Тринадцатая реальность - книга закончена - Геннадий Ищенко

- Встретитесь, но не сейчас, - сказал он мне. - Это вас поселили по-царски, у них неплохие условия, но с вашими не сравнить. Нужно многое сделать дома, а они не вылезают с работы. Такой визит к ним засветит вас в нашей программе, а этого хотелось бы избежать. Привозить их к вам... Право же, это несвоевременно. Потерпите, изменится ситуация, и многое будет сделать гораздо проще.

А сегодня он позвонил после обеда и предупредил, что скоро приедет с обещанным представителем завода грампластинок, а к вечеру привезут пианино. Я передал наш разговор жене, и она сразу занялась своей прической. К их приезду мы уже навели марафет по полной программе, а Наталья приготовила все к чаю.

- Марк Альбертович Гинер, - представился вошедший следом за куратором пожилой еврей. - Княгиня, позвольте выразить вам свое восхищение! Если вас сфотографировать и наклеить фото на пластинки, их вмиг раскупят, не глядя на то, что мы на них записали. Возьмите, пожалуйста, ваши пластинки. Их здесь десять.

- Пройдемте в гостиную, - пригласил я. - Попьем чай, а заодно поговорим.

Пока пили чай и ели пирожные, болтали о пустяках, а как только закончили и Наталья убрала посуду, перешли к делу.

- У нас большой интерес к сотрудничеству, - сказал Гинер. - Ваши песни за оригинальность и хорошее исполнение расхватывали даже при не очень хорошем качестве записи. Все-таки есть большая разница, делать шаблон в студии или с магнитофонной ленты. У вас был неплохой аппарат, но все равно он многое испортил, поэтому мы вам предлагаем все перезаписать. У вас есть новые песни?

- Еще шесть, - ответил я. - Но у меня будет к вам встречное предложение. Прежде чем делать запись, подберите нам музыкантов с нужными инструментами. Мы с их помощью так оформим песни, что вы не будете успевать печатать пластинки. Можете это сделать?

- Это нетрудно, - осторожно ответил он, - но не пропадет ли после этого ваш стиль?

- Постараемся, чтобы этого не произошло, - сказал я. - Кое-что можно оставить, как играли раньше, но остальные песни от этого только выиграют.

Мы с ним обговорили детали, получили чек на пять тысяч рублей и простились довольные друг другом. На деньги мне было наплевать, я бы для него спел бесплатно, глядя на горящие восторгом глаза Веры. После их отъезда в сопровождении одного из наших телохранителей прибыл рояль. Грузчики бережно внесли инструмент в квартиру и установили в гостиной. Даже с просторными коридорами и широкой дверью сделать это было непросто. С ними приехал настройщик, которого фабрика Беккера отправила проверить инструмент после перевозки. Он проверил и остался доволен, ну и жена была так довольна, что потом играла чуть ли не до сна. Даже на ужин я ее отвел за руку.

На следующий день произошло два события. После завтрака прислали машину, на которой отец первый раз уехал на службу, а через несколько часов почтальон принес выписанную нами газету "Русское слово", в которой я на первой странице вычитал о решении перенести столицу из Санкт-Петербурга в Москву. О сроках ничего не написали, но на третьей странице сообщалось, что на днях император и императрица на несколько дней приедут в Москву. Скорее всего, они решили сами осмотреть Большой Кремлевский дворец и определиться с местом проживания. Я бы тоже такое никому не доверил, а посмотрел своими глазами. Вызовет ли он меня к себе, как предполагал Шувалов? Я к разговору был готов.

С этой поездкой вышла задержка, скорее всего, из-за событий в Радомской губернии. Семнадцатого марта в Радоме было совершено покушение на губернатора - статского советника Евгения Ивановича Севастьянова, и в тот же день вооруженная толпа напала на солдат одного из двух находящихся в окрестностях губернской столицы пехотных полков. Покушение было неплохо подготовлено и прошло для поляков без потерь. Они спрятались на чердаках двух домов по обе стороны улицы, по которой в обед ездил губернатор, и обстреляли из винтовок его автомобиль и охрану. Всем гражданским властям Привислинского края и военачальникам расположенных в нем воинских частей было приказано усилить караулы и держать солдат в полной боевой готовности, но усиленная охрана из двух десятков драгун не спасла Севастьянова. Получив две пули в бок и одну в голову, он был убит на месте. Ехавший рядом с ним офицер получил два ранения, но выжил благодаря шоферу, который раненный в руку сумел вывезти машину из-под обстрела. Драгуны тоже понесли потери, но сумели ответным огнем заставить поляков отступить. За городом произошло более масштабное столкновение. Вот уже двадцать лет высочайшим указом было предписано при всех пехотных и кавалерийских частях иметь подсобные сельские хозяйства, на которых работали выделенные в наряд солдаты. Эти фермы в основном занимались выращиванием свиней и кур и были выгодны казне и полковому начальству. Кое-что доставалось и солдатам, но такое было нечасто. Мясо в основном забирали офицеры, казна экономила на питании солдат, а те не бездельничали, а были при деле. Вот на такое подсобное хозяйство и напала толпа поляков, вооруженная ножами и дубинами. Наверняка такое оружие взяли не случайно, а с умыслом. В обычное время полторы сотни поляков, среди которых были и женщины, легко справились бы с тремя десятками солдат первого года службы, которых только и посылали на такие работы, но на этот раз все сложилось по-другому. В соответствие с приказом в хозяйстве присутствовало отделение вооруженных винтовками солдат во главе с унтер-офицером, поэтому напавшие не добились своей цели и отступили, потеряв три десятка ранеными и убитыми. Это послужило сигналом к массовым выступлениям поляков в Радоме, Ломже, Петрокове и других городках поменьше. В Варшавской губернии волнения удалось предотвратить, потому что туда заранее стянули большие силы армии и жандармерии. Кроме того, полицией в Варшаве была проведена успешная операция с арестом главарей националистического подполья и изъятием большого количества оружия и боеприпасов. Вооруженные выступления продолжались несколько дней, до тех пор, пока против восставших не применили химические гранаты, вызывающие временную слепоту и другие расстройства. Ими удалось, не прибегая к оружию, быстро разогнать толпы плохо вооруженных горожан. А вот с теми, кто был хорошо вооружен и организован в отряды, не церемонились. Очаги сопротивления подавлялись пулеметным огнем, а в отдельных случаях и огнем малокалиберной артиллерии. В прессе большинства европейских государств разразилась настоящая истерия, в которой русских обвиняли во всех смертных грехах, а поляки выставлялись невинными жертвами произвола. Как выяснилось позже, поляки выступили намного раньше срока, поэтому остались без обещанной поддержки тройственного союза.