Неоконченный романс - Валентина Мельникова

— Похоже на карту. — Алексей повертел листок так и этак. — Где север, где юг — ничего не указано.

Просто схема, к тому же неграмотная.

— Точно. — Отец придвинулся ближе. — Что ж тогда он столь бережно ее хранил, смерть принял, а не отдал?..

Алексей водил пальцем над схемой, стараясь не прикоснуться к самому рисунку:

— Как я понимаю, это озеро Мраморное, километрах примерно в восьмидесяти отсюда, несколько в стороне от прииска. Видите, написано: «о. Мра…», и дальше след, видно, буква «м». Точно, она, родимая. — Он обрадованно поглядел на Лену. — А тут смотрите, что-то вроде горы с треугольником на вершине. Да это же триангуляционный пункт! Как я не сообразил раньше! А вот что за кружочки и крестик?

Непонятно.

— Так, может быть, они обозначают место, где спрятано золото?

— Даже если и так, без словесных пояснений по этой схеме вряд ли что-либо можно найти. На ней не указаны ни расстояние, ни направление. Вероятно, Абсолюту в свое время удалось каким-то образом узнать о местонахождении пропавшего каравана. Но золото в силу неизвестных нам причин так и осталось в тайге. Теперь хотя бы известен примерный район поисков. — Он еще раз внимательно глянул на схему. — Интересно одно, несчастье с караваном случилось, если судить по расстоянию от прииска, буквально в первые или, по крайней мере, во вторые сутки перехода. Тем более странно, что их не смогли найти. — Алексей бережно положил схему на место, завел автомобиль. — Все эти места давным-давно исхожены и истоптаны охотниками, туристами и еще один Бог знает кем. Тем более без малого сорок лет прошло, и теперь вообще что-то трудно найти, если не сказать, невозможно. — Оглядев разочарованные лица спутников, улыбнулся:

— Отдадим эту коробочку местным сыщикам, пусть голову ломают.

На пепелище уже было полно народу. Стояли два милицейских «уазика», «рафик» «Скорой помощи», несколько работников милиции обследовали место пожара. Женщина в очках, закончив фотографировать, укладывала аппаратуру в чехол; Герман, насупившись, слушал невысокого человека в спортивном костюме. Алексей подошел к ним, что-то сказал, кивнул в сторону Лены. Человек в спортивном костюме быстро направился к ней. Герман же, не взглянув в ее сторону, подошел к трупу, откинул попону, долго вглядывался в лицо Абсолюта. В подошедшем Лена узнала начальника поселкового отделения милиции — капитана Остапенко. Видно, ее звонок застал его за какой-то работой по дому — на брюках виднелись следы опилок, кусочек стружки застрял в буйных кудрях молодого капитана.

— Так вы, Елена Максимовна, говорите, что нашли старика еще живым? Попрошу все изложить в объяснении, желательно до мельчайших подробностей и с уточнением ваших действий в хронологическом порядке. Товарищ майор, — обратился он к Герману, — вы будете беседовать со свидетельницей?

— Попозже. — Он отошел от трупа, — вытер руки носовым платком. — Анна Николаевна, — окликнул он женщину в белом халате. — Предварительно что вы можете сказать о причинах смерти?

Женщина взглянула на труп, сморщилась.

— Жуткая смерть, старик этого не заслужил. — Она достала блокнот, заглянула в него. — Смерть наступила более часа тому назад. Вероятно, от болевого шока, вызванного многочисленными ожогами.

Поражено более семидесяти процентов поверхности кожи… Также на теле просматриваются несколько колотых ран и многочисленные переломы пальцев рук и ног. Очевидно, старика пытали, хотели что-то выведать. Раны на первый взгляд не смертельные, просто глубокие порезы кожи. Ну а более точно я вам скажу только после вскрытия.

— Спасибо, Анна Николаевна, — поблагодарил ее Герман. — Наверно, старик кого-то узнал, раз они поспешили от него избавиться, причем негодяи знали, что он потребляет перед сном, вот и решили все под несчастный случай подвести. Не рассчитали только, что дед каким-то образом выберется из дома и успеет кое-что сообщить.

Дождь утих. Сквозь темные, мчащиеся по небу тучи изредка мелькал мутный диск солнца. Но в лесу уже голосили птицы, надрывно верещала кедровка, возвещая об отступлении непогоды. Молоденький лейтенант забрал у Лены объяснение, подал Остапенко. Он внимательно прочитал его, протянул Герману:

— Вы, конечно, со своим Рогдаем хорошо тут все перемесили, а дождик окончательно картину подпортил. — Он тяжело вздохнул. — Если и были следы, все смыло.

Герман поднял глаза от бумаг:

— Капитан, где у нас протокол осмотра места происшествия?

— У оперативников еще.

— Дай-ка его сюда.

— Что тебя конкретно интересует?

— Елена Максимовна сообщает нам, что заметила около погибшего синего пластмассового зайчонка, скорее всего от брелока. Его нашли?

— Покажите, товарищ Гангут, точное место, где вы видели игрушку. — Остапенко весь подобрался, настороженно вглядываясь в девушку.

— Вот здесь… около головы Степана Тимофеевича, я его сперва не заметила, а потом уже, когда закрывала попоной, вижу, что-то блестит, но брать не стала, оставила все как есть.

Герман и Остапенко переглянулись.

— Грамотный нынче свидетель пошел, только, к вашему сведению, ничего похожего мы здесь не обнаружили, — угрюмо взглянул на нее капитан.

— Как же так? — Лена растерянно оглянулась на отца. — Я его отчетливо помню, такая прозрачная штучка, с блестящими бусинками вместо глаз…

— Мы вам верим. — Герман отошел к освободившейся оперативной группе.

Остапенко потер переносицу.

— Вполне возможно, кто-то здесь успел побывать уже после вас, Елена Максимовна. Брелок был очень важной уликой, если его поспешили забрать. Вы никого не заметили по дороге сюда или обратно?

— Нет, никого. Правда, Рогдай сильно беспокоился, но я посчитала, что это запах крови, пожарище так на него подействовали.

— Может быть, может быть, — глубокомысленно заметил капитан. — Кстати, где та коробочка, которую вы нашли?

Алексей достал из кармана жестянку, протянул милиционеру. Тот криво усмехнулся:

— Я так полагаю, то, что внутри, для вас секрета уже не составляет?

Алексей улыбнулся в ответ, пожал плечами:

— Русская душа никакой тайны не потерпит, а этот секрет пусть ваши знатоки разгадывают.

— Не простой это секрет, если старика из-за него до смерти довели.

Лена отошла в сторону, нашла более-менее сухой камень, присела на него.

Герман и Остапенко принялись рассматривать схему. Алексей и Максим Максимович подошли к ним, приняли участие в обсуждении. Потом отец о чем-то тихо спросил капитана. Тот вытащил из кармана небольшой календарик и, заглянув в него, кивнул. Мужчины отошли, довольно улыбаясь. Подойдя к Лене, отец похлопал ее по плечу: