Цветы со шрамами. Судьбы женщин в русской истории. Измена, дружба, насилие и любовь - Василий Дмитриевич Гавриленко

гостиную из мужской половины простую деревянную кровать и, поставив ее посредине комнаты, тотчас удалялись, а дверь из гостиной в зал запиралась. Девушки из спальной выносили пуховики, одеяло и прочие принадлежности для постели Кашкарова, который в это время совершал вечернюю молитву по молитвеннику, при чем дежурная держала свечу, а в это время все остальные девушки гарема вносили свои койки и располагали их вокруг кровати Кашкарова.

Все, кроме Матрены Ивановны, начальницы гарема, должны были присутствовать в помещении и спать в одной с помещиком комнате».

Матрена Ивановна удалялась на свою половину, а «дежурная девушка» принималась раздевать барина, укладывала его, садилась рядом с постелью на стул, растирала ему ступни красным сукном и одновременно рассказывала сказки.

Барин засыпал, но обыкновенно посреди ночи просыпался. Тут-то и начиналось главное действо. Кашкаров, точно кот, начинал «скакать» из одной девичьей койки в другую.

Наутро лакеи открывали ставни, девушки убирали свои кровати. Петр Алексеевич с утра чаще всего был не в духе и нещадно раздавал служанкам пощечины и подзатыльники.

Главной забавой Кашкарова была баня. Ее он непременно посещал раз в неделю на протяжении нескольких десятилетий. Конечно, помещика сопровождали красавицы из его гарема. Действовало жесткое правило – сенные девки в бане должны быть в чем мать родила. И стеснения Кашкаров не терпел. Даже если девушка была новенькой, только-только оторванной от тятеньки и маменьки, требовал вести себя раскованно, без стыда. Если та пыталась прикрыться, осерчавший Кашкаров мог надавать ей звонких пощечин, а то и отправить на скотный двор для порки.

Одна из сенных девок, пятнадцатилетняя Катерина, много раз оказывалась и в гостиной барина, и в баньке. В конце концов она забеременела и родила дочь Александру – будущую мать мемуариста Неверова.

Узнав, что Катя брюхата, Петр Алексеевич немедленно отправил ее к родителям. Внебрачную дочь признавать не стал, но относился к ней по-доброму. Равно как и к прочим своим детям, коих за столько лет появилось немало. В основном они были простыми крестьянами, но восьмерым отпрыскам Петра Алексеевича несказанно повезло. Все они произведены на свет крестьянкой Натальей Ивановной, жившей на отдельной половине дома.

К этим детям Петр Алексеевич относился с особым трепетом, холил их и лелеял. Когда ребятишки выросли, Кашкаров заплатил соседу, обедневшему дворянину по фамилии Щепанов, огромную сумму за то, чтобы тот признал их своими. Так появился новый дворянский род – Щепановых. Впрочем, никто из потомков Кашкарова и Натальи Ивановны ничем выдающимся в истории не отметился. Человек, который не позволит Петру Алексеевичу Кашкарову со всеми его безумиями без следа исчезнуть во мгле веков, к тому времени еще не родился.

Дочь Александра, получившая крестьянскую фамилию Чернявская, росла девкой бойкой и смелой. Постаревшего папеньку она, в отличие от своей матери Катерины, не шибко боялась.

Когда семнадцатилетней Сашеньке сделал предложение молодой управляющий помещика Кашкарова, сын местного протоиерея Михаил Неверов, девушка ответила согласием, хотя старик-отец был категорически против.

Раздосадованный Петр Алексеевич изгнал Александру из Верякуш. В 1809 году в Арзамасе девушка вышла за Михаила Неверова и стала жить в одном доме с его родителями.

Увы, отец, хоть и распутник и охальник, оказался прав: брак не принес Александре счастья. Семья Михаила, даром что протоиерейская, славилась скандалами и пьянством. Александра постоянно ссорилась со свекровью, что привело к большой трагедии. Из записей Януария Неверова:

«В последние дни беременности моей матери мною за обедом пьяная бабушка начала бранить мою мать и бросила в нее тарелку. Горько рыдая, испуганная мать побежала и, споткнувшись, упала на пороге и сильно расшибла себе живот: через несколько дней я явился на свет с залитыми кровью глазами, так что с первого же дня моего существования я попал в руки врачей, и хотя один глаз поправился, но на другой я остался слеп на всю жизнь».

Рожала Александра уже в Верякушах, в родном доме. Петр Алексеевич после вышеописанного события смягчился и позволил дочери с мужем поселиться в имении.

Помещик Кашкаров умер в 1825 году, оставив все имущество детям от крестьянки Натальи Ивановны. Неверовым не досталось ничего.

Через год покинул этот мир отец Януария. Мать снарядила пятнадцатилетнего мальчика в Москву, на учебу, в люди. Януарий с болью в сердце вспоминал:

«Чтобы собрать меня в дорогу, она продала единственную оставшуюся у нее драгоценность – венчальный жемчуг. Память о материнском самопожертвовании неоднократно удерживала меня от бурных столичных развлечений».

Талантливый юноша поступил на словесное отделение Московского университета. Учился старательно, обучение окончил с отличием. В 30-е годы Януарий посещал литературно-философский кружок писателя Николая Станкевича. Неверова назначили инспектором Рижской гимназии. В 1844-м в Риге 34-летний Януарий перенес тяжелую личную драму. Молодой мужчина влюбился в лютеранку Эмилию Голлендер. Прошла помолвка, но пастор убедил Эмилию отказать жениху. Для Неверова это был страшный удар: он находился на грани самоубийства, несколько дней рыдал как ребенок, запершись в комнате.

Януарий уехал из Риги, увозя письма несостоявшейся невесты. Он так никогда и не женился и всю жизнь хранил письма любимой.

Януария Михайловича в 1846-м назначили директором народных училищ Черниговской губернии, на этой должности он работал весьма успешно.

В конце 40-х годов у Неверова обнаружилась болезнь желудка, врачи рекомендовали ему переехать в Ставропольскую губернию, поближе к Кавказским Минеральным Водам. Там блестящий педагог занял пост директора Ставропольской классической мужской гимназии, в которой прослужил десять лет. Неверов создал уникальный «Нравственный кодекс», ставший основным документом учебного заведения. Кодекс учил детей нормам общечеловеческой морали, нравственности, поощрял к труду, гуманизму, доброму отношению к близким.

Благодаря незаконному внуку жестокого, безумного помещика Россия получила десятки великих сынов, настоящих борцов за нравственность и доброту. Среди учеников Януария Михайловича историк Александр Трачевский, писатель Адиль-Гирей Кешев, ученый-географ Николай Динник, востоковед Георгий Кананов и многие другие достойные люди.

Неверов был одним из тех, кто воспитывал в патриотическом, русофильском духе интеллектуальную элиту Кавказа. Пожалуй, лучше других отношение к своему великому Учителю выразил осетинский поэт Коста Хетагуров:

«Мы шли за ним доверчиво и смело, Забыв вражду исконную и месть, — Он нас учил ценить иное дело И