Хроника гнусных времен - Татьяна Устинова

Он и не проглядел никаких изменений. Потому что их не было. Объяснять было нечего.

— Вы говорите какие-то глупости, — сказала она безразлично, — как это не было, когда я сама подходила к телефону?

Или она превосходная актриса, перед которой Сара Бернар просто девочка из массовки, или она на самом деле уверена, что звонил ювелир и жизнь ее в очередной раз обманула.

Пациент скорее жив, чем мертв.

Пациент скорее мертв, чем жив.

Гениальный сыщик в очередной раз подтвердил свою гениальность.

— Я говорю совершенно точно, что никакой ювелир вам вчера не звонил. Звонили со Светиного мобильного телефона. Просто чтобы вас обмануть.

— Как — со Светиного мобильного? — оторопело спросила Соня. — Кто звонил? Света? Зачем?

— Я не знаю. Поэтому давайте съездим в Питер и разберемся. Я могу придумать для вашей матушки какой-нибудь подходящий предлог. Например, что я собираюсь обратиться за помощью в клуб анонимных алкоголиков, а вы должны дать мне рекомендацию.

Она моргала глазами, и в бесцветном лице появилось что-то овечье.

— Соня! — закричала тетя Александра. — Я дождусь сегодня молока или нет?

— Нет! — закричал в ответ Кирилл. — Я его выпил! Хотите пива?!

Воцарилось молчание. Соня смотрела на него. Вот дура, подумал Кирилл безнадежно.

— Ну хорошо, — вдруг сказала она и пожала костлявыми плечиками, — только пусть Настя поедет тоже.

— Настя поедет тоже, — пообещал Кирилл. — У меня еще небольшое дело. Через час. Подходит?

— Если мама будет хорошо себя чувствовать.

— Мама будет чувствовать себя прекрасно, — уверил ее Кирилл, не ожидавший такой скорой победы. — Только я прошу вас, не говорите никому, зачем мы едем. Насте нужно в магазин, а вы решили поехать с ней за компанию.

— Я не хожу по магазинам.

— Напрасно, — искренне сказал Кирилл, — будем считать, что с этого дня ходите. Не скажете?

— Не скажу, — пообещала она, и он понял, что она действительно не скажет.

— Отлично, — подытожил Кирилл и неожиданно потряс ее острый локоть. Она с недоумением посмотрела на локоть, а потом на него.

— Я только не понимаю, — проговорила она медленно и снова посмотрела на локоть, который он уже выпустил, — вам-то зачем все это нужно?

«Затем, что я хочу выяснить, не ты ли прикончила свою бабушку», — подумал Кирилл.

— Затем, что я не люблю никаких темных истории. — произнес он вслух, — а это темная история.

Он выскочил из кухни. Дверь в гостиную была приоткрыта, и ему показалось, что за дверью кто-то есть.

Сергей опять читает свои книжки? Или Муся опять вытирает свою пыль?

Фотографии, вспомнил он. Фотографии и пепел в камине.

Он разберется с этим, когда вернется из Питера.

Настя сидела за компьютером, смешно сдвинув очки на кончик носа. Лимонные шторы шевелились и плавали по ветру.

— Что ты так долго? — недовольно спросила она, оглянувшись. — Я сто лет назад соединилась. Что ты хочешь смотреть?

— Через час мы едем в Питер, — сообщил он, — пусти, я сяду.

— Кто это «мы»?

— Соня, ты и я. Мы едем к ювелиру, который будто звонил вчера. Мне пришлось сказать ей, что он звонил со Светиного мобильного телефона.

— А она? — ахнула Настя.

— Она долго не соглашалась, а потом согласилась. Самое главное, чтобы она теперь никому об этом не рассказала. Хотя даже если расскажет, мы успеем быстрее. Если это она придумала всю комбинацию, ей теперь придется придумать какую-нибудь другую.

— Зачем ей придумывать, что ожерелье фальшивое? — спросила Настя.

— Затем, например, чтобы не делиться деньгами с матерью и братом. Получить их и начать новую жизнь. Я тебе уже говорил.

Он поднял ее со стула, поцеловал в шею и пересадил на кровать. Подумал и поцеловал еще раз.

— Шла бы ты отсюда, — сказал он жалобно и сел за компьютер, спиной к ней, — я плохо соображаю, когда ты сидишь на кровати.

— Я сидела на стуле, — возразила она и улыбнулась. Подошла и положила руки ему на плечи. — У тебя много девиц?

— Самое время выяснить, — пробормотал он и потерся щекой о ее ладошку. — У меня тьма девиц. Кстати, тетя Нина рассказала мне, что они с твоим отцом, когда были маленькие, считали, что бабушка нашла клад.

— Какой клад?!

— Который твой дед и Яков привезли с войны. Тетя Нина сказала, что это просто детские выдумки. Однако бабушка их разогнала и в кладоискателей играть не разрешила.

— Господи, — сказала Настя с изумлением, — ты и вправду веришь, что был клад?!

— Ну конечно. — Он задрал голову и серьезно посмотрел на нее. — Конечно, был, Настя. Они действительно что-то нашли в Восточной Пруссии. И действительно привезли это в Ленинград. И твоя бабушка об этом знала. И именно на эти деньги она всю жизнь жила. Твой дед был генерал. Он мог вывезти из Германии все, что угодно. Янтарную комнату. Дрезденскую галерею. «Мадонну» Рафаэля. Тетя Нина сказала, что это ерунда, выдумки. Однако это очень конкретные выдумки. Замок был в Восточной Пруссии. Клад нашли саперы и отдали Якову. Яков отдал его деду. Дед переправил его в Питер. Это совсем не похоже на легенду. Ты когда-нибудь слышала легенду, в которой клад находят саперы и точно указано, где расположен замок? Дед был в Кенигсберге?

— Был, — сказала Настя, запнувшись, — он был в Кенигсберге. Но из этого ничего не следует, Кирилл!

— Есть еще один человек, кроме меня, — сказал он жестко, — который считает, что из этого следует все. И он не ошибается. И я тоже не ошибаюсь. Странно, что он до сих пор ничего не предпринял. То ли выжидает, то ли боится.

— Этот человек — Соня? — спросила Настя и убрала руки с его плеч.

— Я не знаю. Это кто-то из твоих родных, кто слышал про клад и сложил два и два. И я не буду сейчас тебя утешать.

— Не надо меня утешать.

Она вышла на балкон и перелила воду из детского эмалированного ведерка в лейку. И стала с преувеличенным вниманием поливать цветы. Кирилл сердито посмотрел на нее сквозь лимонную штору.

Он ничего не мог с этим поделать. Он не мог ей помочь и знал, что она должна справиться сама.

Неделю назад в его жизни не было никаких проблем, кроме отдела маркетинга, который не мог разобраться с немецкой выставкой. Он был искренне и непоколебимо равнодушен ко всему, что не касалось его драгоценной персоны. Он любил свой эгоизм, свое спокойствие и свой мир, в котором он был один. Он так старательно его строил, этот замкнутый рай для одного, что на пушечный выстрел не подпустил бы никого, кто мог бы, пусть случайно, в него проникнуть.

Он даже старался никого и никогда не подвозить на машине, просто потому, что это была его машина, его личное пространство, часть его охраняемой территории, на которой он не желал видеть чужих.