Мужей много не бывает - Адель Паркс

Я пригубливаю холодного шампанского и думаю о том, насколько точно выразил свои ощущения слепой монах Дом Периньон. Жизнь прекрасна. Я окидываю взглядом стоящие у столика огромные пакеты с покупками. В своем стремлении к приобретению материальных благ мы в основном ограничились забавными и недорогими предметами — подарками для Эдди и детишек Амели, — но Стиви все же настоял на том, чтобы купить мне платье в «Армани эксчейдж». Я упиралась изо всех сил, доказывая, что сама поездка в Лас-Вегас является для меня достаточным подарком и поэтому Стиви совершенно не обязательно покупать мне дизайнерские вещи.

— Вряд ли они дизайнерские, дорогая. Это диффузионный бренд, — с улыбкой возразил Стиви. Он мягко пародировал Беллу, которая только сегодня объяснила нам, что такое «диффузионные бренды». Будучи полными невеждами в вопросах, связанных с дизайнерским бизнесом, мы не знали, что они представляют собой «более доступную» (то есть более дешевую) продукцию сторонних фирм, имеющих право маркировать свои изделия лейблом известного дизайнерского дома.

— Все равно. Ты же учитель, а не сын миллионера. Если ты начнешь покупать мне такие вещи, тебе жить будет не на что, — настаивала я.

— Это будет подарок и мне тоже, — сказал Стиви, — когда я увижу тебя в нем.

Обсуждаемое платье представляло собой хлопчатобумажный летний сарафан без рукавов и с открытой спиной. Я не нашла в себе сил притвориться, будто оно мне не нравится.

Пианист играет какую-то меланхоличную, отлично подходящую к обстановке мелодию — такую спокойную, ненавязчивую музыку сейчас называют лаунж. Внизу мерцают неоновые огни — из-за них Вегас похож на гигантскую мастерскую Санта-Клауса. От холодного шампанского у меня запотел фужер. Стиви красив как бог. Все так здорово. Время, место и настроение, соединившись, создают исключительно романтичный момент. В такие моменты влюбленные говорят о своей любви. Я делаю глубокий вдох.

— Стиви, я хочу сказать тебе…

— Привет, ребята! Как оно все идет? На свете столько городов, а в этих городах столько баров — и надо же, вы оказались именно в этом! — Хамфри Богарт из Филипа никакой, хотя мы и понимаем, что он пытается изобразить именно его.

Несмотря на то что Филип прервал меня на полуслове, я стараюсь показать, что рада неожиданной встрече, — в конце концов, ведь это моя идея пригласить Фила и Беллу поехать с нами, и в основном для того, чтобы дать им и Стиви возможность подружиться. С моей стороны будет невежливо полностью отстраниться от них, прихватив с собой Стиви. Просто мы так хорошо погуляли вдвоем, так хорошо провели время. Я улыбаюсь и говорю себе, что нам и всем вместе будет неплохо. Филип тоже улыбается. Белла и Стиви — нет.

— Разрешите к вам присоединиться? — спрашивает Филип и, не дожидаясь ответа, подтаскивает еще два стула к нашему столику.

Белла садится рядом со Стиви. Она выглядит просто сногсшибательно. На ней новое дизайнерское платье, в котором определенно нет ничего «диффузионного» — ни одной нитки. Глядя на нее, можно подумать, что она только что побывала в спа-салоне и парикмахерской. А глядя на меня, можно подумать, будто я полдня бродила по жаркому пыльному городу, — что, собственно, и происходило. Я мысленно проклинаю себя за то, что забыла в номере помаду.

— Ну, ребята, рассказывайте, чем сегодня занимались, — говорит Филип.

Я кратко рассказываю ему о наших сегодняшних похождениях, потом из вежливости спрашиваю:

— А вы с Беллой что делали?

— Ну, я все это время сидел возле бассейна, уткнув нос в книгу, а Белла ходила в спа-салон и парикмахерскую. Верно, дорогая?

Наблюдательность меня не подвела.

— В последнее время солнце меня почему-то нервирует, и поэтому я редко загораю на воздухе. Лучше уж пойти в солярий, — говорит Белла. Думаю, ей самой понятно, что это звучит неубедительно, поскольку она бросает нервный взгляд на Стиви. — Ну и к тому же я не хотела перегружать себя событиями в первый день. У меня заболела голова, как только мы вышли из самолета. Наверное, это все из-за Лас-Вегаса, из-за его постоянного звяканья.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Стиви.

— Бесконечный звон монет, падающих в щели игровых автоматов. Он доносится отовсюду. Это просто кошмар.

Я отпиваю шампанского и думаю, что если разговор и дальше пойдет в таком ключе, то на приятное продолжение вечера можно и не надеяться.

29. ЧУДО В ТЕБЕ

Знаете, я верю в Бога. Но по мне так он совсем не похож на добродушного старикана, воплощающего в себе черты любимого дядюшки и Санта-Клауса. Потому что если бы он был добродушным стариканом, то на земле не было бы ни войн, ни голода, ни творчества Селин Дион. Бог, в которого я верю, остроумен, как Оскар Уайльд, и суров, как Саймон Коуэлл. Филип попал в точку, когда сказал: «На свете столько городов…»

Я с искренним интересом и изумлением наблюдаю за своей женой. Она как хамелеон. Вот она мотается со мной по пабам, смеется и болтает, вытаскивает на свет божий старые, давным-давно отправленные на чердак воспоминания, заставляет меня снова испытывать выброшенные на помойку чувства. А вот она сидит холодной, бесчувственной статуей. Или, может быть, я использовал не то слово? Сдается мне, определение «хамелеон» слишком возвышенно для нее. Может, она просто шлюха?

Ясно, что для нас обоих это нелегкая ситуация и в ней трудно вести себя раскованно. Я бы еще понял, если бы она нервничала и запиналась при разговоре. Но ведь нет же. Она спокойна, холодна и уверена в себе. Ее способность к перевоплощению вызывает во мне гнев и зависть. Неужели я правда для нее всего лишь ненужная тряпка? Белла — это ледяная гора, настоящий айсберг. У айсбергов, как известно, над поверхностью воды находится всего пять процентов всей массы льда, остальное же скрыто в темных холодных глубинах. А я обреченный на гибель злосчастный «Титаник».

Лаура, наоборот, — как открытая книга, источает цельность и искренность. Она интересна в общении, хороша в постели. Она умная и скромная. Тогда почему, черт возьми, я весь ужин периодически ловлю себя на том, что разглядываю грудь Белинды (умело и соблазнительно поднятую с помощью бюстгальтера)?

Мы слегка ужинаем и поглощаем целое море выпивки. То есть пьем мы трое — кроме Белинды. Лаура и Филип не ограничивают себя, потому что они на отдыхе и им в этом нет никакого резона. А я пью порцию за порцией, потому что оказался в центре какого-то дьявольского кошмара и не обладаю достаточной моральной стойкостью (или банальной наглостью), чтобы выдержать его без помощи спиртного. Полагаю, что Белла — потому что, честно, сегодня я не видел даже краешка Белинды — не пьет с целью показать мне, как она может, в отличие от меня, владеть собой в трудных ситуациях.