Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Каспар онемел. Неужели этот идиот не может поверить, что он не имеет никакого отношения к смерти боярина?

Несмотря на нелепость обвинений, Пашенко излучал такую уверенность, что ставил Каспара в тупик.

— Когда вы опознали тело боярина? — спросил Курт Бремен.

— А какое это имеет значение? — поинтересовался Пашенко.

— Возможно, никакого, но все-таки — когда? — настаивал рыцарь.

— Только сегодня утром. Его голову кто-то оставил на пороге нашего здания на Урском проспекте.

— И сразу после этого разгневанная толпа двинулась сюда? Выходит, жители Кислева поистине великие детективы, которые опросили всех имеющихся, по вашим словам, свидетелей, сделали вывод о причастности к убийству посла и прибыли сюда раньше вас и ваших людей.

— На что вы намекаете? — повел бровью чекист.

— Ну же, герр Пашенко, — заявил Каспар, — не играйте с нами в игрушки. Кто-то дал вам информацию и сказал горюющей вдове, куда идти, так?

— Вы ошибаетесь, — ответил Пашенко.

— Нет, сэр, это вы ошибаетесь, полагая, что я невежественный селянин, которого можно застращать жалкими инсинуациями, — сказал Каспар, поднимаясь и указывая на дверь. — А теперь прошу прощения, но в посольстве меня ждут неотложные дела и обязанности, требующие моего внимания. Уверен, вы понимаете, что должны покинуть помещение.

Пашенко встал и слегка поклонился послу:

— Я понял вашу позицию, посол. Доброго вам дня.

Чекист резко повернулся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, и, когда дверь за ним захлопнулась, все присутствующие облегченно вздохнули.

Каспар почесал макушку и сказал:

— Можете вы в это поверить? Это было бы смешно, если бы не было таким идиотством.

— В чекистах нет ничего смешного, — зловеще заметил Павел.

— Ох, да ладно тебе, — рассмеялся Каспар. — У него нет никаких доказательств.

— Ты не понимаешь, чекистам не нужны доказательства! — рявкнул Павел, поднимаясь и тыча пальцем в Каспара. — Ты не в Империи. В Кислеве любое слово чекиста — закон. Здесь люди исчезают только так. Понимаешь? Они бросают человека в тюрьму, и никто никогда его больше не видит, никто ничего о нем не слышит. Он пропал…

— Даже если это посол иностранного государства? — усмехнулся Каспар.

— Даже если, — кивнул Павел.

Каспар увидел, что Павел совершенно серьезен, и наконец, понял, почему Пашенко держался так уверенно и что, возможно, угроза чекиста не пустой звук.

Глава 4

Два тяжелых палаша скрестились в воздухе, выбив друг из друга сноп искр, эхо звона стали заметалось по двору. Каспар повернул кисть и сделал выпад острием меча, но его противник легко уклонился от атаки. Тяжелый палаш не предназначался для фехтования, его создали, чтобы разрубать броню за счет отточенного лезвия и чистого веса. Клинок посла отвели в сторону, и ответный парирующий удар просвистел в считанных дюймах от его груди.

Он обильно вспотел, а рука с мечом горела от усталости. Рукоять палаша едва не выскользнула из влажной ладони, и он перехватил ее двумя руками, выставив клинок прямо перед собой.

— Может, хватит? — спросил его противник.

— Нет, а что, ты уже утомился? — откликнулся он.

Бадер Валдаас улыбнулся, держа свой тяжелый меч так, словно тот вообще ничего не весил. Неудивительно — Валдаас был рыцарем в самом расцвете сил, к тому же на тридцать три года моложе Каспара. Посол каждый день с восхищением наблюдал за тренировками Рыцарей Пантеры, за схватками на тяжелых мечах и копьях, развивающих силу и выносливость, которые просто необходимы для того, чтобы обращаться с таким громоздким оружием с легкостью.

Каспар не помнил, чтобы клинки были такими тяжелыми в те времена, когда он служил солдатом, но он все-таки давно уже не молод — сила и ощущение собственного бессмертия, свойственное юности, превратились для него в далекое воспоминание. Валдаас надел свои пластинчатые доспехи, а Каспар — железный нагрудник с бронзовым орлом в центре и наплечники, окантованные по краям золотой косичкой. Для защиты от случайных ранений во время поединка он облачился еще и в кольчугу, которая обычно носится под полным доспехом. Края палашей были затуплены, но Каспар знал, что любой удар таким тяжелым оружием наверняка причинит человеку немалый вред. Рыцари и стражники собрались посмотреть на своего нового хозяина с крытых галерей и балконов, нависающих над двором, и Каспар уже засомневался в мудрости своего решения возобновить поединок. Он не хотел, чтобы его унесли отсюда на носилках и уложили в койку под взглядами подчиненных, если бы этого только можно избежать!

— Полегче с ним, Валдаас! — окликнул солдата Павел с верхнего балкончика. — Посланник уже стар, и зрение у него не очень!

— Нет, Павел! — крикнул в ответ Каспар. — Это мне следует быть поаккуратнее, старый пес еще помнит пару трюков.

Валдаас ухмыльнулся и провел атаку, его клинок скользнул низко-низко, целясь в ноги Каспара. Посол инстинктивно шагнул навстречу удару, опустив меч вниз, чтобы блокировать палаш соперника, намереваясь обогнуть защиту Валдааса и с ближней дистанции нанести ответный удар в бок рыцаря.

Но ожидаемого столкновения мечей не последовало — Каспар успел заметить, как клинок рыцаря летит к его лицу. Опрометчивая контратака поставила посла слишком близко, гораздо ближе, чем ожидал Валдаас, и сейчас палаш рыцаря готов был разнести череп Каспара в щепки.

Однако Валдаас, словно фехтуя легкой дуэльной саблей, отвел удар в сторону — как раз вовремя, чтобы не лишить Каспара головы, не успев, впрочем, позаботиться о плече посла. Удар сорвал с доспеха паулдрон, закрутил его и швырнул на каменные плитки двора. Зрители охнули, а Каспар почувствовал на своей шее липкую влагу.

— Посол! — вскрикнул Валдаас, роняя меч и бросаясь к Каспару.

— Я в порядке, — ответил тот и поднял подрагивающую руку, чтобы прикоснуться к шее.

Опустив глаза, он увидел ворот рубашки, сломанное крепление лат и кровь, сочащуюся из неглубокого пореза над самой ключицей.

— Посол, примите мои извинения, — выпалил рыцарь. — Я не думал, что вы рискнете подойти так близко.

— Я знаю, и не волнуйся. Это моя вина, я должен был помнить, что давно уже не молодой человек.

— Я пытался сказать это тебе еще до того, как ты начал, но ты меня не слушал, — рассмеялся Павел.

— Он типичный мужчина — ему надо потерять голову, чтобы смириться с тем, что он состарился, — добавил женский голосок с таким же, как у Павла, акцентом с нижней галереи.