Форпост (Тетралогия) - Андрей Валерьев

— Да стой ты, дура! Это я, Иван! — Маляренко, не напрягаясь, догнал и повалил девчонку. — Ты чего? Что случилось.

В безумных глазах Светланы постепенно проявились первые признаки узнавания, и девушка, ухватившись за Маляренко, бурно разрыдалась. Что она говорила, понять было совершенно невозможно, и Ваня, решив не выяснять посреди чистого поля, что же там произошло, подхватил её на руки и утащил в кусты.

Дав Свете отдышаться, Маляренко напоил её водой из фляги и приступил к расспросам.

— Что?

— У-у-убили! — Светка снова заревела.

— Кто?

— Чу-у-ужие!

— Кого? — Иван похолодел. Люди в посёлке жили, хоть и не самые близкие, но всё же не чужие. Свои. А уж про будущего крестника и говорить нечего — родной человек будет!

— Настю.

У Вани подкосились ноги.

— Юре прямо в голову выстрелили, а Алишерку — повесили. — Светку колотила крупная дрожь. Голова её тоже тряслась, как у старого деда. — А Максимушку ещё вчера у-у-убили.

Похоже, у Светки начался припадок — дрожь перешла в конвульсии, и девушку пришлось прижать к земле всем своим весом.

— Тихо, милая, тихо. Я что-нибудь придумаю. — Маляренко встряхнулся. Весь расслабон, пофигизм и депрессняк махом вылетел из головы. Ивана начало потряхивать — внутри росла мутная волна ярости.

"Дыши, Ваня, дыши. Дыши. Дыши. Спокойней".

— Света! Ты меня слышишь? — Иван взял лицо девушки в ладони, та кивнула.

— Ты на велосипеде ездить умеешь? Да? Молодец. Сейчас ты ответишь на два вопроса и поедешь по моему следу в мой лагерь. Поняла? Скажи Алине Ринатовне и Марии, чтобы спрятались в лесу. Поняла? Умница. Сколько их?

— Пятеро. И ружьё одно.

— Умница. Езжай.

Несмотря на своё состояние, Светлана удивлённо уставилась на невиданное здесь чудо техники и попыталась вякнуть что-то вопросительное. Маляренко сделал страшные глаза и показал рукой направление.

— Туда езжай.

Через полчаса из рощи, по направлению к затаившемуся в кустах с арбалетом Ивану вышло пять человек.

Глава 2

В которой "война план показала", а Иван обзавёлся новыми знакомыми

"Вон тот, с ружьём — он будет первым. А вот тот, здоровый — будет вторым".

Иван с сомнением оглядел арбалет — за неделю стрелковой практики он научился лишь сносно попадать в неподвижную мишень с пятидесяти шагов. Да и то мишень была… большая. Мешок с травой, например. Маляренко затихарился и стал ждать. Он совершенно ясно осознавал, что у него, максимум, два выстрела, и сделать третий, а тем более четвёртый, ему не дадут.

Враги тем временем совсем не торопились угодить в засаду меж двух роскошных "клумб". Едва выйдя из рощи, они попадали кто куда и занялись разными неприличными делами.

Ваня озадачился — на убивцев эти снусмумрики как-то не тянули. Пара затянутых в кожу парней повалилась прямо посреди чистого поля и активно принялась "вызывать Ихтиандра", ещё одна парочка ("явно гомики" — подумал Маляренко), принялась утешать друг друга, отойдя от остальных всего-то шагов на пятьдесят. Самый интересный персонаж — тощий дядька в годах и с ружьём, ушёл дальше всех, за маленькую "клумбу" и, упав на задницу, принялся тереть лицо.

"Чего это с ними? А, ладно… какая разница!"

Маляренко прикинул диспозицию, убедил себя, что "стрелок" никому не виден, взвёл арбалет и, петляя словно заяц, рванул короткими перебежками от куста к кусту.

"Ща. Погоди. Ща я тебя…"

Ивана охватил настоящий охотничий азарт.

"Ща я тебя, гада, подстрелю!"

Не добежав до сидящего на земле врага метров сто, Ваня залёг в траве — дальше укрытий не было.

Цель (а никак иначе этого покойника Ваня уже не воспринимал), сидела вполоборота, закрыв лицо ладонями и о чём-то размышляя. Дистанция в сто метров была для Маляренко великовата, и он решил рискнуть. Затаив дыхание и ощущая себя натуральным индейцем, бывший менеджер по продажам продуктов питания пополз вперёд. Ненависти не было. Да и злости и желания отомстить он не чувствовал. Просто очень хотелось попасть. Просто прицелиться, нажать курок и попасть. Совершенно некстати вспомнились строчки из Твардовского:

"Ты лежишь ничком, парнишка,Двадцати неполных лет,Вот сейчас тебе и крышка,Вот тебя уже и …"

Иван прицелился.

"Сейчас я тебя…"

И тут из рощицы, руки-в-брюки, вышел "красивый", то есть, весь обмотанный тряпками, Юра. Несмотря на огромный кровавый тюрбан на голове, не узнать его было невозможно

Ваня отложил арбалет и протёр глаза. "Покойный" обошёл по синусоиде "ихтиандров" и "педиков" и направился к "стрелку". Минуты две они о чём-то тихо говорили, причём Юра, положив руку на плечо своему "убийце", явно его утешал. Маляренко снова понял, что он чего-то не понял. Плюнув на маскировку, он подхватил оружие и, наведя его на неизвестного мужичка, поднялся во весь рост.

— Доброе утро, Юрий Владимирович!

Толстяк немедленно обернулся и помахал рукой. Сидящий на земле мужик медленно повернул голову и с интересом уставился на наведённый на него арбалет.

Всё, чего сейчас хотел Георгий Александрович — это отмотать плёнку назад. На сутки. Когда Алёшка был живой и весёлый и не случилось ещё этой дурацкой истории с местными. И очень хотелось домой. В новый дом. И собраться всем вместе. И выпить. И обо всём забыть. Местный мужичок, чудом оставшийся в живых, что-то говорил и утешающее хлопал по плечу, но дяде Гере было не до него. Тут сбоку мелькнула тень, и из травы вылез ещё один человек, держа его под прицелом. Лужину было всё равно. Это было не с ним. Это было кино. Местный что-то радостно закричал — дядя Гера не понял, что.

— Папа! — Отчаянный крик дочери разом вернул Лужина в действительность. Мгновенно вспотев, он метнул взгляд на арбалетчика — тот на долю секунды, на долю миллиметра, на одну долю мысли дёрнул своё оружие в её сторону. Лужин почувствовал, что у него сейчас остановится сердце.

"Только не Аня, только не ёё!"

Но арбалетчик не подвёл. Болт всё также твёрдо продолжал смотреть в лицо Георгию Александровичу.

"Спасибо тебе, родной…"

В уши пробился крик местного:

— Ваня, не стреляй!

Неизвестно откуда взявшийся "Ваня" посмотрел на него, Лужина, на испуганную дочь и опустил арбалет. Позади слышался слоновий топот подбегавших ребят.

— Юрбан, какого хера? — Иван, забив болт на кучу вооружённого народа, обступившего его со всех сторон, с интересом рассматривал воскресшего приятеля. — Мне тут сообщают, что тебя грохнули, Настю… — тут Ваня смешался, — …э-э-э-э… тоже. "Убили-и-и-и". — Он очень похоже спародировал Светку. — И тех уродцев тоже. Что за дела? Как Настя?