Экзотеррика. Тьмир - Василий Головачёв

массой в нашей Вселенной. У нас это планеты, здесь – такие вот конструкции. Но если масса этого сгущения равна земной, то где-то должна быть и тёмная звезда?

– Логично, – с оттенком иронии проговорила Таисия Котик.

Навигатор смутился:

– Просто я подумал, что стоило бы поискать это сгущение.

– Зачем?

– Там спрятаться легче, – со смешком ответил за навигатора Шмелёв. – Твердыня, сможем вернуться к порталу? Мы говорили об ориентации.

– Пока что не вижу проблем, – сообщил компьютер.

Диана вспомнила пригрезившийся ей жест Дарислава – палец вниз. Что он хотел этим сказать? Если, конечно, его фантом не был целиком её фантазией…

– Подождите…

– Слушаем, – отреагировал Шмелёв.

– Я уверена, что Дарислав… что наши разведчики оставили ориентир.

– Твердыня?

– Эфир чист, – доложил компьютер. – Слышу только белые шумы.

– О каких ориентирах вы говорите? – поинтересовался Дроздов. – Ориентиром здесь может стать разве что какой-нибудь экзот, выделяющийся из местных объектов.

– Здесь нет таких аномалий, кругом одни колючие кактусы и мхи.

– Их массы различны. Предлагаю выбрать ветвь помассивней и обследовать район её расположения.

– Вы имеете в виду местную звезду?

– Хотя бы.

– Не лучше ли вернуться к порталу и покинуть этот негостеприимный мир? – предложила Дарья Черкесова. – Пока нас не нашёл этот сумасшедший «ручной мяч»?

Волна интеркома донесла реплики и возгласы экспертов и членов экипажа.

– Это будет выглядеть постыдным бегством… – начал Дамир.

– Лейтенант! – звякнул металлом голоса Дроздов.

Оценка оператора Дарью не смутила.

– Отсидимся в Ланиакее, вызовем подмогу, как следует подготовимся…

– И спасать будет уже некого, – иронически хмыкнул Шмелёв. – Вы подумали о судьбе экспедиции Волкова? Что, если этот «сумасшедший ручной мяч», как вы изволили выразиться, найдёт эскор и нападёт? Ни Волков, ни специалисты о «мяче» ничего не знают. Нападение может застать их врасплох.

– Ну, это вряд ли, – возразил Дроздов. – Я отлично знаю Дарислава Ефремовича. Он интуит высокого класса. Его опыту и чутью можно только позавидовать.

Диана с благодарностью глянула на капитана. Уверенность Дроздова в профессионализме и хорошей реакции мужа была сейчас нужна и ей.

– К тому же, – добавил Дроздов, – кванк «Салюта» – собрат нашему Твердыне. Лучшее, что создано на Земле в области ИИ.

– Благодарю, капитан, – вежливо сказал компьютер.

– Так что ищем? – напомнил о ситуации Шмелёв.

– Местную звезду. Моя интуиция подсказывает, что Дарислав сделал то же самое.

– Неубедительно, – хмыкнул Юра Рушевский. – Это субъективное мнение.

– Субъективное, – согласился заместитель директора Коскона. – Но в мире существует ещё одна абсолютно объективная истина: муж и жена – одна сатана.

Волна смешков и весёлых реплик разлетелась по отсекам корабля.

– Вы… шутите? – озадаченно спросил навигатор.

Шмелёв не выдержал, рассмеялся:

– Да, в общем-то, и нет. Я имел в виду, что Диана Ильинична и Дарислав Ефремович не зря вместе столько лет, они думают и чувствуют одинаково.

Диана хотела возразить Илье, но передумала.

– Твердыня, далеко ближайшая тёмная звезда?

– Примерно в десяти ае вижу сгусток массой в триста двадцать земных.

– Это всего лишь масса Юпитера.

– Однако звёзды нашей Вселенной намного массивнее, – сказал Рушевский. – Масса солнца, к примеру, десять в двадцать седьмой тонн или 333 333 массы Земли.

– Остальные сгустки дальше. Ближайший объект солнечной массы наблюдается, по моим оценкам, в пяти парсеках.

– Летим к местному Юпитеру.

– Тьмупитеру, – сострил Дамир.

И словно услышав слова Дианы, среди ветвей «можжевельника», где застыл под колпаком поля «Великолепный», просверкнул призрачный силуэт змея.

– Нашёл, гад! – выдохнул Дамир.

– Гад, да не тот, – отозвался Шмелёв. – За нами охотился «ручной мяч».

В ту же секунду Твердыня объявил:

– Боевая тревога!

По рубке прошло движение, голоса членов экипажа смолкли.

Но, как оказалось, Твердыня поднял тревогу не из-за высунувшегося змея. В зарослях «можжевельника» появился ещё один гость, и на этот раз тот, кого ждали космолётчики. В виоме протаяло изображение ажурного «регби-мяча», оболочка которого была сформирована растопыренными человеческими ладонями. Внутри «мяча» люди разглядели всё тот же «орешек» – моллюскора.

– Манёвр! – предупредил Твердыня.

Но фрегат не успел нырнуть в «струну» ВСП-режима.

Змей, не нападая на корабль, внезапно метнулся к «мячу», вытягиваясь длинным двухкилометровым телом.

– Да эта змеюка… просвечивает… – ахнула Таисия Котик.

Действительно, в какой-то миг стало видно, что тело змея состоит из небольших фрагментов, словно он представлял собой ажурную губку.

– Рой, – пробормотал Свирский.

Змей, длина которого в вытянутом положении равнялась длине оси эллипсоида, не долетел до яйца каких-то сто метров. По тому, как его голова начала сплющиваться, а тело собираться в гармошку, можно было судить, что рой неведомых «насекомых» в форме змеи наткнулся на невидимое силовое поле, защищавшее «мяч». И удар был так силён, что вся эта змеиная конструкция не выдержала, начиная деформироваться.

– Упс! – воскликнул кто-то.

– Ничего не понимаю! – проговорил Шмелёв. – Так кто тут кому враг, кто друг?!

Эллипсоид исчез.

Тело змея перестало сминаться в заковыристый зигзаг, расплылось облаком, но не потеряло функционал. Через несколько мгновений облако растянулось в линию, восстанавливая стройность.

Появился владелец моллюскора – в километре от хвоста змея, пытавшегося вернуть свою форму.

Змей вывернул к нему морду, но атаковать не успел. «Мяч» сам нанёс удар, не дожидаясь, пока это сделает противник.

Гравитационный разряд массой не меньше десяти миллионов тонн (по оценке Твердыни) не только сплющил сторожа Тьмира, кем бы он ни был на самом деле, но и разметал фрагменты тела, колючие «ёжики», как порыв ветра – клубы дыма! Ударный гравитационный солитон задел недалёкие завитки «мха», разбив их на «листья» и «веточки». Долетел он и до фрегата, хотя «Великолепный» и не находился на треке выстрела.

– Твою офигенскую! – вырвалось у Дубовика, молчавшего всё последнее время.

– Надо уходить! – сказал Дроздов с философским спокойствием.

– Почему он не прячется? – осведомился Рушевский.

– Может быть, наш ответ в Ланиакее повредил ему систему невидимости? – неуверенно предположила Любина.

– Спроси у него напрямую, – пошутил Дамир.

Эллипсоид с лоснящимся чернотой яйцом моллюскора внутри выстрелил. Но Твердыня был начеку, и гравитационная волна не достала корабль, растаявший на фоне сплетения «стеблей можжевельника», представлявшего в Тьмире сгусток массы, аналогичной в «человеческой» Вселенной не то большому астероиду, не то карликовой планете.

Глава 21. Он здесь!

Тьмупитер, как назвал сгущение стеблей тёмной материи Весенин, действительно оказался гигантом. Если самая большая планета Солнечной системы имела диаметр, равный почти ста сорока трём тысячам километров, то местный «Юпитер» был в десять раз больше! Издали он выглядел плотным багрово-фиолетовым колючим шаром (Дуриан! – хмыкнул Весенин, оценив форму «плода»), но стоило «Салюту» приблизиться, как изменился и цвет «фрукта» – он стал оранжево-жёлтым, – и его конфигурация. С расстояния в десять тысяч километров «дуриан» превратился в ажурный волчок, сплетённый из красивых фрактальных стеблей, «перьев» и «крыльев».