Дневник наркомана - Алистер Кроули

Меня сотрясали раскаты внутреннего хохота. Я не мог усмотреть в этом никакой шутки, но все же эта была самая большая шутка в мире.

— Вы действительно ужасно добры, мой дорогой Мистер Платт, — сказал я елейным тоном, чувствуя, что мне отдали ведущую роль в какой-то потрясающей комедии.

— Я беру на себя всю полноту ответственности, — отозвался мой гость. — Вы не можете себе и представить, как ваше благожелательное одобрение успокоило меня.

Я принял еще одну понюшку, почти теряя сознание от невыразимого экстаза. Я заткнул пробкой бутылочку и положил ее к себе в карман, рассыпаясь перед Платтом в благодарностях.

— Я не могу даже вообразить, что вас могло что-то волновать, — продолжил я с ноткой иронии, которая была, тем не менее, абсолютно приветливой. Я был другом всем в этом мире. — Если бы только нашелся человек, у которого нет претензий к Творцу, то это, разумеется, Джейбз Платт.

— Ах, совесть, совесть, — вздохнул он. — Вы не имеете представления, Сэр Питер, как она замучила меня за последнее время. Моральная ответственность, ужасная моральная ответственность.

— Как бы то ни было, — заметил я, — вы именно тот самый человек, который может взять ее на себя.

— Ну, — протянул он, — я полагаю, что могу сказать без хвастовства, я никогда не пытался увильнуть от нее. Ваше одобрение освободило меня от последних остатков колебаний. Должен объяснить вам, мой дорогой Сэр Питер, что я всегда был бедным человеком. Служение человечеству требует многих жертв от его поборников, и, заверяю вас, что в этой бутылочке заключается не только, как я сейчас абсолютно уверен, спасение человечества от одной из самых зловещих опасностей, но и огромное состояние.

Он подался вперед и постучал по моему колену указательным пальцем.

— Огромное состояние, — повторил он благоговейно. И затем, понизив свой голос еще больше. — Его хватит на нас двоих.

— Как, разве я могу стать компаньоном? — спросил я в удивлении, в то время, как нервная дрожь алчности уже щекотала струны моего сердца.

Я прикинул, что тем или иным образом я проделал до неприятности огромную дыру в моем капитале. Лишь два дня назад я получил довольно раздраженное письмо от мистера Вульфа на этот предмет. И если речь идет о том, чтобы добыть огромное состояние, то это дело по мне.

Джейбз Платт придвинул свой стул ближе к моему, и начал говорить спокойным, убедительным голосом.

— Именно так, мой дорогой Сэр Питер. Пути Провидения безусловно неисповедимы. Прямо перед тем, как приняли мой Закон, я инвестировал то небольшое состояние, которым обладал, в кокаиновую фабрику в Швейцарии, с намерением положить конец ее нечестивой деятельности. И сейчас перед вами пример того, на что я могу только ссылаться с почтительным благоговением, как на Перст Указующий. С одной стороны, мой советник по химии сообщил мне о замечательном научном открытии, о котором я уже упоминал. Я уверен, что вы не чувствуете никаких болезненных эффектов из-за принятого вами вещества?

В его голосе зазвучала крайняя обеспокоенность, почти отеческая по тону.

— Да не так чтобы! — отозвался я весело. — Это потрясающе. Я могу прямо сейчас сделать еще одну понюшку! — и сопроводил слова действием, как идеальный исполнитель роли Гамлета. — Неужели и это вас не убеждает? — спросил я ехидно.

— Ах нет, благодарю вас, дорогой Сэр Питер. Ваше замечание вознесло меня на вершину счастья.

Я принял четвертую дозу, просто балуясь.

— Ну, а с другой стороны, я обнаружил, что благодаря тому самому законопроекту, который я с таким трудом разработал и внес в Свод Законов, эта самая маленькая бутылочка, стоившая мне в производстве меньше пяти шиллингов, и продававшаяся в розницу за сумму в пятнадцать шиллингов, может теперь быть продана — нелегально, как вы понимаете — в Вест Энде практически за любую цену, которую продавец попросит, — десять, двадцать, даже пятьдесят фунтов, если покупатель что надо. Ну? Что вы скажете на этот счет? — он радостно засмеялся. — Впрочем, мнительные люди могут сказать, что я пробил этот Закон с единственной целью создания спекулятивного рынка для моего производства!

— И вы спасете человечество от его безрассудств и пороков одним ударом!

Кокаин прочистил мой мозг — подобно одному из тех прозрачных золотых закатов после грозы на Средиземном море. Я упивался откровенностью Мистера Платта. Я торжествовал с дьявольским злорадством как ему удалось разработать втайне столь величественную схему и реализовать ее под столь безупречным прикрытием. Это было подобно видению Сатаны, облаченного ангелом света.

— Да, конечно, все дело в высшей степени удовлетворительно с любой точки зрения, — ответил Платт. — Никогда за всю мою жизнь мне не было позволено видеть с такой блестящей ясностью замыслы ниспосланного провидением милосердия.

— Увы! Мой дорогой мистер Платт, — отозвался я с унылым видом, как будто подчиняясь задумке режиссера. — Я очень молодой и невежественный человек, и не способен в настоящее время понять, каким образом я смогу принять участие в вашем замысле. Мое простое одобрение вашего продукта:

Я вытащил бутылочку и приложился к ней долгим, томным поцелуем — да, поцелуем, другого слова не подберешь! Моя давно утерянная любовь еще раз приютила мое усталое сердце!

Платт, в свою очередь, изобразил на лице Стигийскую меланхолию.

— Мой дорогой Сэр Питер, — продолжил он с глубоким вздохом, — вы можете легко понять, что, как ни велико мое состояние, благодаря неисповедимым путям Господним, сейчас наступил тот момент, когда необходимо осознать это полностью — по исключительному и самому несчастливому стечению обстоятельств, требуется не только время, но — Капитал с большой буквы.

— Несчастливое стечение обстоятельств, — повторил я мечтательно. Мой мозг мчался во весь опор в Цирке Бесконечности, оторвавшись от соперников на миллиарды миль.

— Несчастливое для меня, — поправился Платт. — Нет, нет, я не могу даже так говорить, с того момента как оно стало счастливым для моего друга — для вас!

— Для меня?

— Для вас, мой дорогой Сэр Питер! Я рассказал Миссис Вебстер о ходе этого дела, и она немедленно порекомендовала мне вас. И сама самоотверженно пришла на выручку — я едва ли должен вам говорить — она приобрела все акции, которые только смогла. Но загвоздка в том, что надо найти еще три тысячи фунтов. И помните, что после страхования от всех рисков, и прочих вычетов, мы будем иметь не менее четырех тысяч процентов с капитала в худшем случае.

Я всегда был никудышным бизнесменом; однако даже двенадцатилетний ребенок смог бы уловить насколько выгодно это предложение.

— Я привез бумаги, которые вас убедят, мой дорогой Сэр Питер. Вы можете видеть, что акционерный капитал составляет только 20,000 фунтов в акциях по одному номинальному фунту — и я предлагаю вам 3000 акций по номиналу.

— Роскошное предложение, мой дорогой сэр, — воскликнул я. — Вы ошеломили меня. Но — простите меня — я не понимаю почему вам вообще нужны деньги, или почему бы вам не продать акции через брокера.

В этот момент в комнату неожиданно влетела Лу. Ее появление вызвало у меня раздражение. Заметила ли она это? Лицо ее медленно побелело, словно мрамор. Она постояла мгновение, покачиваясь, в дверях в спальню; и затем поспешно прошла через комнату к прихожей не проронив ни слова. Портьера, колыхаясь, закрылась за ней — и я тут же забыл о ее существовании, смутно предположив, что она пошла забрать свои меха, чтобы показать их Гретель, и вернулась в спальню через другую комнату, решив не беспокоить нас.

Платт объяснил положение дел:

— Неудачливое стечение обстоятельств, сэр Питер! Боюсь, что был чрезмерно озабочен благосостоянием моих друзей — соответственно, в ущерб себе. Я премного удивился, когда, явившись в мой банк узнать, хватит ли у меня денег, чтобы приобрести эти химические заводы, я обнаружил мой баланс в плачевном состоянии. Я уже привык — увы! — обнаруживать, что моя импульсивная благотворительность поглощает мои небольшие сбережения. Но лишь в прошлом месяце я выяснил, что 3000 фунтов из них больше не принадлежат мне; это часть фонда, попечителем которого я был. Наши глупые законы не позволяют мне инвестировать трастовые фонды в ценные бумаги нашего Schneezugchemischerwerke ;[27] и я должен возместить 3000 фунтов к концу этого месяца, или последствия могут быть самыми кошмарными.

Он запнулся на мгновение, содрогнувшись от страха. Он явно не разыгрывал спектакля, несомненно чувствуя, что будет непросто объяснить недоброжелательному составу присяжных, каким образом Трастовый Фонд потерял часть своих средств из-за их перевода на частный счет попечителя, а еще труднее будет убедить их в том, что попечитель пребывал в неведении на этот счет.

— Вы — человек, умудренный опытом, Сэр Питер, — заявил он, чуть не плача, — и я уверен, что вы поймете меня.