганович, тут же оказавшись рядом со мной.

— Никак нет. Почту за честь, — засмеялся я.

И в следующий миг оказался распластанным на земле, пропустив прекрасную серию ударов. Всё-таки, может, Василий и не ровня мне, но опытный воин показал, что задирать нос тоже не стоит.

После тренировки ко мне вдруг неожиданно подошла Снежинская.

— Ну здравствуй, Алексей, — произнесла она, будто мы не виделись с ней сегодня несколько раз. Хотя она ко мне не подходила и даже не здоровалась. Так что, почему бы и нет.

— Здравствуй, Марина, — поприветствовал я девушку.

— Тут о тебе слухи интересные ходят.

— Я не удивлён. Они обо мне постоянно ходят, — хмыкнул я.

— Говорят, на заседании союзников боевой академии был какой-то лысый и весьма наглый мальчишка. Явно первогодка. И кое-кого мне это описание напомнило.

— Серьёзно? И кого же? — хохотнул я, изобразив удивление, посмотрел на девушку.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что случилось в вашей семье. За это могу рассказать тебе что-то о своей семье. Почему тебя выделили из рода? Это какой-то тайный план?

— Много будешь знать — плохо будешь спать, — лаконично ответил я и, развернувшись, зашагал в сторону нашей гостиной.

На спине я чувствовал пристальный взгляд. Снежинская очень нехорошо смотрела мне в след. Всё-таки тяжело с этими подростками, слишком они завистливые и эмоциональные, но при этом ничего поделать не могут, только пышут гневом или ещё чем…

Рассмеявшись своим мыслям, я уверенно зашагал в спальню.

Глава 29

Приготовления

Итак, подготовка