Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский

— Не верю, и более того, считаю вредной! И на сей счет даже сошелся в грудки с нашим послом в Париже.

— Читал в газетах. Нелидов конечно, зря настраивает царя… — министр тяжело вздохнул — Идею портового города и железной дороги к ней целиком и полностью поддерживаю. Займусь сразу после назначения. Про кредиты и госрезервы поручу узнать и составить справки.

— Работаем? — я протянул Янжулу руку.

Тот пожал ее:

— Работаем!

* * *

Встреча с Владимиром Александровичем все-таки состоялась. На… стрельбище в Царском селе! Во время соревнований на кубок «Лучший стрелок».

Как оказалось, Великий князь так и оставался августейшим председателем «Императорского Общества размножения промысловых и охотничьих животных и правильной охоты». А самому «августейшему» никто почему-то не сообщил, что соревнования проводятся под эгидой «небесников», да еще на приз, который оплатил лично Распутин.

Вот он и приперся со всей своей свитой, официальной из адъютантов-секретарей и неофициальной из прихлебателей, гвардейских офицеров и прочей массовки. И всем кагалом ввалились в павильон при стрельбище, где как раз мы подводили итоги первого этапа.

А павильончик маленький, толпой неспособно — тесно. Кругом столы да таблицы, повернуться особо негде, а с князем человек пятнадцать вперлось. Давка как в трамвае, только я от стола повернулся на шум входящих, как нас с великим князем нос к носу и притиснуло.

Ну, не то, чтобы прямо пузами столкнулись, но близко-близко. Итальянцам, может, на такой дистанции разговаривать в самый раз, а вот русским явно неудобно. И разорвать ее никак — у меня сзади стол, у князя свита, да и пятиться перед мужиком ему нельзя, свои же не поймут. Потому он и начал с наезда:

— Что здесь происходит???

— Стрельбы на кубок «Лучший стрелок», Ваше императорское высочество, — дипломатично поклонился я, пряча в бороде кривую усмешку.

— Это гвардейское стрельбище! Почему здесь посторонние???

Дык мы тут с разрешения командующего гвардией Петра Николаевича, но говорить это напрямую, пожалуй, не стоит — зачем подставлять хорошего человека? Тем более, что есть и другой ответ:

— Стрельбище законным образом арендовано, вот бумаги.

Я подал лежавший на столе договор аренды, составленный по моему настоянию Варженевским. Как чуял, что пригодится.

— Почему стрельбы проводятся без уведомления Общества правильной охоты? — нашел к чему докопаться великий князь.

Я с изумлением развел руками:

— Так мы же не охотники, а глиняные тарелочки — не промысловые животные, так, балуемся…

— Безобразие! Выйдем, господа!

И вся толпень, гневно сверкая глазами, принялась сдавать назад. Впрочем, кое у кого взгляды были вовсе не гневные, а с затаенным весельем — видимо, порадовал афронт Владимира Александровича. Да и то сказать, вся эта великокняжеская и около свора с рождения росла и жила в полном убеждении, что все вокруг должны на цирлах скакать. А крестьянин вообще должен шапку ломать и в лучшем случае гудеть что-нибудь верноподданническое, никакого иного варианта взаимодействия с народом не предусматривалось. И на тебе — недавний мужик хоть в малом, да не отступил, поломал шаблон.

Пока я выбрался наружу, гость подуспокоился, да и ближние, кто поумнее, насоветовали записать мероприятие себе в актив. Стреляют из охотничьих ружей? По имитации пернатой дичи? Безусловная заслуга Императорского общества и лично его председателя, дорогого Владимира Александровича.

Последовали вопросы, объяснения, притащили показать серебряный кубок, списки участников — сорок губерний! Не удержался, похвастался достижениями — дескать, некоторые бьют в цель не хуже, чем признанные армейские стрелки.

Вот после этих роковых слов великий князь рявкнул сопровождению:

— Пошлите за поручиком Давыдовым к полковнику Чернавину! Посмотрим, как «не хуже»!

Местный унтер вполголоса объяснил собравшимся:

— Его превосходительство генерал-майор Чернавин — командир Императорского стрелкового батальона, господин поручик Давыдов — лучший стрелок у него.

Посыльный ускакал, а Владимир Александрович тем временем, мрачно хмыкая, наблюдал за стрельбой на стенде. А стреляли так себе — и задача была необычная, да и недоброе августейшее внимание на участников давило. Мазали безбожно, пару раз умудрились даже в бруствер попасть, к вящей радости свитских. Великий князь повеселел, милостиво ручкой махнуть соизволил, повелев прекратить стрельбу и поперся смотреть метательную машинку. Тоншайберверфер я заказал еще в Германии, для образца — ничего сложного в устройстве для пуска глиняных тарелочек не было, направляющие да пружина с рычагом. Освоим, своих понаделаем, дайте только заводы запустить. Тарелочки уже штампуем, несмотря на уверения производителя, что техника тонкая и может работать исключительно с его, производителя, фирменными тарелочками. Ага, знаем, плавали — опасайтесь подделок и потому юзайте только наши приблуды, которые в пять раз дороже. Ясное дело, поначалу самодельные тарелочки летали кое-как, но потом гончары подобрали правильную консистенцию глиняной смеси, сделали деревянные формы и пошло-поехало, летают ничуть не хуже немецких. некоторые даже предлагали ставить клеймо «Небесной России» и продавать, но я такие поползновения пресек — вы что, ироды, желаете, чтобы каждый мог в «Небесную Россию» из ружья жахнуть?

Пока ихнее императорское высочество восхищалось чудом техники (немецкое же, не лапотное!), я поговорил с Антипкой Стрельцовым, истинным русским самородком, лучшим стрелком в московской колонии. Парню всего пятнадцать лет, но руки и глаз у него снайперские, да и фамилия не подкачала. Два-три патрона на пристрелку — и шмаляет из любого оружия не хуже мастеров, прямо хоть на Олимпиаду посылай. Хм… может, и вправду послать?

— Слушай, Антипка. Сейчас приедет офицер, очень хороший стрелок. Вы будете стрелять по мишеням вместе, — начал я объяснять происходящее.

Антипка только кивнул, ему лишь бы ружбайку в руки. Накачивать парня большой ответственностью я не стал, наоборот, постарался подать задачу как заурядную, чтобы зря не волновался.

Через полчаса прикатила пролетка с Давыдовым, он разумно решил доехать пассажиром, а не скакать и вздергивать организм перед огневым рубежом. Заинтересованные лица собрались за небольшим бруствером, отделявшим стенд с тарелочками от соседнего, где солдатики уже установили мишени на рубежах в четыреста, восемьсот и тысяча двести шагов — в аккурат с градуировкой прицела.

Те же солдатики притащили ящик с винтовками — на выбор, прямо дуэль, пальба из незнакомого оружия. «Секунданты» обговорили условия — три пристрелочных, дальше по пять зачетных на каждую дальность. Для пристрелки поставили еще пару мишеней на четырехстах шагах. Владимир Александрович ободряюще кивнул поручику, тот привычно выхватил первую винтовку из ящика, взвесил ее, щелкнул туда-сюда затвором, проверил прицел и взял ее к ноге. Антипка, с крайне серьезным видом, повторил его манипуляции, «секунданты» отвели обоих на рубеж и по мановению великого князя началась пристрелка.

М-да, вовремя я с оптическим заводом подсуетился — с оптикой тут так себе,