Тринадцатая реальность - книга закончена - Геннадий Ищенко

- Надо было бы выкопать окоп, - сказал кто-то из заводских, бывших с нами на первом испытании. - В эту столько залили...

- И так далеко отошли и ничего толком не увидим, - недовольно сказал кто-то из гостей. - Если у вас все готово, давайте начнем.

Подрыв, как и в прошлый раз, осуществили по проводам. На месте помоста вспухло ослепительное облако, которое как-то скачком увеличилось в размерах и быстро погасло. После него никто несколько мгновений не мог нормально видеть. Взрывная волна заставила покачнуться, и кто-то один даже оступился и упал в снег. Она же обдала нас водой пополам со снегом.

- Однако! - удивленно сказал тот военный, который торопил с подрывом. - Что же было там, если здесь сбивает с ног!

Оказалось, что полностью исчез помост и весь снег в радиусе больше сотни метров или испарился, или был сдут взрывом. Сначала шли по мокрой земле, потом грязь под ногами исчезла, а за полсотни метров от места взрыва исчезли остатки прошлогодней травы. Не было даже пепла.

- Не стоит туда идти, - прикрывая рукой лицо от жара, посоветовал я остальным. - Испортите обувь.

- Надо как можно быстрей развернуть производство таких бомб, - сказал второй военный. - Они должны быть эффективней всего того, что у нас есть.

- Вы читали мои записи? - спросил я его. - Это оружие имеет свои недостатки, поэтому вы им обычные боеприпасы полностью не замените. Сильный ветер или дождь...

- А вы кто? - с недоумением спросил он.

Меня задел не сам вопрос, а тон, которым он его задал.

- Аз есмь князь! - сказал я ему. - Житие мое...

Отвернулся от удивленно уставившегося на меня офицера и пошел к машинам.

Видимо, у приехавших военных были большие полномочия, потому что по их указанию начался вывоз тех инженеров и химиков, которые были заняты новым оружием. Уезжали и Владимир с Вадимом. Мебели, естественно, с собой никто не вез, только личные вещи в чемоданах, поэтому все уехали за один день. Я знал, что мы следующие на очереди, и что всех повезут, скорее всего, в одно место, но все равно расставаться с друзьями было грустно. Следующий день для меня начался как обычно и так же продолжался до тех пор, пока к нам не прибежала кухарка профессора с известием о его смерти. Он умер во сне и сейчас лежал в своей кровати с безучастным выражением лица и закрытыми глазами. Отец позвонил коменданту, чтобы организовали похороны и забрали вещи покойного. Мы тоже съездили на небольшое кладбище и простились со стариком, а после обеда меня ждал сюрприз: к нам в дом приехал сам комендант с завещанием Суханова.

- Я его знаю больше двадцати лет, - сказал он мне. - Можно сказать, что мы с ним в лагере со дня его основания. Дан Евгеньевич оставил совсем немного бумаг, поэтому с ними было нетрудно разобраться. Эту должны забрать вы.

- Почему я? - растерялся я, рассматривая платежное поручение на мое имя на два миллиона рублей.

- Теперь уже некого спрашивать, - вздохнул комендант. - У него ведь никого не осталось, наверное, поэтому наш профессор решил, что лучше отдать эти деньги вам, чем оставлять их банку.

- Для него смерть - это лучший выход, - сказал мне отец после ухода коменданта. - Не придется терзаться, когда от его ядов начнут гибнуть сотни тысяч. Он бы этого не выдержал. Умер мой приятель, уехали твои, быстрее бы уже уехать и нам. Надоело здесь сидеть и ничем не заниматься.

Я писал еще две недели, а на следующий день после того, как отдал свои листы вместе с папкой, нам сказали, что завтра отъезд. Было третье марта, но здесь пока весной даже не пахло: по-прежнему стояли морозы, часто поднимался сильный ветер и шел снег. В той жизни я любил зимы и жалел, что они стали гнилыми, без морозов и снега, но за последние четыре месяца я всего этого наелся вдосталь. Жизнь в городке тоже надоела однообразием, поэтому я воспринял новость с радостью. Остаток дня потратили на сборы. Мы ничего здесь не покупали из вещей, кроме пары кресел и кухонной утвари, поэтому все опять уместилось в саквояжах. Мне было жаль пианино, но с нашими деньгами нетрудно было купить инструмент и получше. Утром мы в последний раз воспользовались услугами кухарки и сразу же после завтрака с ней расплатились. Машины приехали к одиннадцати и два прибывших с ними солдата быстро перенесли все саквояжи в грузовик. Провожал нас на вокзал Кулагин, приехавший на шестиместном "Медведе". Он сам вел автомобиль, поэтому мы в нем нормально поместились, и мне не пришлось, как в прошлый раз, везти жену на коленях. Перед отъездом он забрал у нас липовые паспорта и вернул наше оружие.

- В поезде вас будут сопровождать, но и это не помешает, - сказал он, раздав стволы. - Не будете скучать по здешней жизни?

- Шутите? - спросила Вера. - Я от здешней жизни готова не только уехать на вашей машине, могу до Тюмени идти пешком!

- Будем мы скучать по этой жизни или нет, будет зависеть от того, какая она у нас будет после нее, - сказал я. - А вообще здесь было немало хорошего, но сейчас это уже в прошлом.

Машины, набирая скорость, поехали к выезду из городка, и наш дом скрылся за поворотом дороги. До Тюмени ехали три часа. Разговаривать при Кулагине не хотелось, смотреть было особенно не на что, поэтому вскоре наши женщины уже спали. На железнодорожном вокзале встретились с охранниками, которые должны были нас доставить до места назначения. Это были двое незнакомых мужчин, которые почему-то вызвали у меня ощущение тревоги. Странно, по идее, я, наоборот, должен был рядом с ними чувствовать себя защищенным. Кулагин и его солдаты задержались на час и помогли сдать вещи в багаж, после чего уехали, а мы сели в свой вагон, заняв два купе. Вскоре поезд тронулся, и я, немного посмотрев в окно, лег на верхнюю полку читать купленную на вокзале газету. В ней меня поджидал сюрприз. В небольшой статье с заголовком "Воскресшие из мертвых" рассказывалось о семье князя Мещерского. Наверняка это была перепечатка из какой-нибудь столичной газеты, потому что приводились подробности, которые местные журналисты знать не могли. О причинах, по которым жертв пожара выдали за нас, ничего не говорилось, просто написали, что мы оказали большую услугу Братству. В самом конце статьи раскрывался секрет дуэта, который в последнее время пользовался огромной популярностью. Закончилось наше инкогнито. Может быть, это к лучшему: легче будет добиться хоть какой-то самостоятельности. Без охраны нас теперь не оставят, но и взаперти сидеть не будем.

- Прочти эту статью, - сказал я жене, опустив вниз руку с газетой. - Знаю, что ты можешь сказать о газетах, но здесь пишут о тебе. Потом отдай прочитать маме и Ольге.

Отец занял место в соседнем купе с охранниками, а я ехал с женщинами.

- Ольга уже заснула, - сказала мама. - Я тоже не люблю газеты. Лучше скажи своими словами, что ты в ней вычитал.