Галерея женщин - Теодор Драйзер

ее и кого она сможет полюбить настолько, чтобы не смотреть на других. Однако, когда я разговаривал с ней, прошло три года после описанных событий – мы оба оказались в Лондоне, – но такой человек так и не появился. И с уверенностью могу сказать, что очень быстро мне стало ясно – этот человек не я. Мы могли бы быть друзьями, и хорошими друзьями. Она, как видите, относилась ко мне с достаточной симпатией, чтобы понемногу открыться мне, и я верю всему тому, что записал с ее слов, – поистине глубокой и, на мой взгляд, очень печальной истории. Но не более. Потому что тем человеком я не был.

Однажды она мне сказала – это было до зимнего пожара в Лондоне, куда она переехала: «Знаете, я не понимаю, что со мной будет. Правда не понимаю. Я все еще молодая, привлекательная, наверное, к несчастью, слишком искушенная – бог его знает! – по крайней мере, достаточно искушенная, – но как-то не очень представляю, что мне делать с моей жизнью. Конечно, у меня есть друзья, родные и любовные связи. И не только это. Время вылечило некоторые мои травмы. Я даже научила себя не ждать многого от людей, в основном потому, что я не жду многого от себя, и потому, что когда-то мечтала, что столько всего получу от идеального мужчины, который когда-нибудь появится, но который, как мне также известно, на самом деле никогда не придет. Поэтому я бездельничаю и мечтаю. Недавно я вернулась в Париж, открыла мастерскую и, конечно, собираюсь рисовать, но пока меня там нет. Вы знаете, что я талантливая художница. Читаю в основном стихи и романы. Смотрю пьесы, развлекаю гостей, сама развлекаюсь. Иногда кто-нибудь появляется. И я думаю: «Хвала Аллаху, это он, он!» Но вскоре, как бывало и раньше, я понимаю, что стою на земле и этот «он» просто не существует. Я не сомневаюсь, что зло во мне. Это так. Я хочу слишком многого, но готова дать слишком мало. А обманутый мной уже не будет тем единственным. Мне нужна непреодолимая сила, которую я могла бы полюбить, – человек с мощью и темпераментом, перед которым я бы, возможно, смирилась. Но он так и не пришел, и боюсь, никогда не придет. Так что на днях мне придется поехать в Париж и начать работать.

А пока, поскольку у меня есть средства, связи в обществе и прочее, и прочее, я могу бездельничать и мечтать – развлекать себя мечтаниями. Но по большому счету как же мне скучно, томительно и одиноко! Боже, как скучно!»

Она закурила сигарету, подняла бокал с коктейлем, и во взгляде из-под опущенных ресниц я прочел все, что она говорила и чувствовала.

Гифф

(Предисловие)

Не сомневаюсь, что мой рассказ о чудаковатой, почти блаженной, а может, и полоумной гадалке, предсказывающей судьбу по чайным листьям, снам и кофейной гуще, многим покажется чепухой, на которую не стоило переводить бумагу. В лучшем случае этот опус снисходительно причислят к образцам иронического или сардонического юмора наравне с фельетонами о смешных и нелепых завихрениях в мозгах. Однако по причинам, изложенным ниже, я призываю уделить ему самое серьезное внимание. Несмотря на торжество индуктивного метода в нашей науке, несмотря на прочные, хоть и тесные, на мой взгляд, крепостные стены натурфилософии – электрическая снизу доверху структура Жизни, сплошь электроны и атомы! – я убежден, что за описанными здесь дурацкими, по мнению строгих критиков, и «якобы сбывшимися» предсказаниями маячит кое-что более существенное и реальное (однако менее материальное и электрическое), чем это явствует из моего рассказа: знание, верный курс, контроль. Могу засвидетельствовать, что все предсказания сбылись, пусть и не сразу, а с интервалом от года до пяти лет.

Причем и тогда, и особенно теперь – когда я размышляю об этих пророчествах в связи со многими другими явлениями той же природы, которые мне и до, и после приходилось наблюдать, – все они ясно указывали и указывают мне на нечто такое, что с точки зрения всей нашей науки достойно лишь осмеяния, но для меня входит в понятие высокой вероятности. Я говорю вот о чем: за материальным, электрическим фасадом жизни – за ее невидимыми, непостижимыми и, по моему разумению, более чем загадочными атомами, или эфиронами, или квантами – существует нечто, пусть и не менее загадочное, зато менее дробное и, очень может быть, более реальное, а именно пронизывающая все интенция, или промысел, если не высшая мудрость, во власти которой не только заведомо знать, но и заведомо ткать. И почему не допустить, что такая надломленная, в чем-то ущербная и очень чувствительная (в отличие от большинства из нас, прочнее собранных или надежнее запечатанных в процессе создания) женщина, как героиня моего рассказа, способна различить проступающую постепенно, словно на крутящемся валу ткацкого стана, общую схему или, по крайней мере, наиболее законченную часть будущего узора, еще не вполне четкого, но в целом уже понятного? Ясновидение? Возможно. Сколько бы ни потешались скептики над этим феноменом, я не стал бы легкомысленно отмахиваться от него. И хотя его наряду с телепатией (которую наука и грубый материализм также отрицают, а в неопровержимых доказательствах усматривают «случайные совпадения») обычно шельмуют как бессмысленную угадайку, или лукавую манипуляцию тайно собранными фактами, или банальное надувательство, чтобы вытянуть у простофиль деньги, – на самом деле здесь не все так просто. Множество поразительных свидетельств, скопившихся за долгие века человеческой истории, давно взывают к признанию этого феномена – признанию, за которым должна последовать и «научная», а лучше сказать – сенсорная интерпретация его природы. Но пока не придет тот, кто отважится честно и беспристрастно исследовать неисчерпаемое богатство способов, посредством которых великое предзнание действительности тайно являет себя, нас будут снова и снова кормить «случайными совпадениями», упрямо отрицая способность некоторых людей видеть и, соответственно, предсказывать будущее. Тем не менее вот же они, зыбкие и таинственные контуры если не самого феномена – власти заведомо знать и ткать, – то чего-то родственного ему: