Черные тузы - Андрей Троицкий

А вчера днем Лена объявила, что уходит от мужа. Куницын в это время учился перед зеркалом застегивать двумя пальцами левой руки ширинку и пуговицы сорочки. Он, уже готовый к худшему, воспринял известие стоически. Оторвавшись от своего занятия, Куницын, прищурившись, посмотрел на супругу сверху вниз и плюнул на пол: «Какому дураку ты, потаскушка, понадобилась?» «Вот понадобилась», – Лена опустила глаза. «С кем ты, рожа поганая, снюхалась?» – Куницын застегнул и расстегнул ширинку. Жена молчала. «Сука, тварь, катись отсюда», – Куницын длинно матерно заругался. Жена выскочила из спальни. И долго ещё слышалась по разным комнатам дома цоканье её каблучков.

Наверное, Ленка думала, Куницын от переизбытка чувств порвет на груди новую сорочку и станет за ней на цирлах бегать, на коленях за ней поползет. Как бы не так. Ошиблась. Он просто послал шлюху открытым текстом – и весь разговор. Ясно, жалостью от баб ничего не добьешься, только себя лишний раз унизишь. И женщинам разницы нет, сколько у тебя пальцев на руках. Все десять или только три. Им такие вещи до лампочки. Только деньги нужны, все остальное – пустая лирика.

Даже хорошо, что жена ушла. А то все смотрела не мужа полными слез, мутными глазами и повторяла: «Боже, что они с тобой сделали. Раньше ты был совсем другим». Ну, зачем говорить такие глупости? Ясно же без слов, что он был другим. У него были пальцы. Он был здоровым дееспособным человеком. Но зачем же Куницыну без конца напоминать о его беде. Дура, тундра. Или она имела в виду нечто иное, не физическое увечье? И как только хватило терпения прожить с этой корыстной сучкой почти полтора года? Как Куницына хватило на столь долгий срок? Самому себе иногда удивляешься. Все-таки он терпеливый человек, даже слишком терпеливый.

Куницын встал с кресла, потянул вверх рычажок рамы, толкнул толстое стекло забинтованной кистью руки, распахнул обе створки окна. Запахло талым снегом, близкой весной, теплом. Хорошо, такой свежий, бодрящий дух. Куницын втянул в себя этот аромат, упал в кресло. Природа просыпается, воробьи прыгают на ветке. Придвинувшись ближе к окну, он, действуя обеими руками, поднял стоявшее у стены, уже готовое к стрельбе пневматическое ружье. Куницын приложил приклад к плечу, склонил голову набок, придерживая пластмассовое ружейное ложе забинтованной кистью левой руки, двумя целыми пальцами. Большой палец правой руки он положил на курок. Он не торопясь нашел мушку в полукруглом прорезе прицела, совместил её с застывшей на ветке фигуркой воробья. Попался, голубчик.

Ружье издало характерный пукающий звук. Воробьиная стайка вспорхнула с веток яблони, разлетелась по сторонам. Но одна птичка, свалившись с дерева жалким серым комочком, осталась лежать на снегу, задрав кверху скрюченные лапки. Хороший выстрел, ворошиловский. Улыбнувшись, Куницын залез левой рукой в почти пустой пакет с пшеном, кинул горсть корма на улицу. Поставив ружье на прежнее место, он захлопнул створки окна, поднял рычажок. Глядишь, от нечего делать снайпером сделаешься. Вот так бы и жену подстрелить. Чтобы и она того… Лапки кверху.

Длинный нетерпеливый звонок в дверь отвлек Куницына от приятных мыслей о кончине бывшей супруги. Он встал с кресла, посмотрел на круглые часы, висящие над камином. Без пяти минут полдень. Приходящая домработница Клавдия Степановна сегодня прибыла раньше обычного на целый час. Видно, ходила в деревню за продуктами, а из магазина сразу сюда. Возможно, хочет побаловать Куницына картофельной запеканкой с густой деревенской сметаной? Прошлый раз он просил приготовить запеканку. И ещё тетя Клава обещала привести из деревни мужика, чтобы тот напилил дров для камина. Куницын, не спрашивая, широко распахнул дверь.

На пороге стояла молодая блондинка в короткой шерстяной курточке песочного цвета. В правой руке девушка держала какой-то сверток, крест на крест перевязанный бечевкой. От неожиданности Куницын отступил на шаг, непроизвольно спрятал за спиной забинтованные руки, но тут же справился с замешательством, шаркнул ногой по полу.

– Простите, чем обязан?

– Я от Лены. Ваша жена попросила меня заехать сюда и забрать две её кофточки и блузку.

– Проходите, – он пропустил девушку в прихожую, толкнул ногой дверь комнаты. – Передайте Лене вот что. Я не буду возражать, если она сама приедет сюда и заберет все свои шмотки. А то вон мне камин топить нечем. Сожгу все её тряпки к чертовой бабушке. И шубы сожгу. И дубленки. Мне не жалко. Передадите мои слова?

– Передам, разумеется, – девушка подняла ресницы, откинув светлую прядь волос со лба, глянула на Куницына небесно голубыми глазами. – Но сейчас Лена попросила меня забрать кофточки. Только кофточки и блузку.

– Забирайте, – Куницын, держа руки за спиной, толкнул ногой дверь спальни, кивнул на трехстворчатый шкаф. – Покопайтесь в нем. Я не знаю, где точно моя бывшая жена хранила какие-то там кофточки. Кстати, а как вас зовут?

– Марина.

Девушка улыбнулась хозяину, положила сверток на кровать, подошла к шкафу и, распахнув левую створку, стала разглядывать сложенные в аккуратные стопки женские вещи. Куницын зашел с тыла. Что-то раньше он эту девушку не встречал, иначе бы обязательно запомнил. Хотя под одеждой всего как следует не разглядишь, но бабец ничего, очень даже ничего, в самом соку. Крепко обтянутая джинсами круглая задница. И ножки, кажется, весьма приличные. Есть за что ущипнуть девочку оставшимися тремя пальцами. Такой женщине можно отдаться. Марина неожиданно обернулась. Куницын опустил глаза, сделав вид, что внимательно разглядывает половик под ногами.

– Может, чаю выпьем или чего покрепче? – неожиданно для самого себя предложил Куницын. – А то, честно говоря, я тут один с тоски подыхаю. Совсем скис.

– С удовольствие выпью с вами чаю или чего покрепче. С большим удовольствием, но только не сейчас. Можно сегодня, вечером.

– Сегодня? – обрадовался Куницын.

– Да, можно и сегодня.

Хорошая девушка, – решил Куницын. Без комплексов. Ей доступен язык скрытых намеков и полунамеков. Впрочем, намек он сделал довольно прозрачный, даже примитивный. Но и ответ прозрачный. Повезло, вот это случай. Катит фарт. А ещё сегодня утром он всерьез раздумывал, не пригласить ли на зимнюю дачу кого из прежних знакомых, чтобы скрасить одинокий досуг. Но знакомые и друзья, видимо, остались в той, прежней жизни. Им ты нужен, пока здоров и богат. Вряд ли кто приедет сюда. Да и, положа руку на сердце, никому из них звонить не хотелось. Разве что Алешина позвать? Но этот будет долго и нудно рассказывать о своих темных валютных делишках, как выпьет, так помрачнеет, станет зловеще вращать глазами и загадочно ухмыляться. Тоже князь тьмы нашелся. Или директора мелкооптового рынка Иванова пригласить? Он наверняка не откажется. Но и от Иванова радости мало. Напьется и станет всю ночь песни орать. Или, как в прошлый раз, отправится в зимний лес собирать грибы. Ищи его потом с фонарями.

– Правда, я сейчас немного не в форме, – Куницын выставил вперед забинтованные руки. – Но ведь вкус напитков не портится от того, что у мужчины не хватает нескольких пальцев.

– Пальцы – это не существенно.

Марина снова повернулась к шкафу и стала перебирать барахло на полке. Она выбрала из стопки две кофточки и розовую шелковую блузку, положила их на кровать.

– И я говорю – не существенно, – снова обрадовался Куницын. Он на минуту задумался, что существенно для мужчины, а что не существенно, но не стал вслух излагать свои мысли на эту тему.

– Вот, пожалуй, и все, – Марина вынула из кармана куртки пластиковый пакет, положила в него отобранные вещи и шагнула к двери.

– Так я могу надеяться?

Куницыну, как прежде случалось в минуты душевного волнения, мучительно захотелось пососать указательный палец правой руки, но он вспомнил, что как раз этого пальца у него больше нет. Он, пятясь задом, отошел в сторону, уступая Марине дорогу. Да, это не просто девочка на разок. Лучше вариант, куда лучше. Такие глазищи.

– Часиков в семь можно вас ждать?

– Лучше половина восьмого.

– Может, машину за вами вечерком прислать? – Куницын шел за Мариной, сохраняя близкую дистанцию. – Я могу договориться насчет машины.

– Я за рулем, – Марина открыла входную дверь, перешагнула порог.

– Подождите секундочку.

Куницын резко развернулся, сбегал в комнату и вернулся с визитной карточкой, на которой был указан номер его мобильного телефона. Держа карточку двумя пальцами левой руки, он протянул её Марине.

– Вот, в случае чего позвоните. Я буду ждать.

– Я постараюсь, я очень постараюсь. – Марина спустилась с крыльца и зашагала к калитке.

– А я очень буду ждать, – крикнул Куницын и тут вспомнил о бумажном свертке, оставленном на кровати. – Марина, вы забыли свой бумажный пакет.

Марина потянула кольцо калитки на себя, обернулась.

– Этот пакет Лена вам передала. Даже не знаю, что в нем.