Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

Свет заливал пещеру от пола до потолка, не оставив тени не единого шанса.

Глаза сразу же заслезились, но закрывать их Алина не спешила, надо было кое-что проверить. Причём как можно быстрее.

— Не знаю, почему они не запихали бомбу в прибор. Может, боялись, что я захочу в него заглянуть. Или что его найдёт кто-то посторонний. Поэтому подсунули предмет, который ни один нормальный человек развинчивать не будет.

Будильник пялился на Алину круглым циферблатом.

Большой такой, тяжёлый. Тикающий.

В отличие от киношных бомб, здесь не было разноцветных проводов, которые можно перерезать наугад. И удобного табло с обратным отсчётом тоже не было.

Не было даже уверенности, что Алина всё поняла правильно.

— Я, конечно, могу ошибаться. Иногда мне кажется, что я умею только ошибаться. Но ведь сейчас это не страшно, правда? Если я ошиблась, то просто ничего не произойдёт. А вот если я права…

Сколько осталось до взрыва?

Не зря же в инструкции писали, что прибор заработает не сразу и придётся ждать. Это наверняка для того, чтоб Алина не сбежала из пещеры раньше времени. И страховка на всякий случай: если вдруг снаружи случится какая-то заминка в ходе церемонии, например. Чтоб не рвануло слишком рано, до того, как заговорщики и убийцы успеют удрать. Если рванёт позднее — это не страшно. Не так страшно. Толпа по-прежнему будет внутри ограды, как в загоне. Пока всех перепишут, пока обыщут — тонна времени пройдёт.

Но всё же, сколько ещё в запасе?

Сколько прошло после звонка будильника?

Сколько осталось до взрыва?

Сколько они тут уже сидят?

Казалось, что вечность, а по часам выходило, что всего несколько минут.

Алина с трудом подавила желание броситься вон из пещеры.

Во-первых, далеко она с больной ногой не убежит. Во-вторых, бросать на верную смерть Яну и множество людей, пришедших на церемонию… Нет уж, на это она не подписывалась!

А значит, остаётся только один способ остановить взрыв.

Тем более, она им уже пользовалась год назад. Правда, остановить тогда не получилось, только сдержать. Ну так и взрыв был магический, а тут пустяк, какая-то глупая бомба.

Алина зажмурилась, вытерла о штаны вспотевшие ладони, запихала в карман кольцо, украдкой коснувшись камня. Магия не чувствовалась. Магия спала, причём спала по всему миру.

Должно получиться, пусть даже и в сердце Истока!

— Стой! — прозвучало над ухом.

Губами шевелила принцесса, но голос был чужой. Странный, не мужской и не женский, а словно несколько человек говорили хором. И этот звук отражался от стен, бил по ушам, заставлял пригибать голову. Повелевал и подчинял.

— Стой, дитя Устья, — проговорил голос. — Или умрёшь.

— Если эта штука взорвётся, я тоже умру, — возразила Алина и сама удивилась своей хладнокровности. — А так — хоть что-то полезное сделаю.

— Не успеешь.

— Это угроза?

То, что говорило устами Яны, выдержало паузу. Не то время тянуло, не то слова подбирало. Затем неохотно произнесло:

— Беспокойство.

— Ты умеешь беспокоиться? — Общаться с непонятной сущностью, захватившей тело принцессы, было странно, но не страшно. Как в ярком и немного сюрреалистическом сне. Только вот сны обычно заканчиваются пробуждением в собственной кровати, а не кровавыми ошмётками, разлетевшимися по округе.

Алина слишком хорошо помнила, как выглядела Прощальная улица после взрыва, и повторения совсем не хотела.

— Я жажду защитить дочь свою, — ответил голос. — Твоя смерть не поможет ей выжить.

— Тогда сделай так, чтоб я не умерла! Ты ведь и есть Источник, верно? Это же твоя сила мешает мне колдовать? Так угомони её на время!

— Можешь ли ты угомонить своё дыхание и заставить кровь застыть в жилах?

— Дыхание — могу. Ненадолго, но могу, а много мне и не надо.

— Можешь не вдыхать воздух, который снаружи. Но ничего не сделаешь с воздухом, который внутри. А ты внутри. Прости, дитя, это слишком близко.

— Ну как так, а? — От обиды и безысходности хотелось швырнуть чем-нибудь в заледеневшую принцессу. Алина бы швырнула, но под руку ничего не попалось, не бомбой же кидаться. — Почему когда по всему миру… по всем мирам отключилась магия я оказываюсь в единственном месте, где всё-прежнему? И вообще, разве не должно быть наоборот? Рядом с королём и с наследником же не работают арфактумы. Не должны работать. Я даже кольцо своё не чувствую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пойми, дочь Устья, камень для смертного человека — как капля воды для жаждущего. Ты легко почувствуешь эту каплю, находясь в пустыне. Но сможешь ли ощутить её, окунувшись в океан?

Звучало красиво, даже поэтично. Осталось только расшифровать смысл.

— То есть на самом деле король не глушит магию камней, а заглушает её? И сейчас, когда все думают, что сила Истока отключилась на время, на самом деле она по-прежнему работает, просто её слишком много?

— Верно. Сейчас всё вокруг — магия. И так будет до той поры, пока дочь моя не научится сдерживать себя.

А она уже никогда не научится.

Просто не успеет научиться.

— Ясно. — Алина глубоко вздохнула, мысленно примиряясь с болью, схватила будильник в охапку и вздёрнула себя на ноги.

Далеко, правда, не прошла, грохнулась обратно на первом же шаге. Ещё и бомбу чуть не уронила. Второй раз встать не получилось совсем, нога не слушалась.

— Что ты делаешь, дочь Устья? — В магическом голосе прорезалось удивление.

— А непонятно? Хочу утащить эту штуку как можно дальше отсюда, чтоб Яна не пострадала во время взрыва. Тебе-то, небось, ничего не сделается, ты бестелесный. Придёт следующий наследник — заселишься в него и всё по новой. А эту дурочку блаженную мне жалко.

— Ты не успеешь уйти далеко. Я не смогу удерживать время вечно.

— То есть мне не показалось, что оно как-то слишком уж долго тянется? — Алина кое-как устроила больную ногу, чтоб меньше ныла, и обернулась к принцессе. Точнее, к тому, что сейчас сидело внутри неё и читало лекции о сути магии. — А можно как-то время отпустить, а саму бомбу удержать?

— Нет.

— Но… Я же не придумала это всё? Бомба в часах действительно есть?

— Да.

— И сколько у меня минут в запасе, чтоб придумать план?

— Мало.

Ага, очень доходчиво.

Судя по тому, какими лаконичными стали ответы, магическая сущность Истока действительно устала. Алина устала ещё больше, но в голове парадоксальным образом прояснилось.

— Знаешь, что я думаю? Я же всё равно умру. Взорвётся бомба — умру. Попробую остановить её магией Устья — умру. Ну так лучше хотя бы попытаться. Может, успею что-то сделать полезное. Хоть что-нибудь.

Голос Истока молчал. Тянул время — в самом прямом смысле.

Алина тоже оттягивала финал, как могла. Вроде бы всё уже для себя решила, но на последнее действие духу не хватало. Страшно было до одури. А умирать, как ни странно, совершенно расхотелось — хоть героически, хоть как-то ещё. И все недавние мысли об этом показались совсем детскими и глупыми.

Кто вообще придумал дурацкие правила, что силы Устья и Истока несовместимы? Почему нельзя владеть обеими сразу?!

Или…

— Почему Перфи мог пользоваться магией Устья без отдачи?!

— Кто? — устало прошелестел голос. Звучное эхо куда-то делось, слова больше не бились о стены пещеры, а повисали в воздухе расплывчатыми клочками тумана.

— Перфи. То есть Рауд. Не важно. Был один человек, он колдовал — и нормально себя чувствовал. Правда, это в Викене было, но ведь всё равно близко. Я и там чуть не сгорела. А Нина ведь говорила… Она же объясняла, почему так…

Алина сжала виски ладонями, зажмурилась.

Нина точно знала что-то важное. И Перфи тоже. Поэтому Силь не дал ему договорить и застрелил. И Нину грозился, если не замолчит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что же там было?!

Точно, про Силя и было! Речь шла о том, что в нём жила магия Устья, которой поделился Ракун. Пусть чуть-чуть, пусть только во время приступов — но жила же. И тоже никакой побочки не было, даже в Истоке. Потому что у Силя что-то такое в крови…