Сеятели смерти. Задание — Токио - Дональд Гамильтон

— Его тоже нет.

— А как я могу найти его?

— Извините, не знаю.

— Пожалуйста, помогите мне — это крайне важно.

— Извините…

В трубке звякнуло, и послышался сигнал отбоя.

Положив трубку, Синье задумался. В конторе он был один. Внезапно он смутно припомнил, что Даррелл-сан хотел отыскать какую-то девушку. Конечно, это дело его вовсе не касалось — Синье работал с этими чужеземцами только как водитель, и не более того. Да, разумеется, занимались они довольно странными делами, и майор Яматоя регулярно платил щедрую сумму за то, что Синье подробно рассказывал ему обо всем, что видел и слышал. Хотя, по правде говоря, видел и слышал он немного. С ним обращались, как и с любым шофером. То же самое было и до Даррелл-сана, когда конторой заправлял Эл Чарльз-сан. Работа Синье заключалась в том, чтобы чистенькая и заправленная бензином машина была готова выехать в любую минуту. Синье любил свою работу. Ловко он устроился. Получал деньги и от полиции и от американцев. Никаких угрызений совести он не испытывал. И все же…

Синье призадумался. Он попытался припомнить, что именно говорили про розыски пропавшей девушки Лиз Прюитт и Даррелл-сан, когда он вез их по улицам ночного Токио. В голову приходили только бессвязные обрывки фраз. Должно быть, это было не так уж и важно. К тому же его уже ждали друзья, да и никаких инструкций Даррелл-сан ему не оставил.

Больше телефон не звонил.

Вскоре Синье ушел.

Спустившись с лестницы, Йоко столкнулась лицом к лицу с одной из женщин, которая подметала дорожки. Жёнщина испуганно посмотрела на нее.

— Я ищу одного постояльца, — пояснила Йоко. — Он американец, Черчилль-сан.

— Да, — недоуменно кивнула женщина.

— Вы его помните?

— Он был здесь вчера. Вы его подружка?

Щеки Йоко вспыхнули.

— Я уже бывала здесь с ним прежде.

Глаза женщины злорадно блеснули.

— Я слышала, что вчера его арестовали.

Сердце Йоко сжалось.

— Арестовали?

— Он спускался в Хатасиму. Это строго запрещено. Там все больны. Он нарушил запрет, поэтому его арестовали и увезли в Токио. — Подметальщица пожала плечами. — Так, во всяком случае, мне рассказали.

— Вы уверены, что его увезли именно в Токио?

— Я же не полицейский. Я просто работаю здесь. — Она посмотрела прямо в глаза Йоко. — А с вами все в порядке? Сами-то — не больны? Говорят, болезнь эта никого не щадит. Большинство наших постояльцев быстрехонько посъезжали, как только про это услышали. Хозяин очень расстроен. Убытки просто огромные.

— Нет, я не больна, — быстро ответила Йоко.

— Вид у вас что-то нездоровый.

— У меня все нормально, — отчеканила Йоко.

Женщина окинула ее недоверчивым взглядом и повязала платок вокруг носа и рта.

— Телефон у нас здесь платный, — проворчала она.

— Я знаю. Я оплачу.

— Да уж, не забудьте, — сварливо буркнула женщина.

Йоко и в самом деле чувствовала себя гораздо лучше. Она решила попытать счастья еще разок. Вдруг повезет. Ее соединили с американским посольством в Токио.

— Я хочу поговорить с мистером Уильямом Черчиллем, — заявила она по-английски ответившей секретарше.

Последовало продолжительное молчание. Вскоре ответил мужской голос.

— Мистер Черчилль в нашем штате не состоит, мисс. Могу я поинтересоваться, кто его спрашивает?

Иоко не решилась назваться.

— А могу я тогда попросить мистера Сэма Даррелла? — произнесла она.

— Одну минуту.

Ей снова пришлось подождать. На этот раз к телефону подошел уже другой мужчина.

— Извините, мисс, но такой человек у нас не работает. Но, возможно, мы можем вам как-то помочь…

— Я точно знаю, что он работает на вас, — настойчиво сказала Йоко.

— Если это очень важно, то, может быть, мы сумеем…

— Это чрезвычайно важно.

— Могу я спросить, как вас зовут?

— Да, раз вы настаиваете. Мое имя…

Чья-то рука, вынырнув сзади, зажала ей goT. Другая рука обхватила за талию и оттащила прочь. Иоко беспомощно брыкалась и дергалась, тщетно пытаясь высвободиться из неведомых тисков. Ее охватил животный страх. Внезапно грубый мужской голос произнес:

— Успокойся, Иоко.

Голос говорил по-японски, но с незнакомым ей акцентом. Внезапно страх придал ей силы. Йоко резко присела, выскользнула из державших ее рук и кинулась к двери. Там оказался второй мужчина. Иоко даже не подозревала, что нападавших двое.

Китайцы!

Оба улыбались ей.

Оба казались очень довольными.

— Мисс Камуру, мы не причиним вам зла.

Йоко попятилась, пока не наткнулась на стену.

— Кто вы? — выкрикнула она. — Что вам от меня нужно?

— Почти ничего. Только несколько часов вашего времени. И больше ничего. Мы мирные люди…

Они вовсе не выглядели мирными. Тот, который зажимал ей рот, был огромный и толстый, с наголо обритой головой и тонкими, злыми губами. Вид у него был глуповатый, но Йоко уже ощутила на себе его животную силу. Да, перед ней стояло животное. Бессловесная тварь, тупой исполнитель приказов второго китайца, застывшего у двери. Художественный взгляд Йоко мысленно запечатлел оба образа, которые уже никогда не сотрутся из ее памяти.

Второй" мужчина внушал безотчетный ужас.

Он тоже был тучный, но это была тучность могучего дуба, борца сумо. Под левым глазом белел сданный шрам, похожий на перевернутый треугольник. Иоко не подозревала, что перед ней стоит сам По Пинг-тао, глава зловещего «Павлина», службы контрразведки пекинского Черного дома. Однако чутье подсказало ей, что за его улыбкой скрывается дьявольское коварство и невероятная жестокость извращенной садистской натуры.

Йоко показалось, что у нее отнялись ноги, словно у кролика под взглядом удава.

— Мы не причиним вам зла, госпожа Камуру, — проговорил он. — Только спокойно идите с нами.

— Куда? — еле слышно прошептала она.

— Вам ничего не грозит. Пойдемте, милочка.

Второй мужчина вертел в руках небольшой отрезок витой белой веревки. Снаружи доносились голоса подметальщиц и беззаботный щебет птиц, ноздри щекотал аромат моря.

Йоко повернулась, рыбкой бросилась в окно и, перемахнув через перила балкона, кубарем покатилась по дорожке.

Глава 14

— Это же была Йоко! Что нам теперь делать? Тупица Синье не знал, кто она такая, а какой-то идиотский чинуша из посольства не захотел ей помочь. — Билл Черчилль перевел дыхание. — Мы тут из кожи вон лезем, чтобы ее найти, а эти кретины не могут даже толком поговорить с бедной девушкой.

— Успокойся, Билл.

— Как я могу успокоиться! Я немедленно увольняюсь. Я сам ее найду. Да еще и секретарша Даррелла напичкала меня снотворным, от которого я намертво отрубился. Нет, доктор, я не хочу, чтобы Йоко использовали вместо морской свинки в ваших опытах. Я знаю, что ей грозит опасность, а с вами я покончу.

— Билл…

— Идите к черту.

— Выпейте чашечку кофе.

— Я ухожу.

— Если вы уйдете, я свяжусь с майором Яматоей, и через пять минут вас арестуют.

Билл Черчилль застыл в проеме двери. Его вытянутое лицо исказилось.

— Неужели вы и на это способны?

— Разумеется, — хмыкнул доктор Фрилинг. — До конца операции вас продержат взаперти.

— А когда, по-вашему, она закончится? — горько спросил Билл. — Когда все население Хонсю перемрет?

— Сядьте, Билл. И выпейте кофе.

— Я увольняюсь.

— Из нашей организации уволиться невозможно — вы это отлично знаете. Выслушайте меня. Нам нужна ваша помощь. Да, я признаю, когда Йоко звонила, мы дали маху. Вы правы, скорее всего это и впрямь была она. Мы уже знаем, что она побывала в Хатасиме…

Я имею в виду горный курорт. Наши люди уже выехали туда. Дайте им немного времени, и они найдут ее.

— Но она звонила два часа назад, — сказал Билл.

— Все-таки мы уже знаем, что она жива и, по-видимому, здорова. Она— единственная, кому удалось оправиться от этой страшной болезни, и единственная наша надежда на то, чтобы получить антитоксин, с помощью которого удастся спасти другие жизни. Однако сама она об этом даже не подозревает. Она чем-то страшно напугана и пытается спрятаться. Нам жизненно необходимо как можно быстрее разыскать ее. И не только для того, чтобы спасти людей. А чтобы доказать, что это не наш вирус.

— Вас, похоже, только это и заботит, — натянуто произнес Билл. — Как бы доказать, что Соединенные Штаты не несут никакой ответственности за гибель ни в чем не повинных людей.

— Но^ведь это и впрямь крайне важно. Разве не так?

— А Йоко для вас ничего не значит?

Доктор Фрилинг почти улыбнулся.