Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне - Андрей Буровский

Для вершения великих дел необходима многочисленная армия. К лету 1919 года относится знаменитый плакат: «Райком закрыт. Все ушли на фронт». В то же время появляется и плакат: «Ты записался добровольцем?!»

Менее известно, что райком ушел на фронт не как-нибудь, а по особой советской мобилизации. 31 мая 1919 года Ленин писал: «С 15 июня мобилизовать всех служащих советских учреждений мужского пола от 18 до 45. Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля или дезертирства или невыполнения данных заданий и т. д.».

Так что «уходили комсомольцы на Гражданскую войну» вовсе не добровольно. Попробовали бы не уйти — их ждал расстрел вместе со всей семьей.

В селах Советской республики еще можно было жить — все же от красных подальше.

В городах же к весне 1919 года городское хозяйство оказалось окончательно разрушено. Не стало электричества, водопровода, подвоза продуктов, уборки мусора… ничего.

Вроде Советская власть и пыталась что-то организовывать… Но как? Или организуя террор против «врагов народа», на которых и возлагали ответственность за происходящее. Или создавая учреждения с невероятно раздутыми штатами. Там, где вполне справлялся один квалифицированный чиновник, теперь сидели десятки пригретых «за происхождение».

Обычно горожане хотели попасть в советские учреждения: там давали совсем другой паек. Когда стало «некуда податься, если не в могилу и тюрьму, то на советскую службу».[154]

В Москве в апреле 1919 года по самой обеспеченной, «рабочей» карточке полагалось на день 216 граммов хлеба, 64 — мяса, 26 — постного масла, 200 граммов картошки. В июне этого же года — 124 грамма хлеба, 12 — масла, 12 граммов мяса. Иногда они не отоваривались, а уж карточки иждивенцев и «детские» не отоваривались практически никогда.

Так же становилось и во всех захваченных красными городах. В Киеве после полугода красного господства взрослая женщина весила 39 кг.

Через месяц взятия красными Риги на улицах стали подбирать людей, умирающих от истощения.

Одновременно в Риге ее властитель Стучка устроил в здании Дворянского собрания пышную свадьбу дочери, на которую съехались гости со всей России.

Во время приезда Троцкого в Московский университет (большевики ведь большие покровители наук) профессор Кузнецов сказал ему, что Москва «буквально вымирает от голода». Вспылив, Троцкий ответил: «Это еще не голод. Когда Тит брал Иерусалим, еврейские матери ели своих детей. Вот когда я заставлю ваших матерей есть своих детей, тогда вы можете прийти ко мне и сказать: «Мы голодаем».[155]

Считается, что Троцкий был совершенно равнодушен к нуждам еврейства и себя евреем не считал. Но этот случай заставляет как-то иначе взглянуть на вещи.

Глава 2

ИНТЕРВЕНЦИЯ, КОТОРОЙ ТОЖЕ НЕ БЫЛО

Коммунистам было удобно считать, что «у противников Советской власти не было никакой — ни политической, ни экономической — опоры в народных массах. И если бы не поддержка, оказанная внутренним силам контрреволюции иностранными империалистами, то Советское государство в короткий срок закончило бы с заговорщиками, подавив их сопротивление в первые же месяцы после октября».[156]

Во многих справочниках не было даже особой статьи «Гражданская война». А вот так: «Иностранная военная интервенция и Гражданская война 1918–1920».

Трагедия расколовшегося народа превращалась в акт внешней агрессии.

«Интервенция» становилась основным содержанием Гражданской войны.

До смерти Сталина чехословаки и немцы все же считались тоже интервентами. Получалось, что одних захватчиков плавно сменили другие.

С конца 1950-х «интервентами» окончательно стали только войска западных держав, США и Япония, Румыния и Турция.

Учебники 1970-1980-х годов обязательно включали в себя главу «Иностранная интервенция».[157]

Я вынужден сделать утверждение, которое странно прозвучит для вчерашнего советского человека: никакой интервенции в 1918–1920 годах не было. Вообще.

Действительно, интервенция — это военное, вооруженное вмешательство одного государства в дела другого. Грубо говоря, это когда лезут без спроса.

Россия была союзницей Запада в Великой войне. Запад хотел заставить ее выполнить союзнические обязательства. Это не интервенция.

В Советской России убивали, пытали и разоряли граждан западных государств и союзников этих государств. Любое нормальное государство защищает свои интересы и интересы своих граждан. В этом нет интервенции.

Если вчерашний союзник попал в беду и позвал на помощь, тут тоже речь никак не об интервенции.

В ноябре 1918 года, сразу после капитуляции Германии, совещание русских политиков в Яссах призвало западных союзников поддержать объединенные силы белых.

Если считать белые движения наследниками России — союзницы Запада и члена Антанты, то прямое приглашение прозвучало.

Кроме того, большевики прямо напали на Британию: на посольство.

Отпустив первую партию заложников-британцев, большевики 24 октября 1918 года шлют письмо на Запад. Это письмо наркома иностранных дел Чичерина президенту Вильсону: «Однако, господин президент, поскольку мы не имеем намерения вести войну против Соединенных Штатов, несмотря на то что Ваше правительство пока еще не смещено Советом Народных Комиссаров и Ваш пост пока еще не занял Юджин Дебс, которого Вы держите в тюрьме; поскольку мы не имеем намерения вести войну против Англии, несмотря на то что кабинет господина Ллойд Джорджа пока еще не смещен Советом Народных Комиссаров во главе с Маклином; поскольку мы не имеем намерения вести войну против Франции, несмотря на то что капиталистическое правительство Клемансо пока еще не смещено рабочим правительством Меррхайма; и поскольку мы заключили мир с империалистическим правительством Германии, во главе с императором Вильгельмом, — которого Вы, господин президент, уважаете не больше, чем мы, революционное правительство рабочих и крестьян, — мы решительно предлагаем Вам, господин президент, чтобы Вы вместе со своими союзниками рассмотрели следующие вопросы и дали нам четкие и деловые ответы: прекратят ли правительства Соединенных Штатов, Англии и Франции алкать крови народа России и желать смертей ее граждан, если народ России согласится заплатить им выкуп? Если да, то каковы будут конкретные требования правительств Соединенных Штатов, Англии и Франции? Хотят ли они концессий, хотят ли они железных дорог, шахт, золотых запасов, или они желают территориальных уступок, например, части Сибири, или Кавказа, или Мурманского побережья?»

Откуда такой наглый тон?

Частью — от уверенности в близости Мировой революции.

Частью от того, что Германия на грани капитуляции и появляется надежда повторить опыт 23 февраля 1918 года. Как утверждал Ленин: «Мы никогда не были столь близки к Мировой революции, российский пролетариат столь очевидно показал свою мощь, что ясно — миллионы и десятки миллионов пролетариев в мире последуют за нами».

3 ноября 1918 года большевики направили Британии предложение о примирении через шведское представительство в Петрограде. 5 ноября нарком Чичерин послал еще одну ноту, на этот раз американскому госсекретарю Лэнсингу, в которой говорилось, что большевики «готовы на еще более крупные уступки державам Антанты, чтобы достичь понимания».

4 декабря 1918 года британский посланник в Стокгольме доложил в Лондон, что, по имеющейся информации, Литвинов намерен передать британскому правительству, что «большевистское правительство готово издать декрет о признании обязательств по иностранным долгам, освобождении из тюремного заключения британских граждан и выплате компенсации за убийство кэптена Кроми».

По мнению Британии, это предложение показывало слабость большевиков, и поэтому нет нужды идти на переговоры с ними. В результате Литвинов не получил никакого ответа.

Тогда Литвинов попытался найти понимание у американцев. Он направил письмо президенту Вильсону, в котором убеждал его, что «диктатура пролетариата — не самоцель, а способ построить новый социальный строй, при котором всем гражданам будет дано право на труд и равные права, невзирая на то, к какому классу эти граждане принадлежали раньше».

Вилсон, видимо, поверил этим словам и распорядился, чтобы советник американского посольства в Лондоне Вильям Баклер отправился в Стокгольм на встречу с Литвиновым.

13 января 1919 года они встретились, и Литвинов заявил, что большевики в обмен на мир готовы признать иностранные долги, прекратить пропаганду Мировой революции, объявить амнистию противникам большевизма и предоставить право на самоопределение Польше, Финляндии и Украине.