Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После года свободы его вернули в тюрьму за долги. Хенслоу снова внес за него залог, и в 1600 году Джонсон добился платежеспособности, написав "Каждый человек не в своем уме". Он утяжелил комедию классическими тегами, добавил к драматическим персонажам трех героев, которые служили комментирующим хором, обрушил поток ругательств на пуритан, у которых "религия в одежде, а волосы короче бровей", и обрушился со своими знаниями на драматургов, разрушающих аристотелевские единства. Вместо невозможных романов о невероятных лордах он предлагал показать Лондон безжалостным к самому себе, чтобы
противостоять зеркалу
Так же велика, как и сцена, на которой мы выступаем,
Где они увидят уродство времени.
Анатомирован каждый нерв и сухожилие
С неизменным мужеством и презрением к страху.42
Пьеса нажила больше врагов, чем гонораров, и сегодня ее не рекомендуют читать. Недовольный шумной публикой в "Глобусе", Джонсон написал свою следующую комедию, "Похождения Синтии" (1601), для труппы мальчиков-актеров и меньшей, более разборчивой публики в театре Блэкфрайерс. Деккер и Марстон почувствовали себя сатириками в этой пьесе; в 1602 году труппа Камергера, возмущенная конкуренцией мальчиков из Блэкфрайарса, выпустила пьесу Деккера "Сатиромастикс" (т.е. сатирик, которого пороли), в которой Джонсона поносили как тщедушного, покрытого пятнами, тщеславного педанта, убийцу и каменщика. Ссора закончилась обменом хвалебными речами, и на какое-то время фортуна улыбнулась. Процветающий адвокат взял Бена в свой дом, а граф Пемброк прислал поэту двадцать фунтов "на покупку книг".43 Укрепившись, он попробовал свои силы в трагедии. В качестве сюжета он взял Сеянуса, злобного фаворита Тиберия. Он тщательно опирался на Тацита, Суетония, Дио Кассия и Ювенала; у него получился ученый шедевр, несколько трогательных сцен (например, V, x) и величественные строки; но публику возмутили длинные речи, нудный морализм безжизненных персонажей; пьеса вскоре была снята. Джонсон напечатал текст и на полях привел свои классические источники с примечаниями на латыни. Лорд Обиньи, впечатленный, предоставил скорбящему автору убежище на пять лет.
Он вернулся на арену в 1605 году со своей величайшей пьесой. Вольпоне, или Лис, со жгучей сатирой атаковал жажду денег, бушевавшую в Лондоне. Как обычно бывает в комедиях - от Плавта до "Восхитительного Крихтона" - умный слуга является мозгом сюжета. Моска (по-итальянски - муха) приводит к своему скупому хозяину Вольпоне, который притворяется тяжело больным, череду охотников за наследством - Вольторе (стервятника), Корбаччо (ворона), Корвино (ворона), - которые оставляют солидные подарки в надежде стать наследником Вольпоне. Лис принимает каждый подарок с неохотой, даже соглашаясь одолжить на ночь жену Корбаччо. В конце концов Моска обманом заставляет Вольпоне сделать слугу единственным наследником. Но Бонарио (добрый характер) разоблачает уловку, и венецианский сенат отправляет почти всех актеров в тюрьму. Эта пьеса наконец-то привела публику "Глобуса" к ногам Джонсона.
От успеха он поспешно переходил к невзгодам. Он сотрудничал с Марстоном и Чепменом в работе над "Eastward Ho!" (1605); правительство арестовало авторов на том основании, что комедия оскорбляет шотландцев; заключенным пригрозили обрезанием носа и ушей, но они были освобождены в целости и сохранности, и такие высокопоставленные лица, как Камден и Селден, присоединились к банкету, устроенному освобожденным триумвиратом. Затем, 7 ноября 1605 года, Бен был вызван в Тайный совет как католик, который мог что-то знать о Пороховом заговоре. Хотя за месяц до этого он обедал с одним из главных заговорщиков, Кейтсби, ему удалось избежать подозрений; но 9 января 1606 года он был вызван в суд как провинившийся рецидивист. Поскольку он был слишком беден, чтобы выгодно оштрафовать его, обвинение не было выдвинуто. В 1610 году он вновь в англиканскую лоно, причем "с таким энтузиазмом, что выпил все вино из чаши, когда причащался".44
В том же году он поставил свою самую знаменитую пьесу. В "Алхимике" сатирически описана не только алхимия, которая была неэффективным занятием, но и полдюжины самозванцев, которые изводили Лондон шарлатанством. Сэр Эпикур Маммон уверен, что нашел секрет алхимии:
Этой ночью я изменюсь
Все, что есть металлического в моем доме, преврати в золото,
И рано утром я пошлю
Всем водопроводчикам и оловянщикам,
И купить олово и свинец, и в Лотбери
За всю медь... Я куплю Девоншир и Корнуолл,
И сделать их идеальными индейцами... Ибо я имею в виду
Иметь список жен и наложниц
Равняйтесь на Соломона, у которого был камень.
Как и я; и я сделаю себе спину,
С эликсиром это будет так же трудно.
Как Геркулес, чтобы встретить пятьдесят человек за ночь.
... И мои льстецы
Будет чистейшим и величайшим из божеств.
Что я могу получить за деньги...
Все мое мясо должно быть в индийских оболочках,
Блюда из агата, оправленные в золото и усыпанные
С изумрудами, сапфирами, гиацинтами и рубинами;
Языки карпов, дормисов и верблюжьи пятки ...
Старые грибы и разбухшие от натуги опята
Из жирной беременной свиноматки, только что отрезанной ...
За это я скажу своему повару: "Вот золото;
Иди и стань рыцарем".45
Сэр Эпикурей - редкая находка, но остальные актеры - отбросы, а их разговоры липкие от скатологической грязи; жаль видеть ученого Бена, столь эрудированного в отбросах и на жаргоне трущоб. Пуритане простительно нападали на такие пьесы. В ответ Джонсон карикатурно изобразил их в "Варфоломеевской ярмарке" (1614).
Он создал еще много комедий, полных жизни и веселья; non ragionam di lor. Временами он восставал против собственного грубого реализма, а в "Печальном пастухе" позволил своему воображению разгуляться совершенно безрассудно.
От ее шагов не сгинет ни травинки.
Или стряхните пушистый шарик с его стебля,
Но, подобно мягкому западному ветру, она неслась вперед,
Там, куда она уходила, цветы пускали самые густые корни,
Как она посеяла их своей пахучей ногой.46
Но он
