А затем она исчезла - Клэр Дуглас

когда Марго сообщает мне, что Хизер перевели из реанимации и на завтра полицией назначен официальный допрос. Представляю ее беспокойство по поводу того, что произойдет, когда Хизер выпишут из больницы. Арестуют ли ее сразу или все-таки позволят сначала вернуться домой? Во всяком случае, у Хизер есть Марго, готовая за нее бороться. Она наймет лучших адвокатов, не пожалеет никаких денег, чтобы спасти свою дочь. У Марго всегда на первом месте семья.

У двери Хизер стоит полицейский – стройный молодой человек с аккуратной стрижкой и острым подбородком. Он внимательно нас рассматривает, а затем, кивнув, пропускает в палату.

Я не ожидала увидеть охрану, но Марго, видимо, уже привыкла к постоянному присутствию полиции. Когда мы входим, Хизер сидит в постели поверх одеяла. На ней теплые носки и сиреневая пижама; длинные волосы блестят, словно их недавно расчесали. Она, конечно, стала старше, вокруг глаз появились легкие морщинки, но у нее все та же потрясающая кожа – гладкая, как персик. О недавнем ранении напоминает только повязка на голове. Увидев меня, Хизер покрывается румянцем, на ее лице расцветает радостная улыбка, отчего на левой щеке появляется ямочка, которую я хорошо помню. В ответ я готова расплакаться – с годами становлюсь все более сентиментальной…

Больше всего мне хочется крепко прижать Хизер к себе, но я замираю из-за страха сделать ей больно. Она сама подается вперед, протягивая руки. И я тотчас же погружаюсь в мягкую шелковистость ее волос, ощущаю легкий аромат больницы и мыла, исходящий от ее тела.

Когда первые «охи» и объятия позади, я опускаюсь на стул рядом с кроватью и тут же вспоминаю, что не догадалась принести ей ни цветов, ни фруктов. Даже журнал был бы кстати. Хизер на моем месте не забыла бы.

– Пойду принесу нам кофе, – напоминает о своем присутствии Марго.

– Я очень рада тебя видеть, – говорит Хизер, глядя на меня сияющими глазами. – Ты почти не изменилась.

– Я тоже очень рада, – тараторю в ответ. Веду себя как маленькая девчонка, а не как профи: захлебываюсь от эмоций, чуть не плачу… Нужно помнить, кто она и зачем я здесь. Забыть, что мы друзья, вспомнить про работу. – Вот ты действительно не изменилась, хотя теперь ты замужняя женщина, стала мамой.

«А еще ты убийца», – договариваю я про себя.

Она застенчиво улыбается, берет с прикроватной тумбочки рамку с фотографией и показывает сначала на мальчика, а потом на обнимающего его мужчину:

– Это мой сынок, Итан. А это муж, Адам.

По какой-то причине я не признаюсь ей, что уже встречалась с ними в качестве журналиста. Зато говорю, какой классный у нее сын.

– А ты? Замужем? Дети есть?

– Я живу со своим парнем, Рори. В прошлом году мы с ним переехали из Лондона в Бристоль.

– А как твоя мама?

– Все такая же; правда, вышла замуж и переехала в Испанию, я ее почти не вижу. – Понимаю, что голос меня выдает: он пропитан горечью, которую обычно я стараюсь не показывать.

Хизер молча берет мою руку. Она, как никто другой, понимает меня, потому что помнит все обиды и переживания, через которые мне пришлось пройти в детстве. Она знала меня еще до того, как я стала злой и циничной и возвела непреодолимые преграды вокруг себя. И со всей остротой я вдруг осознаю, что Хизер не просто подруга, а самый близкий мне человек, моя сестра.

– Мне очень жаль, что мы расстались, – говорит она, опуская глаза.

– Мне тоже. Самая большая моя ошибка, – признаюсь я.

– И моя. Я была в отчаянии из-за Флоры. И все время по тебе скучала.

У меня возникло ощущение, что в палате появилась тень Флоры. Чтобы не встречаться с Хизер глазами, смотрю на доску с фотографиями на стене.

– Я оттолкнула тебя, потому что чувствовала себя виноватой, – тороплюсь все объяснить я. – Я видела Флору в то утро, когда она исчезла. Они с Диланом собирались на один день поехать в Лондон, а я никому про это не сказала.

Хизер вновь сжимает мою руку.

– Знаю. Я слышала ваш разговор тем утром, но притворилась, что сплю. Я ужасно ревновала, ведь Флора поделилась планами с тобой, а не со мной. Впрочем, она тогда страшно обижалась на меня из-за Дилана.

Я начинаю смеяться.

– Извини, я лишь недавно узнала, что ты его избила… Поделом ему!

Хизер тоже начинает смеяться.

– Он был настоящим козлом. Я никогда не понимала, что Флора в нем нашла. Помнишь, как она без конца заводила «Гавань Марты»[45], потому что под эту мелодию у них что-то было? Как же это доставало! Флора была влюблена как кошка. – Улыбка Хизер внезапно гаснет. – До сих пор не могу слушать эту песню.

– Вчера встретила Дилана. Впервые с… девяносто четвертого года. Он был у дома Клайва Уилсона. Все думали…

– Все думали, что нашли тело Флоры? – заканчивает за меня Хизер.

Я киваю.

Опять наступает молчание. Интересно, о чем сейчас думает Хизер? Что она чувствует? Стало бы ей легче, окажись это Флора? Или все-таки неведение оставляет место для надежды?

– Мама рассказала тебе, что полиция считает меня виновной в убийстве двух человек? – Хизер снова опускает глаза и начинает теребить кольца на руках.

Я чуть не расхохоталась. Раньше я часто представляла себе нашу встречу – воссоединение старых подруг; но даже в страшном сне не могла предвидеть такого разговора.

– Да, рассказала.

Хизер по-прежнему на меня не смотрит.

– Мама сказала, что ты стала журналисткой. Ты пришла сюда за материалом?

Я кладу свою руку поверх ее.

– Я здесь как твоя подруга. Все случившееся заставило меня понять, как много значила наша дружба. У меня никогда не было такого близкого человека, как ты. – Говоря это, я чувствую укол вины, ведь я действительно пришла за материалом. Хотя главная причина – наши отношения.

Хизер поднимает глаза.

– Правда?

– Правда. Конечно, у меня есть Рори и Джек – мой коллега. Однако это совсем другое. Мне так не хватало настоящей подруги…

Появившаяся на губах Хизер улыбка мгновенно освещает все ее лицо.

– Мне тоже. Я живу очень замкнуто. Только Адам и Итан, ну и мама, конечно… С дядей Лео мы почти не видимся.

Я только сейчас начинаю понимать, как исчезновение Флоры повлияло на жизнь каждого из членов этой семьи. Конечно, необходимо обсудить с Хизер интервью. Тед будет в ярости, если я ничего «не добуду». И все же теперь, когда мы нашли друг друга, я не могу просто заваливать ее вопросами. Наверное, лучше передать