Лилит. Злое сердце куклы - Артур Гедеон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сука! Ты за это ответишь! Савва?! Вытащи меня!
– Разбежался, – ответил сверху насмешливый голос. – А все-таки вы, детектив, самый настоящий дурак.
Деревянный люк с шумом закрыл бледный квадрат света. Тяжело лязгнула щеколда засова.
– Тварь, вот тварь, – шептал Крымов, понимая, что оказался в ловушке. – Какой козел…
Но он и впрямь был дураком, что купился на такой простой трюк. В незнакомом-то доме, в компании с отпетым мерзавцем. Убийцей, психопатом! Он осветил сотовым стены подпола – это был колодец: ни полок, ни стремянки, ни табурета. Стены метра три с половиной, покрыты глиной. Капкан. Ловушка. Могила.
А Беспалов уже кричал там, наверху:
– Эй, Гриша, наша зверюшка в ловушке! Иду к тебе! Только ножницы возьму!
Крымов стал нажимать на кнопки, – сигнала не было. В этом погребе телефон не работал. Это было плохо, очень плохо. Он оказался в цепких лапах двух сумасшедших.
Вскоре наверху загромыхали шаги. Потом вздрогнул люк.
– Падла! Падла! – как резаный орал освобожденный из плена Гришаня. – Я тебя на куски резать буду! На ремни! Слышишь, падла?! Я тебя мучить буду, пытать!
– Ну хватит, хватит, – одернул его Беспалов. – Теперь слушай, Гриша…
– Я его пытать буду, когда он тут подыхать без воды станет! Ментяра поганый!
– Будешь, а теперь слушай…
– Я ему зенки выколю! Пальцами выдавлю!
– Да слушай же ты, болван! И с люка слезь!
Но Крымов уже опомнился – вытащил из кобуры «Бердыш» и три раза выстрелил на угрожающие крики сверху. Вот когда Гришаня взвыл по-настоящему.
– Аа-ааа! – Его точно голым в костер бросили. – Он мне ухо отстрелил! И в плечо саданул! Савва Андронович! – Хорек ревел, как ребенок. – Уха нету! Нету уха!
– Не ори! Я зашью тебе ухо! Нечего было лезть на люк! Какой же ты болван, Гришка!
– Чего вы ругаетесь? Мне больно! Знаете, как?! И что вы зашьете? Уха-то нету! А кровищи-то сколько?! Давайте его бензином зальем и сожжем!
Их голоса раздавались приглушенно, но отчетливо.
– Вместе с домом, да? Умно! Пятерка тебе за находчивость!
– Тогда утопим! Точно! Давайте утопим его, а?!
Последняя фраза прозвучала особенно угрожающе. Детектив первый раз в жизни почувствовал, что ему сложно побороть приступ паники. Его даже затошнило. Он не человек-амфибия, дольше, чем минуту, в этом подземном резервуаре без кислорода не продержится. Глубокий подпол, в котором он оказался, стал очень походить на могилу.
– Или газом?! – не унимался изобретательный экзекутор Гришаня. – Машину заведем – и трубу ему туда?!
– Да хватит же! – это прозвучало ультимативно. – Хватит, я сказал. Угомонись… Андрей Петрович, вы слышите меня?
– Как вы решаете уморить следователя? – Он едва справился с волнением и тошнотой. – Огнем, водой или газом? Конечно.
– Если мы завалим люк старым шкафом, а сверху станем бросать кирпичи, у меня уже не будет возможности переговорить с вами. И, возможно, о чем-то договориться, – серьезным тоном добавил Беспалов.
– О чем?
– Давняя история с куклами и спятившими девушками-студентками, глупая мистика с переселением душ и языческими богами в суде не будет стоить и выеденного яйца. Вас первого поднимут на смех. Тем более вы обвините в страшных деяниях известного кукольника, доброго волшебника, посвятившего всю свою жизнь детям. За меня заступятся театр, администрация города и области, многие культурные люди страны, поверьте мне! А еще выяснят, что вы были любовником медсестры Лики Садовниковой, вокруг которой весь сыр-бор. Думаете, я не догадался, в чем ваш интерес? Вы тоже попали под чары Лилит и оттого так завелись. Но я вас не виню – она того стоит. А весь мой грех в том, что я создавал слишком красивые и живые куклы. Которые, возможно, чересчур сильно воздействовали на воображение экзальтированных людей. Вот что увидит суд.
– Так сильно, что они сходили с ума и лишали себя жизни?
– Ну так и от игры Паганини, бывало, люди стрелялись. Сила искусства велика.
– К чему вы ведете, синьор Паганини?
– Я понимаю: если вы исчезнете, рано или поздно ваши коллеги будут здесь. Перевернут все вверх дном. Испоганят мне жизнь. Возможно, что-то найдут. Вам от этого толку не будет никакого. Дело в том, что состава преступления нет. Женечка умерла на глазах врачей. Ее родители были убиты, – ну так подтащите за уши шофера, с которым у хозяйки мог быть роман, и ревнивого мужа. Придумайте что-нибудь! Вы в своей конторе только этим и занимаетесь, что высасываете дела из пальца. Мое условие таково: сейчас вы даете мне слово, что мы навсегда забываем друг о друге. Я открываю люк, вы отдаете мне оружие и сотовый. Пистолет я вам верну без магазина, телефон без симки. В течение месяца вы закроете дело, которое ведете. Ну?! Я же вам бросаю спасательный круг, уважаемый Андрей Петрович! – Как же он был убедителен! – Или в течение ближайшего часа вы умрете мучительной смертью.
– Мы что, его отпустим, учитель?! – истошно завопил Гришаня.
– Заткнись, я сказал! – рявкнул на него Беспалов. – Как же ты мне надоел, идиот!.. Так что, Андрей Петрович, идете на сделку?
Когда следователь Крымов услышал, как тяжелый шкаф обрушивается на люк, а сверху на его дно методично падают кирпичи, ему стало плохо. Его вырвало в этой темноте себе под ноги. К счастью, что касалось шкафа и кирпичей, это было только его разыгравшееся воображение.
– Ну так что, детектив? – спросил через люк чертов Кукольник. – Каким будет ваш ответ? Я жду!..
Глава вторая
Хозяйка своей судьбы
1
Пятипалубный теплоход «Северная Звезда» стоял на рейде в черноморском порту и готовился к большому кругосветному плаванью. Только что спустилась на побережье упоительно-теплая августовская ночь, звезды дружно рассыпались по ясному ультрамарину небосклона. Полная луна выстелила узкую рябую дорожку к самому борту гиганта-теплохода, у которого в нежной полудреме плескались волны.
Из слабо освещенного салона на палубу вышла молодая дама в серебристом вечернем платье, облегавшем ее фигуру, подобно чешуе змеи. С двух сторон, метрах в десяти от нее, появилось два молодых человека, похожие, как близнецы, крепкие, в одинаковых костюмах. Каждый держал на поводке похожего на своего хозяина добермана. Но дама не обратила на них внимания – с некоторых пор это был ее привычный антураж. «Ребята и зверята», – называла она своих янычаров. Дама запрокинула голову и посмотрела на ночной
