А затем она исчезла - Клэр Дуглас

убегала: от Хизер, потому что боялась признать свою роль в исчезновении Флоры; от матери, потому что она пренебрегала мной в детстве, а потом снова вышла замуж и начала новую жизнь без меня. Теперь вот бегу от Рори. Однако на этот раз я не стану прятаться. Я должна довести дело до конца – хотя бы ради своей журналистской карьеры. Если Хизер много лет назад расправилась с Флорой, то я свободна от каких-либо моральных запретов и смогу создать великолепный материал. Вот ведь парадокс: я способна простить Хизер за убийство Клайва и Дейрдре, потому что они ничего для меня не значили, но готова отдать свою подругу на всеобщее растерзание из-за Флоры…

– Хотела лишь снять пальто. Здесь жарко.

– Немудрено – в таком-то наряде. Красиво, конечно… – Марго старается меня не обидеть. Я-то знаю, что моя одежда не в ее вкусе и вообще не всем нравится. Поэтому я такую и выбираю.

Марго протягивает мне один из стаканчиков, второй отдает Хизер.

– Я принесла тебе травяной чай, – говорит она дочери с ласковой улыбкой.

Слава богу, что для меня не взяла такую же травяную бурду. Сейчас мне нужно получить заряд кофеина… и сигарету.

Я предлагаю Марго присесть, но она отмахивается.

– Садись сама. Мне нужно позвонить, так что пойду в холл. А вы наверстывайте упущенное!

Через стекло наблюдаю, как она выходит из палаты, останавливается поговорить с дежурным полицейским, и решаю воспользоваться выпавшим мне шансом. Делаю вид, что впервые замечаю кольцо Хизер. Она держит чашку левой рукой, правая лежит на коленях.

– Это твое фамильное кольцо? – Спрашиваю, а сама беру ее правую руку, делая вид, что любуюсь. – Ты всегда носила его, когда мы были детьми. У Флоры тоже было такое, правда?

Надеюсь, что Хизер не заметит фальши в моем голосе.

– Да, они одинаковые, и мы никогда их не снимали.

– А оно было на Флоре в тот день, когда она исчезла?

Хизер убирает руку и пристально смотрит на меня. Я с трудом выдерживаю ее взгляд. В конце концов она произносит:

– Я так думала, но потом нашла его в ее комнате. – Поднимает правую руку и шевелит мизинцем. – Теперь сама его ношу.

Напрягаюсь из последних сил, но никак не могу вспомнить, было ли кольцо на пальце Флоры, когда мы виделись тем утром. Может быть, Хизер говорит правду и никакая она не убийца. Марго ведь первая заметила бы кольцо Флоры на руке Хизер…

Пробую зайти с другой стороны.

– Все случившееся тогда с Флорой, а теперь с тобой так печально… – начинаю я и опять собираюсь взять Хизер за руку. – Знаешь, если тебе когда-нибудь захочется рассказать свою версию этой истории…

Она отдергивает руку:

– Я думала, ты пришла, потому что мы подруги.

– Так и есть. Только позволь кое-что тебе объяснить. Хизер, ты сейчас главный объект новостей. Все строят догадки, придумывают версии… Нужно рассказать людям, что ты за человек.

Она внимательно меня слушает.

– Люди должны узнать тебя настоящую, достойную понимания и любви. Давай покажем, какая ты жена и мама…

– И убийца, – с горечью добавляет Хизер.

О чем она думает сейчас? Об отце? Она ведь мне ничего про тот случай не рассказывала и не знает, что я в курсе.

– Все уверены, что это я убила Уилсонов.

– Не зацикливайся. Позволь мне показать другим, какая ты нежная, добрая…

– Мы не виделись почти двадцать лет, – спокойно парирует она. – Откуда ты знаешь, что я добрая?

– Добрая, потому что раньше всегда была готова помочь. И, по словам твоей матери, ты ничуть не изменилась.

Хизер молчит, и я начинаю чувствовать знакомое волнение. Она колеблется: еще чуть-чуть, и согласится на мое предложение. И тогда я буду единственным журналистом в Великобритании, который услышит историю Хизер из первых уст.

– Ты все прочитаешь и проверишь, прежде чем материал будет опубликован. Покажи людям, что ты обычная жена и мать. Пусть начнут сомневаться… Но, – я наклоняюсь к Хизер, словно хочу поделиться с ней секретом, – нужно поторопиться, потому что, как только тебе предъявят обвинение, начнется судебное расследование и нельзя будет ничего напечатать без согласования с полицией.

– Полагаю, они придут на допрос завтра. Врачи сказали, что если я буду хорошо себя чувствовать…

– Сможешь немного потянуть время? Хотя бы до пятницы? Пожаловаться на самочувствие?

– Это ведь еще два дня.

– Если мы успеем напечатать интервью, то добьемся сочувствия общественности. Это может переломить ситуацию, особенно если дело дойдет до суда.

По лицу Хизер пробегает какое-то выражение, которое я пока не могу определить. Страх?

– Ну же, решайся!

Она смотрит в сторону двери, как будто опасаясь, что в любую секунду в палату ворвется полиция.

– Я могу сказать, что голова еще болит… – Хизер прикладывает руку к повязке. – Она и правда болит. Возможно, из-за стресса.

Чувство вины накатывает на меня, как прилив.

– Ох, прости меня! Тормошу в таком состоянии…

– Я знаю, что ты хочешь мне помочь… Я согласна, давай это сделаем. – Хизер с решительным видом садится в кровати и вдруг начинает смеяться. Через секунду я присоединяюсь к ней. Как когда-то давно, когда нам было по четырнадцать и мы планировали какую-нибудь каверзу. – Только не говори маме. Она попытается меня отговорить.

Мне неловко от того, что мы договариваемся за спиной у Марго, но мне очень нужна эта история.

Входит медсестра и выпроваживает меня, говоря, что часы посещения закончились и Хизер нуждается в отдыхе. Только тут я замечаю, насколько бледной и утомленной выглядит моя подруга. Мы прощаемся, и я выбегаю из палаты.

По дороге домой не могу удержаться и звоню Теду.

– Получилось! – кричу я в трубку. – Хизер дала согласие на эксклюзив.

– Мы не сможем ничего опубликовать, если ей предъявят обвинения.

Тед весь в этом. Я не ожидала воплей ликования, но хотя бы небольшую похвалу-то заслужила.

– Надеюсь, что Хизер удастся отсрочить общение с полицией до пятницы, когда газета выйдет в свет. А мы еще разместим материал и на нашем сайте.

«Пусть даже его никто не читает», – мысленно добавляю я.

Опять молчание.

– Ладно, будем надеяться. Молодец, Джесс. Я не сомневался, что у тебя все получится.

Неужели я дождалась таких слов от Теда?! Чуть не прыгаю от радости. И хорошее настроение сохраняется вплоть до дома.

А потом моя эйфория сменяется чувством вины.

Я удачно сходила в больницу: вернула подругу и договорилась об эксклюзивном интервью. Ощущением победы хотелось с кем-то поделиться. Раньше я все рассказала бы Джеку, но в последнее время он ведет себя настолько странно, что я уже сомневаюсь