Жизнь мальчишки. Книга 1. Темная бездна - Роберт Маккаммон

Есть здравый смысл, к которому ты прислушиваешься, но есть и внутренний стержень, без которого твоя жизнь теряет всякий смысл.

И я двинулся навстречу побоям, слыша, как бьется, словно мышь, мое сердце.

— А ведь ты похож на пидора, — сообщил Гота Немо Керлиссу. — Тебе кто-нибудь об этом говорил?

— Эй, послушайте, парни. — Дэви Рэй выдавил из себя жалкую улыбку. — Почему бы вам не…

Гота метнулся к Дэви, ловко зацепил туфлей ногу моего друга за лодыжку и сшиб его на землю, сильно толкнув в грудь. Дэви плюхнулся на спину, подняв вокруг себя облако пыли. Встав над повергнутым неприятелем, Гота упер руки в бока, дымя своим «честерфилдом».

— А ты заткнись. Понял?

— Мне нужно домой, — тихо проговорил Немо и повернулся, попытавшись уйти, но Гордо схватил его за ворот рубашки.

— Стоять, пацан, — прошипел он. — Никуда ты не пойдешь.

— Нет, мне нужно шкорее идти, потому что моя мама…

Услышав это, Гордо залился визгливым смехом, так что с деревьев, окружавших поле, снялись испуганные птицы.

— Ты только послушай, что этот придурок лопочет, Гота! У него же полный рот дерьма!

— Наверно, оттого, что он постоянно сосет концы, — отозвался Гота. — Верно?

Жесткий взгляд Готы впился Немо в лицо.

— Ты же любишь отсосать, верно?

Что заставляло Брэнлинов быть такими, не мог догадаться никто. Возможно, они родились с черной злобой внутри, а может быть, злоба развилась и нагноилась в них потом, превратившись в незаживающую рану. Как бы там ни было, Брэнлины не признавали никаких законов, кроме собственных. Стало ясно, что сложившаяся ситуация может привести к самым ужасным последствиям.

Гордо встряхнул Немо:

— Давай признавайся. Ты ведь сосешь концы, да?

— Нет, — отозвался Немо.

Его голос звучал едва слышно.

— Да врет он все, — подал голос Гота, чья тень тяжело упала на Дэви Рэя. — По роже видно, что он любит отсосать конец подлиннее и потолще, типа конского.

— Нет, не люблю.

Грудь Немо вздымалась от частого дыхания, наружу был готов вырваться первый всхлип.

— Ах, маменькин сыночек сейчас расплачется! — с кривой улыбкой проблеял Гордо.

— Мне… нужно… домой…

Немо уже отчетливо всхлипывал, за толстыми стеклами его очков собирались слезы.

В этом мире нет никого более жестокого, чем юный дикарь с озлобленным сердцем, всегда готовый к драке. Впрочем, братья предпочитали выбирать предметом своих издевательств лишь ребят младше себя по возрасту.

Я оглянулся по сторонам. Мимо бейсбольного поля проехала машина, но водитель даже не взглянул в нашу сторону. Мы были предоставлены самим себе. Лишь равнодушное солнце палило наши головы.

— Поставь-ка детку на колени, Гордо, — приказал Гота Гордо толкнул Немо, заставив его опуститься на землю. — А теперь накорми малютку, — продолжил со смешком Гота.

Гордо расстегнул ширинку своих джинсов.

— Эй, парни, — подал голос Джонни. — Прекратите! Не нужно!

Гордо, уже державший свой перец в кулаке, стоял над Немо Керлиссом.

— Заткнись, негрила, если не хочешь, чтобы и на твою долю досталось.

Я не мог больше этого вынести. Опустив глаза, я взглянул на бейсбольный мяч в своей руке. Немо уже открыто плакал. Гордо дожидался, когда появится первая водичка. Мое терпение подошло к концу.

Я вспомнил, как они пнули и столкнули на землю Ракету. Я видел слезы на лице Немо. И я бросил в Гордо бейсбольный мяч. С расстояния в десять футов.

Нельзя сказать, чтобы я вложил в бросок все силы, но мяч с громким шлепком врезался в правое плечо Гордо. Взвыв, как дикий кот, Гордо пошатнулся, и именно в этот момент его мочевой пузырь расслабился и опорожнился. Моча залила джинсы Гордо сверху донизу, до самых ботинок, но ему было не до того: держась за плечо, он орал благим матом и всхлипывал одновременно. Гота Брэнлин повернулся ко мне, выпуская изо рта сигаретный дым. Его физиономия побагровела, он бросился в атаку. Прежде чем я успел отпрянуть, он налетел на меня со всей силы. Еще через мгновение я уже лежал на земле, прижатый сверху Готой, который давил мне на грудь всей своей массой, не давая вздохнуть.

— Я… я… не могу… дышать… — прохрипел я.

— Вот и хорошо, — прошипел он и ударил меня кулаков в лицо.

Только от первых двух ударов боль была по-настоящему сильной. Потом я перестал ощущать боль. Я не прекращал борьбы: извивался и кричал, пытаясь вырваться, видя собственную алую кровь на костяшках кулаков Готы.

— О, черт, он сломал мне руку! — стонал Гордо, стоя на коленях в траве.

Внезапно в высветленные перекисью волосы Готы впилась чья-то рука. Голова моего мучителя дернулась назад, сигарета выпала из его рта, и я увидел стоявшего над нами Джонни. Потом раздался голос Дэви Рэя: «Держи его крепче!» — и в нос Готы врезался кулак.

Из ноздрей Готы потекла кровь, залив его лицо. Он взревел, как дикий зверь, и скатился с меня. Набросившись на Дэви Рэя, он принялся молотить его кулаками. Джонни попытался схватить Готу за руки, но тот, извернувшись, что было силы врезал ему сбоку в голову. Гордо с перекошенной от ярости физиономией бросился на Джонни и ловкой подсечкой свалил его на землю. Я видел, как Гордо бьет его кулаком в глаз. С криком «сволочи!» Дэви Рэй бросился на Готу, но тот был старше и сильней и, схватив его за шиворот, словно мешок с бельем, помотал в воздухе и отбросил на несколько шагов в сторону. Я сидел на земле с полным ртом крови. Немо вскочил на ноги и что было силы рванул наутек, спасая свою жизнь, но запутался в собственных ногах, споткнулся и полетел носом в траву.

О том, что происходило потом, я не люблю вспоминать. Сначала Гота и Гордо вдвоем обрабатывали плачущего Дэви Рэя, прижав его к земле, потом взялись за Джонни и долго с жестокой размеренностью трудились над ним. Оставив Джонни, захлебывавшегося кровью, струящейся из ноздрей, лежать на земле, Брэнлины снова двинулись в мою сторону.

— Ты, кусок дерьма, — сказал мне Гота.

Из его носа все еще сочилась кровь. Он ударил меня ногой в грудь, и я снова рухнул на спину. Гордо, по-прежнему держась за свое плечо, заорал из-за спины брата:

— Дай-ка я сам займусь им!

Перед глазами у меня все плыло, я был не в состоянии защищаться. Но даже в лучшей своей форме я мало что смог бы сделать против этой парочки без ошипованной булавы, палаша и дополнительных пятидесяти фунтов веса.

— Надери ему задницу, Гордо! — подзадоривал брата Гота.

Гордо схватил меня за рубашку и рывком поднял с земли. Рубашка разорвалась, и я подумал, что по возвращении домой мама устроит мне головомойку.