Трофей для адмирала драконов - Светлана Томская

– Ешьте, – говорит Верн. – Не княжеские разносолы, но вполне съедобно.

Я настолько голодна, что мысли о деликатесах мне даже в голову не приходят. Зато приходит понимание, что Верн из тех, кто отчаянно завидует тем, кто богаче и знатнее его. Сейчас это всё неважно.

Накладываю на тарелку дымящийся картофель и кусок мяса. А вот сыр до тарелки не доношу, сразу же отправляю в рот. Мягкий и свежий, ничуть не хуже того, каким кормят в Академии.

Верн, похоже, тоже проголодался. Поэтому некоторое время мы просто молча едим.

– А та девушка, – возвращаюсь я к прерванному разговору, когда голод отступил, – вам её не жалко?

Верн пожимает плечами:

– Та девушка – безродная сирота. После окончания Академии её ждала бы какая-нибудь низкооплачиваемая работа.

– А так она попала в гарем к шейху, и должна быть вам благодарна, – язвительно говорю я.

– Я был наказан, – обрывает меня Верн. – Шейх Ангильи заплатил и немало, но люди шейха Гериси похитили у меня сына. И вот когда я доставлю вас в Амират Гериси в целости и… невинности, я получу и сына, и убежище на его землях. Обратно мне точно возвращаться не стоит. Второй раз не выкрутиться.

– А Берг? – неожиданно я вспоминаю ещё об одном человеке, причастном к тому, что я оказалась здесь.

– Полагаю, он сыграл свою роль, приведя вас в ловушку.

– То есть? Вы ему не заплатите?

– Мёртвым деньги не нужны, – равнодушно отвечает Верн, откидываясь на спинку стула. – Если вам будет легче: он не знал, зачем я вас ищу.

Кладу вилку на край тарелки. Несколько мгновений сижу, пытаясь осознать сказанное. А потом закрываю лицо руками. Больно.

– Да ладно, княжна, – раздаётся над головой голос Верн. – Зря я вам об этом сказал. Сейчас вы умоетесь и, думаю, переживаний вам на сегодняшний день достаточно. Я погружу вас в магический сон. Так время пройдёт быстрее.

Я не хочу в сон. Я хочу поскорее вырваться из этого кошмара.

– Идёмте, я покажу вам, где вы сможете умыться.

Верн берёт меня за локоть, помогая подняться, а у меня нет сил даже на то, чтобы выдернуть руку.

И только оставшись одна в маленькой каморке с умывальником и туалетом, я позволяю себе заплакать, тихо, зажимая рот, чтобы судорожные всхлипы не были слышны убийце.

Аирра сочувственно помалкивает.

А потом, умывшись, с помощью ледяной стихии привожу в порядок покрасневшие глаза. Верн не должен видеть, что я плакала.

Прежде чем выйти, бросаю взгляд на своё отражение в небольшом зеркале над умывальником. Лицо бледное, губы плотно сжаты, а в глазах появляется вертикальный зрачок. Всего на миг и сразу же исчезает. Но этого достаточно: я знаю, что Аирра со мной.

Отодвигаю защёлку, берусь за ручку. И в этот миг на корабль обрушивается удар такой силы, что меня припечатывает к двери. А поскольку я уже успела её открыть, меня выбрасывает в каюту, где я попадаю в чьи-то мощные ручищи.

Не сразу понимаю, кто это.

Глава 28. Кира

У мужчины, который меня держит, забинтована шея. Барнабо.

– Я уж думал, придётся двери выламывать, а достаточно было наподдать волной, скалится капитан.

В довершение из его рта изливается поток слов. Судя по немногим знакомым типа «наргова задница» и «горгулий помёт» – это ругательства.

Первым делом он проверяет моё левое запястье. Пытается просунуть пальцы под универсум и, убедившись, что тот плотно прилегает к коже, издаёт удовлетворённый рык, а затем поднимает свою лапищу к моему горлу и обхватывает его. Берёт плотно, слегка надавливая, ровно настолько, чтобы показать, что я в его власти.

– Если ты ещё раз попытаешься сыграть со мной в эту игру, маленькая рыжая дрянь, я забуду о том, сколько ты стоишь на рынке.

Большая часть каюты закрыта от меня его широкими плечами. Не могу видеть, что там происходит, но слышу какое-то шуршание.

– Ты ещё жив? – рычит Барнабо, разворачиваясь, и при этом не выпуская меня из рук.

Его ладонь сдавливает мою шею сильнее, и я начинаю задыхаться.

Магистр Верн опирается о стол одной рукой, а вторая висит плетью. К тому же левая половина его лица покраснела и прямо на глазах начинает опухать.

– Не делай глупостей, – говорит Верн хрипло. – Я ничего против тебя не имею, просто хотел сохранить девчонку.

– И для этого оглушил меня? На моём корабле? – рык его становится громче, он как будто сам себя заводит, становясь всё злее с каждым мгновением.

– Я заботился о тебе, когда ты был ещё мальчишкой, – в голосе Верна появляется страх. – И сейчас хотел только одного, чтобы ты сгоряча не нарушил договор с шейхом. Разве ты не знаешь, что шейхи мстительные?

– То есть ты хотел мне добра, – насмешливо фыркает Барнабо. – Да ты совсем как мой отец, такой же заботливый. Он тоже хотел добра мне, своему бастарду, и поручил опекать младшего братишку, чтобы, когда тот вырастет, именно он завладел всем имуществом Лорда Дайрини, а я бы так и остался при нём в качестве телохранителя и прислуги.

– Стоит ли говорить при ней о происхождении Рэйгарда? – пытается увести разговор в другую сторону магистр Верн. – Для всех Смертоносный должен остаться сыном рыбака и простолюдином.

– А какая разница? Она уже никому ничего не расскажет, – Барнабо поворачивается ко мне. – Правда, сладенькая?

А у меня перед глазами всё плывёт. Пират, наконец-то, начинает понимать, что вещь не доживёт до конца путешествия и ослабляет хватку.

– Интересно, да? А о том, как сдох наш с Рэем папаша, хочешь узнать? Он опозорил свой род, получив удар в спину от твари Хаоса. Хотел бежать с поля боя. Его даже хоронили без почестей.

– Но Лорд Дайрини никогда бы не показал спину врагу, – неожиданно вступается Верн. – Это какая-то нелепая случайность.

– А он и не показывал, – склабится Барнабо.

– Ты хочешь сказать… постой, ты же первым подбежал к нему, когда он упал. И ты стоял во втором ряду.

– Неужели? – ухмыляется Барнабо. – Столько лет прошло, и ты наконец-то догадался? А знаешь, почему я тебе это сейчас говорю? Чтобы ты не считал себя в безопасности только потому, что заботился обо мне после смерти отца. Мне нужны верные люди прямо сейчас, а не когда-то там в прошлом. Ещё одно проявление такой заботы, и я скормлю тебя наргам.

Барнабо небрежно, без видимых усилий, закидывает меня на плечо.

– Она будет жить у меня в каюте до конца пути. И в каком виде я её передам