Не его Золотая девушка - Рейчел Джонас

тот момент, когда я начинаю тихонько сходить с ума, на мою щеку опускается мягкая ладонь. Я поднимаю взгляд, встречаясь с Блу глазами, рассматриваю ее лицо в тусклом свете, проникающим из окна в комнату.

– Теперь это наша общая проблема, – напоминает она мне. – Пока мы не забываем об этом и делаем все возможное, чтобы защитить друг друга, с нами все будет в порядке.

Этого должно быть недостаточно, чтобы успокоить меня, но все же это срабатывает. Я убираю ее руку от своего лица и целую ее, прежде чем приложить к своему сердцу.

Отношения.

Опять это чертово слово. С тех пор, как Дэйн его произнес, оно преследует меня, заставляя воображать то, что, возможно, еще слишком рано представлять. Я даже размышляю, не стоит ли мне хотя бы спросить, что думает Блу по этому поводу.

К черту.

– Дэйн сегодня сказал кое-что интересное. Он заговорил о нас с тобой, спрашивал, мы просто общаемся или… претендуем на всякие звания и прочее дерьмо.

Да уж, тот еще плавный переход.

– Звание по типу «бойфренд и подружка»? – спрашивает Саутсайд, заставляя меня съежиться от этой формулировки.

– Ну да. Хотя, может, не в таком сопливом стиле.

– Ты понял, что я имела в виду, – парирует она, игриво хлопая меня по руке.

Я шлепаю ее в ответ, только по заднице, что заставляет ее рассмеяться.

– Так он хочет знать, вместе ли мы? Типа того?

Глубоко вздохнув, я киваю.

– Да. Вместе.

Блу снова замолкает, и я не уверен, как истолковать это молчание. Через несколько секунд она издает нервный смешок.

– Вау, – говорит она. – Они, похоже, реально «погрузились» во всю эту хрень.

– Я же говорил.

Она задумывается еще на мгновение, и я задаюсь вопросом: может, стоило сказать меньше? Или… больше?

Я внезапно понимаю, что только что нарушил правило «не торопиться», которое ввели мои братья и Джосс.

О чем ты, черт возьми, думал? Ты только что заслужил ее прощение. Теперь ты хочешь, чтобы она, блин, связала себя обязательствами? Чувак… ты просто придурок.

Я открываю рот, чтобы сказать, что хотел только прощупать ее, а не загонять в угол, но у меня не получается произнести ни слова. Потому что Блу целует меня, медленно, томно. Я обеими руками обхватываю ее тело под одеялом, и она придвигается ближе, настолько, насколько может, а после прерывает поцелуй.

– Я не очень верю в отношения. Думаю, в этом виноват дерьмовый пример моих родителей, – объясняет она. – Но… я верю в тебя.

Это неожиданно. И в новинку.

Не уверен, что кто-либо когда-либо по-настоящему верил в меня. Не на футбольном поле. Не в мою способность не облажаться.

Но она верит.

– Если ты просишь меня быть с тобой, ответ – да, – наконец говорит Блу. – Кроме того, я думаю, мы оба знали, что я была твоей задолго до сегодняшнего вечера.

Улыбаясь, я снова целую ее.

– Ты чертовски права, – рычу я ей в губы, вызывая у нее смех.

Потребовалось чертовски много убеждений, было раскрыто много тайн, и мне пришлось вытащить голову из задницы, но это того стоило. Потому что я, черт возьми, сделал это.

Наконец-то заполучил эту девушку.

Глава 32

Блу

Один наушник вставлен в ухо, а другой спрятан под толстовкой. Я смотрю репортаж об игре на одном из крупных телеканалов и слышу все сделанные прогнозы. Да, многие из этих прогнозов касаются исхода чемпионата штата и даже будущего команды в целом, но в основном…

Они говорят об Уэсте.

Видимо, я жила в другой вселенной, поскольку впервые слышу о его «Золотой руке», как они это называют. Они говорят о его точности, мол, редко можно увидеть такую силу и мастерство на столь раннем этапе футбольной карьеры.

Много разговоров о том, что он станет профессионалом после колледжа. Что заставляет меня задуматься о его будущем, о том, как многие захотят заполучить частичку Уэста Голдена, когда он добьется успеха. Так бывает всякий раз, когда одна звезда горит чуть ярче остальных. Другие делают все возможное, чтобы подобраться поближе, надеясь украсть хотя бы проблеск этого сияния.

Но из всего, что есть у Уэста, единственное, о чем я когда-либо попрошу, – это его сердце. Это никогда не изменится.

Кстати, о сердцах: мое застряло у меня в горле. Думаю, этого и следовало ожидать, когда лучшие из лучших встречаются на поле. Настоящая битва титанов.

Я на взводе, как и остальные зрители, взгляд мечется между табло и Уэстом, поскольку обе команды стоят на линии схватки.

Шесть секунд на часах.

Теплое дыхание игроков встречается с прохладным воздухом, вырывается паром из их ноздрей и ртов. Игра подходит к концу. Обе команды выложились по полной, но наши ребята отстают на пять очков. Эта игра – их последний шанс что-то сделать, и обстановка не очень хорошая.

Отсюда я не могу видеть выражение лица Уэста, но знаю, как много для него значит футбол. У него настоящий талант. Большинство людей упускают из виду, что в Уэсте есть нечто большее, чем то, что он приносит на поле. Зная его страсть к игре, я уверена – он так просто не сдастся. Даже если некоторые уже думают о поражении наших «Пантер».

Я опускаюсь на несколько рядов ниже, чтобы сделать парочку снимков на телефон, и даже при такой напряженной игре на меня по-прежнему обращено немало внимания. Не уверена, когда в последний раз в своей жизни видела более злобную компанию девчонок, но сегодня они в полном составе. Уверена, это фанатки Уэста – из «Сайпресс Преп» и школы Южного Сайпресса.

Они обратили внимание на джерси, которое я надела поверх толстовки. Без сомнения, они пялились на фамилию своего короля, выбитую на обороте.

Голден.

Когда Уэст впервые попросил меня надеть джерси, я колебалась, поскольку предвидела, что это действие повлечет за собой. Знала, какое сообщение оно огласит.

Что я, Блу Райли, официально девушка Уэста Голдена.

Но кто же, черт возьми, знал, что мне так понравится, как это звучит?

Игнорируя множество взглядов, которые чувствую на себе, я снова смотрю на поле, стараясь не паниковать.

– У тебя получится, – шепчу я в основном себе, но какая-то маленькая часть меня верит, что Уэст чувствует, как я болею за него. Даже больше, чем за всех остальных.

Стерлинг перебрасывает мяч Уэсту, а затем Уэст отступает назад. Он уходит от прессинга, благодаря Стерлингу и другим игрокам на линии, выступающим в роли живого щита.

Три секунды.

– У тебя получится, – повторяю я, посылая