Это неистовое сердце - Розмари Роджерс

– Ну что ж, должна была догадаться…

– Когда ты увидишь местность, по которой придется идти, сама поймешь, – спокойно ответил Люкас.

Поняв, что он хочет угодить шаману, вышедшему проводить нас, я молча отвернулась.

Мы отправились в горы, ведя лошадей в поводу, поднимаясь все выше и выше по отвесным склонам, покрытым густым лесом. Мужчины упругим шагом шагали впереди, даже не задыхаясь в разреженном воздухе.

А я? Неужели я способна идти целый день? Еще две недели назад это казалось невозможным. И все же мы останавливались очень редко – напоить лошадей, поесть на скорую руку.

На закате мы нашли приют в маленькой пещере, зажгли костер и расстелили у стен одеяла. Раньше я считала, что женщины-апачи – рабыни своих мужей, но только теперь, поймав смущенные, робкие взгляды, которыми обменивались молодые пары, почувствовала нечто вроде зависти. Что за роль играю я сама? Ровена Дэнджерфилд – приемная дочь индейца, будущая невеста нежеланного жениха! Нужно быть очень осторожной, если хочу освободиться. Рамон Кордес еще молод, и его легко обвести вокруг пальца, играя на рыцарских чувствах. Нет, не Рамона нужно опасаться, а его матери, Илэны Кордес, ведь из-за нее началась кровавая распря – из-за женщины, которую Тодд Шеннон ненавидел, а отец безумно любил. Высокомерная, бесчувственная, расчетливая, не жалеющая собственных детей, взрастившая в их сердцах ненависть и бессовестно пользовавшаяся ими как орудием мести. Какая она на самом деле, Илэна Кордес? Инстинкт подсказывал: мы будем врагами, нельзя недооценивать ее силу и решимость. Если верить Тодду, именно она, чтобы завладеть чужим мужем, привела на ранчо убийц собственной двоюродной сестры и ее маленького сына! Даже шаман признавал, что Илэна обладает умом и волей. А Люкас? Люкас Корд, поставивший себе целью отомстить за мать? Думает ли он о ней сейчас? Сказанные когда-то слова вновь всплыли в мозгу: «Он всегда преклонялся перед матерью… обожал ее…»

Какой он на самом деле? Что кроется за обликом дикаря? И что за женщина произвела на свет подобного сына?

Я пыталась представить себе Илэну. Конечно, она уже немолода, с морщинистым лицом и седыми волосами. Совсем не та юная прекрасная девушка, которую любил отец.

Образы расплывались, сон тяжелил веки, и скоро все исчезло: я погрузилась в глубокое забытье.

Глава 20

Как оказалось, Илэна Кордес была совсем не похожа на ту, что я рисовала в своем воображении. Но нам предстоял еще довольно долгий путь, прежде чем я ее встретила.

Путешествие заняло почти пять дней. Мы поднимались все выше, и временами я была готова упасть от утомления, хотя не проронила ни слова жалобы. Люкас Корд все время подгонял нас, и в конце концов даже Хулио запротестовал, что в такой спешке нет необходимости и можно задержаться еще на несколько дней.

С некоторых пор он вообще начал обращаться со мной преувеличенно вежливо, называя младшей сестрой. Но иногда я ловила на себе мрачный, полный непонятного мне желания взгляд.

Люкас же, наоборот, не уделял мне ни малейшего внимания; резкие слова и обвинения сменились полнейшим равнодушием, словно между нами никогда не было ни ссор, ни взаимных упреков, и я иногда спрашивала себя, чем же он так озабочен. Собственно, Люкас вообще старался ни с кем не общаться, отвечал, только когда к нему обращались, а по вечерам долго сидел около костра, уставясь в темноту. О чем он думал?

Как-то Хулио, проследив, куда я смотрю, тихо сказал:

– Мой брат не привык высказывать свои мысли. Даже мне трудно его понять. Но наверное, сейчас я понимаю Люкаса: он вспоминает о женщине, которая ждет его на ранчо матери. Очень молодая, красивая, дочь старого друга. Она хочет, чтобы Люкас наконец принял решение.

– Мне неприятно говорить это, – пробормотала я, – но ее можно только пожалеть.

– Тебе не нравится мой брат?

Возможно, это только показалось, но в его голосе слышалось явное удовлетворение.

– Наверное, так лучше для твоего же блага, сестра.

Я не спросила, почему Хулио сказал это, желая прекратить беседу; и в самом деле, он скоро зевнул, потянулся и отошел.

Я стояла вместе с остальными на снегу перед отвесной скалой и чувствовала, что не могу больше сделать ни шагу. Да и куда идти? Прыгать по утесам, словно горные козлы? Другого пути, казалось, не было.

Люкас Корд тоже смотрел вверх, на лице сменялась буря непонятных мне эмоций. Настойчивое стремление идти вперед все быстрее. Отчаяние… Раздражение… А вдруг что-то произошло и он не может найти дорогу в спрятанную долину – ведь на земле все еще лежит снег.

Но тут он вынул из седельной сумки канат из сыромятных ремней и повесил на шею. Потом, распластавшись по каменистой стене, пополз на вершину. Я охнула, но Хулио ободряюще улыбнулся:

– Там тропинка, сестра. Ее протоптали горные козлы. Именно так Люкас нашел путь в долину. Подожди, мы скоро все туда попадем.

Ожидание, казалось, длилось вечно, но никто, кроме меня, не обращал внимания на Люкаса. Хулио и воины оживленно переговаривались, женщины развьючивали лошадей. Одна из индианок, закричав, показала пальцами на сползающую с вершины веревку. Должно быть, в скале была трещина, и Люкас смог закрепить канат.

Неужели мы будем подниматься, держась за эту ненадежную опору?!

Я хотела запротестовать, но Хулио ловко поймал конец и, быстро перебирая ногами, последовал примеру брата. Через несколько секунд Люкас Корд спустился к подножию, вместе с мужчинами привязал к канату мешок с серебром. Хулио быстро поднял его, потом второй, третий…

Я стояла рядом с женщинами, едва удерживаясь, чтобы не выплеснуть свой гнев.

Пусть не думают, что я полезу туда, держась за этот дурацкий канат! Ладони мои повлажнели от страха: я всю жизнь боялась высоты.

Мужчины подняли все серебро; затем последовали припасы, шкуры и куски туш оленя и медведя, подстреленных охотниками, потом по одному взобрались сами. Женщины вежливо уступили мне очередь, но я так же вежливо отказалась, хотя Корд насмешливо приподнял брови. Он что-то сказал женщинам, те с поразительной легкостью последовали за мужчинами, весело переговариваясь. Мы остались вдвоем. Он, по-видимому, чувствовал, что я боюсь, и злорадствовал, потому что насмешливо объявил:

– Твоя очередь, сестричка! Надеюсь, не испугаешься?

– Конечно, нет! – резко вскинулась я. – Но что делать с лошадьми? Как поднять наверх?

– Беспокоишься о жалких клячах! Вот уж не думал, что ты так мягкосердечна!

Почему он всегда злит меня? Нельзя давать ему повода для насмешек.

– Но ведь ты не собираешься…

– Подумывал было прирезать их на мясо, но раз ты просишь, оставим здесь. Сами найдут себе еду. И поторопись, если не хочешь, чтобы тебя обвязали канатом, как мешок, и подняли наверх!