Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский

бы сорок мест и мы взяли половину нового российского парламента. Больше всего потеряли правые — они получили только пятьдесят мандатов. Октябристы тоже значительно просели — не добрали и 150 мест. Совсем мелкие фракции оказались у левых. РСДРП, трудовики, прогрессисты — провели в Думу всего 30 человек. Ну тут я не при делах — Столыпин так подкрутил выборное законодательство, что и следующую Думу будут называть «помещичьей».

Еще 52 депутата было у кадетов. Тоже потеряли.

В трауре были и национальные движения. Мусульмане, польское коло и белорусско-литовская группа смогли получить лишь 26 представителей. Что любопытно, в Думе должно было быть 445 депутатов. Включая 4 членов от Великого Княжества Финляндского. Но они так и не были избраны из-за бойкота.

— В России всего три сезона — горевал капитан, пока мы с пробуксовкой ехали к Таврическому дворцу на открытии 3-й Думы — Самый долгий — просто грязь. А еще грязь засохла и грязь замерзла.

Ночью и правда слегка подморозило, но не так, чтобы дороги стали удобными для проезда. Какая-то каша из талого снега и воды.

— Ништо! — подбодрил я Стольникова — Вот сейчас мы примемся за Русь-матушку засучив рукава. Замостим дороги, пустим железку по всем губерниям…

— И самолеты по всем городам — хмыкнул капитан, зная мою любовь к авиации.

В самой Думе я сначала провел собрание фракции. Многих, да что уж там скрывать, большинство, депутатов я банально не знал. Пришлось знакомиться. Выборочно поднимал, узнавал из какой губернии, из какого сословия. Больше всего было крестьян, потом шли мещане, в основном из иоаннитов. Эти предвыборную кампанию вели ответственно, выполняли все указания ЦК партии. Несколько купцов и промышленников, с десяток чиновников, в основном из земств.

Настроения была восторженные. Половина новоявленных депутатов даже не ожидала, что пройдет в Думу — многие срочно собирали деньги на билет в столицу с соседей и общин. И в этом, разумеется, я увидел недоработку партии, пнул под столом Стольникова.

— Разберемся — мрачно цыкнул зубом капитан — Поди уже и воровать из кассы начали. Велю устроить проверку.

— Устрой — покивал я, повысил голос привлекая внимание аудитории — Содержание, получаемое депутатами — четыре с лишним тысячи рублей в год. Билеты и прочие расходы — обязательно вернем!

В зале собраний фракции раздался удивленный гул. Четыре тысячи для многих были огромными, непредставимыми деньгами. В столице, если не шиковать, жить в общинных домах, ходить пешком, пятьдесят рублей в месяц — вполне недурно, сто — очень прилично, а уж триста…

После знакомства с фракцией, собрались узким кругом. Вернадский, Булгаков, Муромцев, Шаховский. От «капитала» был Барушин, от толстовцев — Горбунов-Посадов и бывший иоаннит Филимон Гостев. Позвали также пару важных, но не входящих в ЦК депутатов — Перцова и Шацких. Так сказать, СМИ и работа и с молодежью. Почти теневое правительство. Добавь разных силовиков и заезжай в Зимний.

— Я тут побродил по кулуарам — первым начал Стольников — Октябристы воду мутят. Есть там у них там такой Балашёв, бывший поручик. Помещик-воротила — 330 тысяч десятин в Киевской и Подольской губерниях. А еще…

— Никодим Николаевич — мягко осадил капитана Булгаков — Ближе к делу!

— Да… так вот этот Балашёв якшается с Пуришкевичем и Шульгиным от правых. Хотят коалицию подписать и двинуть своего председателя на голосование. Кадетов тоже зовут.

Оба-на… знакомые все лица. «Мой убийца» Пуришкевич. А Шульгин войдет в историю не только своими знаменитыми мемуарами, но и тем, что примет отречение из рук Николая.

— На правящую коалицию у них голосов не хватит. Впрочем… Раз так, то предлагаю наказать октябристов — решил я — Пустим их побоку, подпишемся только с кадетами — нам этого достаточно для большинства. Також считаю важным хорошие отношения с левыми и националами. Нос не воротим, работаем плотно.

Народ покивал, тут же посыпались предложения по кандидатуре председателя.

— Нет, нет — помотал я головой — От нас вообще никого. Нужно кинуть кость кадетам. Что? Милюкова? Нет, интриган нам в председателях не нужен. Предлагаю Головина. Во 2-й Думе он показал себя хорошо, председателем был толковым, и как говорится в народе — «На переправе коней не меняют». Кадеты будут довольны, что еще надо? Да, вот что надо. Оба товарища председателя — будут наши.

— Владимир Иванович — я повернулся к Вернадскому — Вы готовы?

Дождавшись кивка, посмотрел на Булгакова.

— Сергей Николаевич, очень прошу. Не откажите. Мы должны выступить сплоченно.

Философ повздыхал, но тоже согласился. Правда, после собрания, потянул меня на приватный разговор.

— Меня очень беспокоит наша… хм… ваша! размолвка с православной церковью.

— Вы про Феофана?

— И про Антония тоже. Эти иереи весьма популярны у паствы, имеют вес при дворе. Вы же… Григорий Ефимович, взялись уже проповеди составлять. Не будучи даже духовной особой.

— А чем вы??

— «Не мир я принес, но меч».

— Ах… об этом…

— Именно! — Булгаков пожевал губами, посмотрел на меня внимательно — Я знаю, что все это вызвало сильное раздражение в церкви. Опять же иоанниты…

— С ними то что не так? Их сектантство вычищено, на причастие ходят.

— Они не подчиняются церковной иерархии.

— Денег не дают?

— Пожертвований!

Да… И что тут скажешь? Может правду?

— Сергей Николаевич, а вас, положа руку на сердце, устраивают дела в нашем православии? Не торопитесь отвечать, подумайте. Вся эта спайка с государством, утрата авторитета в обществе…

— Либеральных кругах! — сказал как отрезал Булгаков.

— Очень сомневаюсь. Я нынче в Сызрани был. Слышал, что простой народ о попах говорит. Пьяницы, развратники, мздоимцы… Ни одну требу бесплатно не делают — денег хотят.

— Священникам тоже надо на что-то жить….

— Вы сами сказали, пожертвования. А не обязательная плата.

— Грешников среди клира и правда, много. Но сатана там действует больше, где свято!

— Сатана — это удобное слово для тех, у кого тьма в душе.

Мы еще долго говорили с Булгаковым. Философ тонко чувствовал боль народа, но когда разговор возвращался к церкви — у него как-будто шоры на глаза падали. Да, тяжело с ним будет…

Глава 20

Кадеты были счастливы. Милюков лучился довольством, князь Павел Долгоруков лично прокатал пресс-папье по чернилам наших подписей под коалиционным договором. Я настоял, чтобы соглашение заверил приглашенный нотариус — и это не вызвало возражений. Еще бы… Свой спикер! Возможность назначить весь аппарат — секретариат с делопроизводителями, создание Сеньорен-конвента — своеобразного совета Думы. Да и основные концепции, положенные на бумагу — конституционная монархия, политический плюрализм и прочее — лилось бальзамом на