Антология современной британской драматургии - Кэрил Черчил

КРИСТОФЕР цыкает зубом и принимается таращиться на РОБЕРТА.

БРЮС. Ну… Ладно, откровенно говоря, да, но лучше так не стоит, верно? Да? И когда ты выйдешь отсюда и начнешь так пялиться на людей, что они подумают?

КРИСТОФЕР. Что?

БРЮС. Что люди подумают? Когда ты выпишешься? Когда будешь готов…

КРИСТОФЕР. Хрен их знает.

БРЮС. Как, по-твоему, что они подумают?

КРИСТОФЕР. Не знаю.

БРЮС. Они подумают, что ты — э-э… «хитрожопый ниггер», вот что они подумают. Который зубом цыкает. Ты же не такой. Это глупо. Бред. Ты же не какой-нибудь там… э… отморозок с Ямайки.

КРИСТОФЕР. Ты еще будешь мне объяснять, кто я?

БРЮС. Нет, я…

КРИСТОФЕР. Будешь объяснять, кто я?

БРЮС. Я просто хочу, чтобы ты… был самим собой.

КРИСТОФЕР. Да говно это все! Дичь какая! Теперь у меня еще и кризис самоидентификации! Ну чувак, да ты, я посмотрю, понаглее обезьянки будешь!

Пауза.

РОБЕРТ. М-м. «Хитрожопый» — не совсем тот термин, который мы…

БРЮС (Роберту). Расстройство восприятия? Дезорганизованное поведение? Нарушение навыков общения? Вы понимаете?

РОБЕРТ. Ну и что?

БРЮС. А?

РОБЕРТ. Оглянись вокруг. Мы все невосприимчивы, дезорганизованы, у нас у всех нарушены навыки общения. А? Хе-хе. Это нормально.

Пауза.

А-ха-ха.

БРЮС. Можно переговорить с вами наедине?

КРИСТОФЕР вскакивает, ударяет кулаком по столу.

КРИСТОФЕР. Эй ты! Я с тобой разговариваю! Когда меня выпустят, никто ничего не подумает, меня здесь не будет! Я уеду далеко-далеко, где все тихо и спокойно, ни людей, ни машин, ни грязи, самолеты не жужжат, как мухи над арбузом, и городов нет, и теликов гребаных, и асфальт там не курочат и не долбят ни фига, никаких соседей сверху, снизу, сбоку, никто не орет днем и ночью. Никто не орет, никто. Там вообще людей нет. И никто на меня не пялится только потому, что ни разу черных не видел, кроме как в «Улице Сезам»! Далеко-далеко уеду.

(Ну че он вылупился?) Ишь какой нервный, что ты яйцами трясешь, как кот пугливый.

Че думаешь, съем тебя?

Вот возьму и съем — что скажешь?

БРЮС. Крис, никто на тебя не пялится.

КРИСТОФЕР. А он?

РОБЕРТ. А что такого?

КРИСТОФЕР. Что?

РОБЕРТ. Что такого? Ты посмотри на себя. А теперь… сядь и… расслабься, хорошо? Конечно, все пялятся, когда ты себя так ведешь. Ты же понимаешь.

КРИСТОФЕР переводит взгляд с одного на другого, цыкает зубом.

Пауза.

БРЮС (Роберту). Истощение нервной системы. Не может прямо смотреть в глаза. Думает, что мы на него пялимся.

РОБЕРТ. А мы этим и занимаемся.

Пауза.

КРИСТОФЕР. Все, меня нет. Однозначно. Точно. Свалю в пустыню. Чтобы пляжи. Пальмы. Само собой, погода цивильная. Понял — нет?

БРЮС. Крис?.. Ты не мог бы подождать пару минут в соседней комнате?

КРИСТОФЕР. А че я сказал?

БРЮС. Ничего, нам просто надо…

РОБЕРТ. Проконсультироваться.

БРЮС. Да, правильно.

РОБЕРТ. У меня и на бейдже написано — консультант. (Забыл надеть.)

БРЮС. Пожалуйста. Ты меня очень обяжешь. Выйди в ту дверь.

КРИСТОФЕР (вздыхает). Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

БРЮС. Что ты имеешь в виду?

КРИСТОФЕР. Надеюсь, ты не дашь ему на что-нибудь себя подбить.

РОБЕРТ. Да ни боже мой. Нет, нет и еще раз нет.

КРИСТОФЕР. Надеюсь, ты насчет меня не передумаешь. Ведь мои двадцать восемь…

БРЮС. Крис…

КРИСТОФЕР. Мои двадцать восемь дней…

БРЮС. Я знаю…

КРИСТОФЕР. Мои двадцать восемь дней тю-тю. Тютю, брат. Повеселились и хватит. Все, нету меня. Покедова.

БРЮС. Э-э, угу. Да… спасибо.

КРИСТОФЕР встает, потягивается, внимательно на них смотрит и выходит.

Тишина.

БРЮС. Думаете, он знает?

РОБЕРТ. А что тут знать? Он у нас во втором отделении. Двадцать восемь дней истекли. Прошел курс лечения и отправляется домой.

Пауза.

Я прав?

БРЮС. Но…

РОБЕРТ. Что «но»?

БРЮС. Ну… Вы же догадываетесь, о чем я хочу вас попросить.

Пауза.

РОБЕРТ. О чем?

БРЮС. Перевести его в третье отделение.

РОБЕРТ. Вдохни поглубже и забудь.

БРЮС. Но…

РОБЕРТ. Выписывай его. Ты все делаешь правильно.

БРЮС. Но это неправда.

РОБЕРТ. Нет, правда. Ты поступаешь честно, правильно, справедливо и так, как написано в учебниках.

Пауза.

К тому же у нас нет свободных коек.

БРЮС. Меня очень беспокоит…

РОБЕРТ. А те, что есть, — Для Экстренных и Крайне Тяжелых. Иначе у нас по всей больнице будут хроники на каталках ездить, «Формулу-1» нам тут устроят.

БРЮС. Слушайте…

РОБЕРТ. Будет скандал.

Меня отсюда попрут к чертовой матери раньше, чем он выйдет, а следующим будешь ты. Вот так. Я не получу профессора. Ты не кончишь ординатуру. Сколько лет ты учился? Шесть? О чем мы говорили в субботу?

БРЮС. Когда?

РОБЕРТ. После регби. О чем мы говорили?

БРЮС. Не знаю, о чем?

РОБЕРТ. О твоей ординатуре. Я сказал, что в будущем году стану твоим Руководителем, «Наставником», научу тебя «всему, что знаю»… но нужно играть по правилам.

БРЮС. По правилам?

РОБЕРТ. Вот именно. Ты, главное, желтую карточку не схвати, а гол я и сам забью.

БРЮС. Но…

РОБЕРТ. Послушай мой совет, если ты любишь свою работу и ни во что не вляпаешься, наверняка станешь консультантом. Потом, не век же тебе им оставаться. Рано или поздно ты захочешь стать старшим консультантом. А в один прекрасный день, возможно, и профессором.

БРЮС. Если я…

РОБЕРТ. Но в этом вопросе нельзя допускать сомнений.

БРЮС. Но я в самом деле сомневаюсь.

РОБЕРТ. Послушай меня, тебе не стоит пренебрегать моими советами.

БРЮС. А, вы в этом смысле.

РОБЕРТ. Иначе больницу закроют, а на этом месте построят второй Купол Тысячелетия.

БРЮС. Из-за одного перевода в третье отделение никто больницу не закроет. Ведь так? Или вы, правда, думаете?

РОБЕРТ. Да. Возможно.

БРЮС. Правда?

РОБЕРТ. Да. Возможно.

Пауза.

Иди По Пути Наименьшего Сопротивления.

БРЮС. Но… Нельзя же выгнать его только потому, что у нас не хватает коек.

РОБЕРТ. Ты его не «выгоняешь»… ты делаешь то, что должен. То, для чего они здесь — и то, чего ждут от тебя все.

Пауза.

Ну? Ты даешь ему свободу.

Водворяешь в лоно общества.

Возвращаешь ему жизнь.

Он будет среди своих.

БРЮС. Каких «своих»? Нет у него никаких «своих». Он вообще нормально-то никогда не жил.

РОБЕРТ. Это твои догадки.

БРЮС. Нет, это правда. Он из Уайт-Сити. Там живут одни выходцы с Ямайки. Он туда не так давно приехал, никого там не знает. Он ненавидит это место.

РОБЕРТ. Где он рос?

БРЮС. Везде понемножку. Без постоянного места жительства.

РОБЕРТ. А семья? Мать-то у него должна быть.

БРЮС. По-моему, он с ней давно не общается.

РОБЕРТ. И ты предлагаешь держать его здесь только на том основании… на каком? Что ему одиноко?

БРЮС. Иначе он совсем свихнется.

РОБЕРТ. Свихнется, если ты его не выпишешь.

БРЮС. Но он еще не готов. Вы его видели. Он нестабилен.

РОБЕРТ. Пограничное состояние расстройства личности. На грани между неврозом и психозом.

БРЮС. Перевозбужден, кричит, на всех пялится.

РОБЕРТ. Ты бы тоже кричал и пялился, будь ты на грани между неврозом и психозом.