Экзотеррика. Тьмир - Василий Головачёв

посоветовал ему Ткачук, будто змей мог его услышать.

– Ничего не передаёт? – спросил Дарислав.

– Молчит как партизан, – ответил Калиф.

– Это автомат с узконаправленной программой, – сказал Шапиро. – И не нападает он не зря.

– Поясни.

– Убедившись в том, что его мощи не хватает для ликвидации вирусной угрозы, каким он видит наш корабль, он должен был вызвать подмогу.

– В таком случае нам лучше убраться от этого волчка подальше, – сказал Весенин, продолжая гнуть свою линию. По информации Дарислава, изучившего перед отправкой характеристики членов экспедиции, трусом он не был, однако осторожность физика уже начинала граничить с трусостью.

– У меня другое предложение, – заявил Шапиро. – Пока наш змеиный приятель смирно прикидывает свои возможности, можно сделать вылазку в глубь Тьмупитера.

– Ради чего? – осведомился Весенин.

– Ради дела, – прилетел ответ Всеволода. – Во-первых, в глубинах ганглия может прятаться маячок Копуна. Во-вторых, мы попробуем установить контакт с хозяином Тьмупитера. Чем Бог не шутит?

– Вы уверены, что он есть?

– Бог?

– Хозяин Тьмупитера.

– Уверен почти на сто процентов. Уж слишком красноречива форма ганглия – ровный конус. А если повезёт, через него мы установим связь и с мозгом Тьмира.

– Красиво говорите, Всеволод! – одобрительно проговорил Ткачук. – А главное – убедительно.

– Так что, рискнём?

– В крайнем случае направим в этот конус беспилотник, – сдался Весенин. – А сами отойдём на время его похода.

– Ни один беспилотник не имеет оборудования, нужного для полноценного анализа ситуации, – добавил Шапиро голосом дьявола-соблазнителя. – Только эскор сможет это сделать за считаные минуты.

– На что вы намекаете? – хмыкнул Ткачук.

– Не намекаю, говорю прямым текстом.

– Идём на «Салюте»! – принял наконец решение Дарислав, неожиданно испытав облегчение. Впечатление было такое, будто спящий в голове «мотылёк глубокой психики» нежно похлопал крылышками по затылку.

– Ура! – выразил своё отношение к этому Спирин.

Зашевелились члены экипажа, заговорили пассажиры, сидящие в каютах, которым тоже надоело ждать погоды от тьмутараканского космоса.

– Инкогнито! – добавил Дарислав. – Десять мегаметров на «струне», потом, соблюдая СРАМ, ныряем в ганглий, или что он там собой представляет. Другие варианты есть?

– Есть, – вздохнул Весенин. – Но вы же всё равно будете действовать по-своему?

Ответом физику был общий смех.

* * *

Первый слой Тьмупитера, игравший роль атмосферы колоссальной псевдопланеты, состоял из тонких стеблей-побегов «мха» и «можжевельника», окутывая весь волчок своеобразной «шубой» или, точнее, «волосяным покровом». Высота побегов достигала тысячи километров, толщина колебалась от сотни метров до километра, а расстояние между стеблями равнялось сотне километров. Если учесть, что поверхность псевдопланеты «под волосами» представляла собой волны фракталов, напоминающих структуры Калаби-Яу, вид ганглия восхищал и ужасал!

«Салют» прошёл мимо одного такого стебля цвета перламутра в километре, и космолётчики смогли разглядеть «растение» во всех подробностях. С виду оно и в самом деле напоминало веточку чешуйчатой земной водоросли и одновременно можжевельника, а то и стебли мха и ростки травы.

Змей последовать за эскором не рискнул, так и остался висеть за «атмосферой» волчка, угрюмо наблюдая за действиями «вируса» ямами глаз. Дарислав на всякий случай оставил наблюдать за ним беспилотник, посматривая на отдельное окошко связи с дроном. В принципе, можно было и не отвлекаться, зная, что компьютер эскора контролирует всю ближнюю зону космоса, однако нервы были напряжены, и Волков изредка косился на виом.

Второй слой Тьмупитера представлял собой ажурную вязь «настоящего мха», хотя и он ещё не являлся поверхностью псевдопланеты. Цвет зарослей здесь был тёмно-зелёный и фиолетовый, навевающий мрачное настроение, но в щели между растопырчатыми зонтиками вершин стеблей пробивалось багровое и – реже – золотистое свечение, заставлявшее космолётчиков предполагать, что недра «ганглия» нагреты до высоких температур.

Однако температура хотя и росла по мере спуска «Салюта», но не такими темпами, и на глубине в тысячу километров она не достигла даже двухсот градусов Цельсия.

Физики принялись обсуждать феномен, но к общему мнению не пришли. Законы родной Вселенной в Тьмире работали с грехом пополам, и принимать на веру показания датчиков корабля не стоило.

На глубине двух тысяч километров Дарислав остановил эскор.

Тихие разговоры в отсеках стихли.

– Что вы хотите делать? – спросил Давлетьяров. – Мы прошли всего одну тысячную…

– Минуту, – остановил его Дарислав. Показалось, что впереди выросла стена. Он напрягся, пытаясь определить степень реальности препятствия.

Проснулся терафим:

«Помочь?»

«Чем? – усмехнулся молодой человек. – Сделаешь мне успокаивающий укол? Или продырявишь стену впереди?»

«Это не стена».

«Серьёзно? А что?»

«Неизвестное силовое поле».

«Неизвестное, говоришь?»

– Калиф, включи все свои «уши» и «глаза». Что слышишь и видишь?

– Системы работают в экс-режиме. – Компьютер помолчал секунду. – Локация не работает, лучи поглощаются почти стопроцентно.

– Что это может быть?

– Неизвестное мне поле.

«Что я говорил?» – обидчиво напомнил терафим.

«Возьми с полки пирожок».

– Запускай дрон.

Эскор выплюнул «торпеду» беспилотника. По экранчикам оперативной информации, а также по забралам шлемов космолётчиков побежали строки сообщений: компьютер беспилотника выкладывал данные измерений; никакого поля впереди себя он не видел. Однако уже через минуту, пройдя всего три километра, аппарат на что-то наткнулся, и спас его только кокон защитного поля, внутри которого он сидел, как семечко в скорлупке подсолнечника.

В поле обзора аппарата по-прежнему ничего видно не было, кроме уплотнившихся «мшистых» зонтов, но Дариславу на миг почудилось, что вся поверхность «мха» впереди сотряслась и завибрировала как прозрачный лист виртуальной голографической панорамы в цифровых играх типа «Матрица-22».

В ушах зародился голос Всеволода, включившего персональную связь:

– Слава, видел?

– Конечно, хотя подумал – померещилось.

– Не померещилось, под нами мерцает какой-то энергетический слой, не пропускающий внутрь Тьмупитера скоростные и массивные объекты.

– Почему же мы видим «мох» с той стороны слоя?

– Поле обладает поляризационными свойствами.

– Защита?

– Получается, что так. Хозяин Тьмупитера позаботился о недопуске к нему непрошеных гостей. Что, кстати, подтверждает нашу гипотезу об искусственном происхождении ганглия. Если бы мы не остановились, воткнулись бы в завесу на приличной скорости, и нам бы не поздоровилось. Как ты учуял препятствие?

– Не знаю… интуитивно…

– Отличная реакция! А что, если ты уловил подсказку Копуна?

– Никаких сигналов я не слышал.

– Включение интуитивного резерва и есть реакция на сигнал.

– В таком случае Копун… там, за стеной.

– Я давно об этом думаю. И у меня в связи с этим возникла идея: что, если время в Тьмире течёт иначе?

– Странно виляет ваша мысль. Где Копун и где время.

– Копун как раз и не выходит на связь потому, что для него в тёмной Вселенной прошло совсем немного времени, день, может быть, два, по его оценкам, а в нашей прошло в полсотни раз больше. Иначе трудно объяснить, почему он не выходил в эфир три месяца и не предупредил об эффекте