Лучшая месть - Стелла Камерон

Если она не прекратит это сию же минуту — ясно, чем все кончится. Рей ни в коем случае не следовало снова поддаваться собственной слабости. И тем более с Далласом, да к тому же в этом доме!

Впрочем, если не с ним — значит, ни с кем другим и никогда в жизни.

Рей молча спрятала лицо у него на груди и почувствовала, как Даллас обнял ее обеими руками. Он обнимал ее, и нежно гладил по спине, и нашептывал на ухо какую-то бессвязную чепуху.

— Тебе не следует со мной связываться, — слабо сопротивлялась Рей. — Я была женой мошенника, двоеженца. А он был твоим зятем.

— Ты знала об этом?

— Я же сказала, что нет.

— И я тебе верю.

Но он по-прежнему был опасен для нее, и все происходило не так, как следует.

— Нам с тобой суждено всегда оставаться врагами — и только!

Большая ладонь ласково прижала голову Рей к сильному широкому плечу. Даллас молча гладил ее по спине.

— Уоррен жил в этом самом доме. Наверное, мне следует повсюду видеть его призрак. Или постараться представить себе его лицо.

— Но у тебя не получается?

Она не могла, не хотела отвечать.

— Ты любила его?

— Тебе не следовало задавать мне этот вопрос.

Он слегка потерся щекой о ее висок, и Рей почувствовала колкую щетину, отросшую за день.

— По-моему, это вполне может считаться ответом. Вас связывало чисто деловое соглашение, не так ли?

Ну вот, опять он подталкивает ее к тому, чтобы выдать тайны, неизвестные ей самой. Но не тут-то было! Она прекрасно понимает, что Уоррен мог брать у Келхауна деньги. Теперь уже ясно, что он никогда не владел судами-рефрижераторами, но ведь деньги-то у него водились, причем немалые!

Рей попыталась высвободиться из объятий.

Даллас осторожно, самыми кончиками пальцев заставил ее приподнять лицо.

— Полагаешь, я сам не понимаю, что веду себя как ненормальный? Я все еще верю, будто ты где-то припрятала мешок с нашими деньгами, но не в состоянии представить, что ты могла долго и упорно таскать их из моего кармана…

Рей хотела скинуть с себя его руки, но не смогла.

— Я сказала тебе чистую правду. Это подтвердит каждый, кто хоть немного меня знает!

— И у кого же мне следует навести справки?

— Хотя бы у Белы. — Ей все труднее было избегать его взгляда.

— У кого еще? — Его голос снизился до еле слышного шепота. Даллас наклонился и не отрывал взгляда от ее губ. — Перечисли весь список.

Рей едва переводила дыхание.

— Я получала заказы на работу через своего агента в Нью-Йорке. Она находила мне клиентов, и я выполняла их поручения настолько хорошо, что ко мне обращались снова.

— И все эти люди знают тебя как честного человека? — Он придвинулся еще ближе.

— Я сама считаю себя честной, — сказала она, не в силах припомнить ни одного имени. — Тебе подтвердят это в библиотеке в Деклайне. Одно время я работала у них. — Надо же, она совсем забыла об этой библиотеке!

— Мне наплевать, честная ты или нет. — Его губы прикоснулись к губам Рей и прижались в легком, ласковом поцелуе. — Меня не волнует это сейчас. И может быть, не будет волновать никогда.

Она видела, как Даллас закрыл глаза, и ее веки тоже вдруг отяжелели. Даллас любил ее, она знала это наверняка. Их связало настоящее чувство, совершенно необъяснимое и невозможное с точки зрения здравого смысла.

— Рей, — прошептал он, — нам во что бы то ни стало нужно расхлебать всю эту кашу!

— Да.

— Послушай, я не шучу. Ты веришь в судьбу?

— Не знаю.

— А я никогда ни во что не верил. Пока не повстречал тебя. — Еще один краткий поцелуй, проворные, ласковые пальцы, скользящие по плечам и шее… все это медленно, но верно разрушало остатки ее решимости. — Я хочу быть с тобой навсегда, Рей. Я должен быть с тобой.

Она отвечала на его поцелуй, сжала в ладонях его лицо, языком раздвинула его губы и услышала, как у него вырвался глухой стон.

— От твоих поцелуев можно свихнуться, — заметила Рей, когда снова обрела способность говорить. — А ты сказал, что не следовало до этого доводить.

— Да. — Он уселся прямо на пол и привлек ее к себе на колени. — Я сказал, что не буду ни к чему принуждать тебя силой.

Еще один поцелуй.

— Тебе лучше уйти, — сказала Рей.

— Но ведь ты не хочешь, чтобы я ушел! Это было правдой.

— Дело не в том, чего я хочу, Даллас. Это не доведет нас до добра.

— Вот как? А по-моему, это лучше всего на свете. Вот только нам надо разобраться кое с какими вещами.

— И ты не пожалеешь, если от тебя откажутся и мать, и сестра?

— Давай поговорим об этом в другой раз, — предложил Даллас, не спуская с нее жадного взгляда.

В другой раз — то есть после того, как они снова займутся любовью. Она чувствовала, что Даллас давно готов, и не могла удержаться, чтобы не прижаться к нему еще плотнее. Он скрипнул зубами.

Да, она тоже хотела его, хотела безумно. Но увы — это ничего не изменит. Он ни за что не отстанет, не оставит их Джинни с покое. И ей снова придется драться не на жизнь, а на смерть, чтобы им больше никогда и ни от кого не пришлось убегать.

Она успела проверить, сколько денег хранится на банковских счетах на ее имя. Сумма оказалась немалой, но слишком ничтожной по сравнению с той, на которую намекал Келхаун. Оставалось проверить лишь одно место — ее личный сейф в банке в Саванне.

А он тем временем провел руками вверх и положил ладони ей на грудь. Серые глаза давно приняли темный оттенок, уже не являвшийся для Рей загадкой. Он думал сейчас только об одном.

Если Уоррен действительно обокрал Келхауна, то что он сделал с деньгами? Ей непременно нужно это выяснить. А еще ей предстояло в точности узнать, что действительно послужило причиной несчастного случая и было ли простым совпадением исчезновение Уоррена из ее жизни как раз незадолго до его гибели.

— Рей, — сказал Даллас, — ты позволишь уложить тебя в постель?

Ах как вежливо! Но как только она согласится, Даллас мигом превратится 8 того одержимого страстью мужлана с железными лапами, с которым она уже имела случай познакомиться. А что потом? Он снова очухается и начнет сожалеть о том, что так усложняет себе жизнь?

Сможет ли она признать горькую правду — что ее снова предадут и бросят — и найти в себе силы остановиться, пока не стало слишком поздно?

Даллас не спеша нащупал самую чувствительную точку на соске и легонько потеребил легкую, тонкую ткань зеленого платья, отчего Рей вздрогнула.

— Ну же, Рей, — шептал он, целуя ее в шею, щекоча дыханием чуткую кожу и покусывая нежную мочку ушка. — Не упрямься! Мы нужны друг другу!

Но тут дверь распахнулась, и Рей подпрыгнула на месте, испугавшись до полусмерти.