Форпост (Тетралогия) - Андрей Валерьев

Лошадей у дачников отродясь не было, но цыганскую молодёжь это ни фига не остановило. Дачи бомбились "на ура" и стахановскими темпами. Робкие попытки старика-сторожа дать отпор закончились расправой, больницей и растерянными глазами участкового. Что делать с этими уродами, он не знал. За пару лет до этого местные мужики спалили в соседней деревне несколько избушек, принадлежавших цыганам, так вони поднялось… по самое не могу. Фридрих Гансович, конечно, был ещё весьма крепким стариканом, да и ружьишко с десятком патронов имелось, но рисковать не хотелось.

Обычно вывоз имущества продолжался пару недель, и вывозилось при этом всё. От банок с огурцами до старых металлических кроватей. Даже навесной замок с двери снимался и увозился на хранение в гараж. На зимовку домик оставался без мебели, печки-буржуйки и с входной дверью, примотанной проволочкой. Бомжам, обильно заселявшим дачный массив зимой, не оставляли ничего. Некоторые соседи вынимали и увозили на хранение даже окна.

Вечерний семейный совет постановил выехать всем возможным транспортом. "Королла" главы семьи, старый "Паджерик" старшего, Славки, и раздолбанный "Жигуль" Лёшки. Прикинув количество вещей, которые нужно будет вывезти, дядя Гера пригорюнился — ехать придётся без женщин и детей, упаковывать и складывать придётся всё самим. Да и то понадобится, как минимум, пара ходок, чтобы осилить такой объём. Но тут, пожалуй, впервые за всё время, в семейный совет влезла Анюта. Сильно смущаясь, она сообщила, что "один её знакомый" сейчас — "временно, папа, временно!" — подрабатывает водителем на грузовой "Газели", перевозя из магазина мебель. Супруга победно посмотрела на Георгия Александровича, явно гордясь своей повзрослевшей дочерью, тот усмехнулся в пышные усы, и согласие было получено. Покрасневшая Анютка немедленно вызвонила Серёжку, и тот, заикаясь от счастья, немедленно заверил дядю Геру, что к восьми утра он "будет как штык" и "всё будет в лучшем виде". Тут уже в разговор влезла Ирина, жена Славки, и заявила, что последние тёплые выходные надо бы провести на природе. И, конечно же, с внуками. Потом сам собой организовался шашлык и сослуживец Станислава с женой и ребёнком.

Ехать решили всем гамузом и аж на два дня.

Когда впереди полыхнула вспышка молнии, и машину начало бросать на ухабах, дядя Гера немедленно затормозил — благо, из дачного массива на трассу всегда приходилось выбираться с черепашьей скоростью. То, что он увидел, поразило его до глубины души. Горы! Какие, нафиг, горы? Дядя Гера протёр глаза. Горы, густо поросшие деревьями, никуда не делись. Несмотря на наступившую уже ночь, было очень душно, и страшно болели уши — как после самолёта. Из машин раздался дружный детский рёв. Вот таким образом семья Георгия Александровича Лужина в полном составе прибыла в этот новый, странный, мир.

Глава 1

В которой всё вновь идёт кувырком, а Иван потихоньку приходит в себя

Целую неделю в лагере Маляренко стояла гробовая тишина. У Ивана, после невероятной находки начался отходняк и приступы депрессии из-за Алины. Вот так, взять и выкинуть из головы эту женщину он не мог. Сама же Алина, прекрасно понимая, что творится на душе у Маляренко, вновь постаралась стать невидимкой. А самым поганым было то, что Иван всё-таки разжевал всем присутствующим, включая себя самого, где они и КОГДА. А также тот факт, что здесь они НАВСЕГДА.

Сначала женщины тихо плакали, прощаясь с надеждой на возвращение к привычной жизни, а потом их тоже придавила апатия. Даже Бим притих, чувствуя состояние окружающих. Иван Андреевич, ошалело тряся головой от неожиданно наступившей тишины, потратил эти семь дней на обычные хозяйственные хлопоты. Дел было невпроворот. Сначала Маляренко провёл инспекцию запасов, сделанных покойным, и с удовольствием отметил, что и в этом Романов не соврал. Мяса и птицы, заготовленных впрок, было действительно много. Снова во весь рост встала проблема соли — надо было наведаться к Звонарёву и попытаться выменять килограмм двадцать на какой-нибудь ножик. А с другой стороны… ну чего напрягаться? Жратвы навалом, жить есть где, забор стоит и не падает. Чего не хватает-то? Русской печи и украинских вареников?

Ваня почесал бороду.

— Ладно, там видно будет!

И, растянувшись под солнышком на брезенте, уснул.

— Кхм.

— А? — Ваня продрал глаза. Над ним стояла Алина. — Вот это я даю! Сколько времени-то, а?

Женщина не верила своим ушам — после недели угрюмого молчания Ваня был снова лёгок и весел. И он с ней заговорил! Подмигнув женщине, Маляренко вскочил на ноги и сладко потянулся.

— На ужин-то, что у нас? Ну же, Алинка, не тормози.

Из глаз Алинки водопадом хлынули слёзы и, повалившись на колени, она вцепилась в ноги Ивана, лепеча что-то бессвязное и целуя ему руки. Иван некоторое время стоял в образе "утоли моя печали", поглаживая преданно заглядывающую ему в глаза женщину по голове и нашёптывая какую-то успокаивающую чушь. Мягко подняв "жену" с колен, Ваня поцеловал её в лоб и аккуратным шлепком по попке отправил её к кухне. Не верящая своему счастью, Алина, плача и смеясь одновременно, побежала накрывать на стол.

— Херово ты играешь. — Машка, стоявшая поблизости, с откровенной иронией глядела на Ивана.

— Да ладно. Ей сойдёт. Сама же видишь. — Ваня сплюнул вслед Алине и отправился умываться.

— А ты скот, Ваня. Похлеще Романова.

— Да и пох.

В душе Ивана не всколыхнулось ничего.

Серёга Звонарёв напряжённо всматривался в ночную мглу, каждую минуту ожидая новых неприятных сюрпризов. Рядом, вооружившись большим самодельным топором, замер Юра. Серый покосился в его сторону.

"Надо же! Кто бы мог подумать. Кем был — кем стал. Такой точно не бросит и не подведёт".

— Думаю, что сегодня они уже не придут. Пойдём, поговорим с этим дебилом.

Грузно спрыгнув с помоста у калитки, Звонарёв потопал к столовой. Там, хлопоча вокруг раненого Алишера, крутились все женщины посёлка. Только Светлана, как-то слишком спокойно сидела поодаль, постоянно переплетая свою косу.

— Ну что? Жив? Говори, дебил! — Звонарёв был вне себя от ярости. Эти два придурка-охотничка наткнулись на людей, но не придумали ничего лучше, чем затеять драку из-за паршивого сайгака! Урррроды!

— Чё сразу "дебил"? — Алишер ещё не врубился в ситуёвину и был не в меру борз. — Этого сайгака я подбил! Я! Он — мой.

У Серого помутилось в голове.

Ххек! Юра не выдержал первым и наотмашь ударил банкира по морде. Тот заорал и выплюнул из разбитого рта осколки зубов.