Цветы со шрамами. Судьбы женщин в русской истории. Измена, дружба, насилие и любовь - Василий Дмитриевич Гавриленко

замуж за соседа, богатого крестьянина. У жениха огромная пасека, амбары ломятся от зерна, а подполы от снеди. Одного оброку барину платит по сто рублей в год. Сосед, конечно, старик, шестой десяток давно разменял, но еще крепок и жилист. Родители требовали, чтобы Алена шла за нелюбимого, барин Салтыков тоже дал свое соизволение на брак. Аленка и пошла – девка-то послушная.

Плохо ей с мужем жилось. Шагу не даст ступить, понукает, куском хлеба попрекает. Но самыми тяжелыми для бедняжки были ночные часы. Супруг, хоть и седая борода да руки трясутся, на печку к юной жене лазать повадился.

Аленка плакала, умоляла, все без толку. Законный муж, не отвертишься.

Но отвертелась. Через год постылого брака забрал Господь старика. Аленка стала вдовой, да только богатство ей не досталось. Все барин Салтыков к рукам прибрал: домину, амбары, снедь в подполах. Да и на саму молоденькую вдовушку глаз положил. Хотел было забрать к себе в гарем, но та уже взрослой была, ученой и не такой послушной, как раньше.

Приняла женщина постриг в Арзамасском Николаевском монастыре – стала инокиней. Барин, даром что девок красивых любил, был человек богобоязненный – отступился.

И началась у Алены совсем другая жизнь! В монастыре она овладела грамотой, полюбила читать жития святых. Одна из монахинь принялась обучать ее народному врачеванию. Юная казачка училась с легкостью, вскоре превзошла свою наставницу, приготовив великолепное снадобье от гнойных ран.

Многим спасла жизни инокиня Алена. Слава о монастырской целительнице распространилась далеко за пределы Арзамасского края, со всей Руси-матушки приходили хворые да болящие за излечением, за добрым словом. И Алена всем помогала по мере сил, всех привечала. В народе ее прозвали Алена Арзамасская.

В 1669 году возмутилась Русь, поднялась волна против притеснений простого народа – восстание Стеньки Разина. Алена, много зла испытавшая из-за крепостного права, выступила на стороне Стеньки против бояр, дворян, воевод, дьяков, церковников.

Тайно сняв облачение монахини, Алена состригла длинные волосы, надела мужское платье и навсегда покинула обитель. К тому моменту она была настолько известна, что ей не составило труда собрать около 400 человек. Этот отряд направился к городу Темников на реке Мокше. Отсюда второе прозвание инокини-воительницы – Темниковская.

По дороге в отряд вливались все новые и новые крестьяне. В деревнях Алену встречали с неменьшим ликованием, чем Стеньку: настрадался народ и жаждал освобождения.

Отряд Алены совершил несколько удачных нападений на царские войска, после чего официальные власти стали распускать слух, что атаманша – ведьма, использующая «заговорные письма и коренья». В 1670 году произошло объединение команды Алены с силами атамана Федора Сидорова. В результате образовалась грозная рать почти в 1000 человек. Этого оказалось достаточно, чтобы нанести чувствительное поражение арзамасскому воеводе Леонтию Шайсукову. Пустив воинов Шайсукова в бегство, Алена добралась до Темникова, взяла город штурмом и стала править им как градоначальница.

Жила она в тереме бывшего темниковского воеводы. Правление продолжалось более двух месяцев. За это время в городе устроили «лекарни» как для раненых повстанцев, так и для горожан. Все вопросы управления решались на вече.

В конце осени 1670 года, узнав, что приближаются крупные отряды воевод Василия Ивановича Волжинского и Юрия Алексеевича Долгорукова, Алена и атаман Федор Сидоров решили вывести свои войска за город, чтобы не угодить в ловушку. Повстанцы успели отойти примерно на пятнадцать верст от Темникова, когда их атаковали солдаты Волжинского. Через несколько дней все было кончено: войско Алены разгромили почти наголову. Но атаманши-инокини среди погибших не было.

Пока Волжинский громил бунтовщиков в степи, Долгоруков вошел в Темников и обнаружил, что Алена не покинула город, спрятавшись в церкви с верными сторонниками. Современник, немец Иоганн Фриш, писал в своем труде о восстании Разина:

«Она продолжала там так упорно сопротивляться, что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при этом еще семерых или восьмерых, а после того, как увидела, что дальнейшее сопротивление невозможно, отвязала саблю, отшвырнула ее и с распростертыми руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе она и была найдена и пленена».

В декабре 1670 года по приказу воеводы Долгорукова Алену пытали на дыбе, требуя сознаться в колдовстве. Арзамасская сказала лишь, что лечила людей травами да кореньями. Храбрую женщину присудили к сожжению в срубе. О казни сохранилась следующая запись Иоганна Фриша:

«Ее мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооруженной по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и свершив другие обряды, смело прыгнула в нее, захлопнула за собой крышку и, когда все было охвачено пламенем, не издала ни звука».

Много позднее, уже в XX веке, Алену назовут легендарной воительницей, сражавшейся за идеалы добра и справедливости, русской Жанной д’Арк.

Утеха хана

Узнав о выдающейся красоте русской княгини, хан облизнулся, точно меда испил, и переспросил: «Неужто и вправду телом прекраснее всех?» «Прекраснее, повелитель! – затарахтел перебежчик-предатель. – Не сыщешь больше таких изгибов на Руси-матушке!»

Хан смежил веки, представив княгиню Евпраксию. За время похода немало знатных дев приволокли верные нукеры (дружинники) в шатер повелителя, но той, что по-настоящему тронула бы его сердце, среди них не было. К тому же про Евпраксию говорили, что она весьма набожна и мужу верна, что дополнительно распаляло хана.

Открыв глаза, Батый сказал стоящим по правую руку нукерам: «Добудьте мне ее! Изведать желаю красоту княгини».

В начале зимы 1237 года хан Батый с несметным полчищем подошел к границам Рязанского княжества и разбил лагерь на реке Воронеж.

Великий князь Рязанский Юрий Ингваревич задолго до этого отправил гонцов во Владимир с просьбой о помощи. Но Владимирский великий князь Юрий Всеволодович не прислал свою дружину на подмогу соседу, опасаясь, что потом свои земли защищать будет некому. Только братья Юрия Ингваревича да несколько мелких князей откликнулись на зов.

Пока войска из Мурома, Коломны и Пронска шли к Рязани, Юрий Ингваревич решил выиграть время, отправив к Батыю посольство с богатыми дарами. Главою посольства после мучительных сомнений князь назначил своего сына Федора.

Поступить иначе было нельзя: Батый не принял бы особу неблагородных