Приют на свалке - Алена Даркина

— Отдохни немного

В глазах Хорька мелькнуло и тут же исчезло недоумение. Он стал разминать руки. Марк, не упуская из вида ни одного движения — вдруг бросится, сел на пол напротив него. Немного подождал.

— Послушай, Виктор, — спокойно начал он. Пацан вздрогнул. — Хочу поговорить с тобой откровенно. Вижу, что ты ненавидишь меня. Могу понять почему. А вот ты мне нравишься, — усмешка скользнула по губам Лифтера. — Если бы ты мне не нравился, я бы давно скормил тебя хищникам. Мне нравится твое желание сражаться до самой смерти. Только с кем сражаться? Мне просто интересно, неужели подъездная банда — это все, о чем ты мечтал?

Лифтер положил руки на согнутые колени и оскалился.

— Нет. Я мечтал вырасти и убивать таких как ты.

Левицкий замолчал на мгновение. Потом уточнил:

— Хочешь отомстить?

— Да!

— За гибель родителей?

— Да!

— Тогда тебе стоит добраться до Бога.

Лифтер злобно рассмеялся:

— Как вы любите списывать свои преступления на Бога. Если случается утечка ядовитого газа на заводе, это Бог, что ли виноват?

— Разве нет? Если Бог есть — то Он. Если Его нет — то это очередная нелепая случайность. Виноватых нет.

— То есть ты, майор, считаешь, что если человеку угрожают: сделаешь по-нашему — будешь жить; не сделаешь — погибнешь на заводе. И потом упрямец погибает, в этом виноват Бог?

Дело принимало необычный оборот. Марк не торопился с ответом.

— Откуда ты знаешь, что все было именно так?

— Знаю!

Марк не находил ответа на это. Неожиданно для себя произнес:

— Мою жену и сына расстреляли бандиты. Отморозков потом скормили хищникам, но это не особенно меня утешило, — он опустил глаза, а потому не заметил, что Лифтер впервые посмотрел на него заинтересованно. — У всех, кто оказался здесь — трудная судьба. Рассказать о моих лейтенантах? Эрик остался сиротой в пять лет. Еще пять лет бродяжничал в подъезде, пока его не поймали и не выкинули на свалку. Как ни странно, он не задохнулся, не попал в пасть хищникам, а добрался до приюта. Жил здесь с сяньшенем и его женой. Степан Головня был такой же шпаной как ты. Он в приюте уже восемь лет. У Итиро Такаси родители, возможно, до сих пор живы. А может, и нет. Он ничего не знает. Токио не любит тех, кого выкинуло в приют и не расположено отвечать на вопросы. У Карангело вся семья вымерла от какой-то болезни. Ее хотели в службу сервиса пристроить, но она предпочла сбежать к нам… Ты понимаешь, о чем я? Мы такие же, как ты. Мы не враги. Мы вместе сражаемся с хищниками, с городами, со всем миром. Мы пытаемся доказать, что мы не отбросы общества, напрасно они выбросили нас. Я еще раз спрашиваю тебя: чего ты хочешь от жизни? Мы можем пойти войной друг на друга — пусть хищники радуются нашим трупам. Или начать жизнь заново, по-другому.

— Это не для меня, майор! — усмехнулся Лифтер. — Не нужна мне обетованная квартира в городе. Я добьюсь всего сам, без твоей помощи. У меня свои цели и я пойду к ним своим путем.

— Твоя воля, — кивнул Марк и поднялся. — Давай руки.

Лифтер протянул тонкие кисти.

— Хлеб тоже вернуть? — он нагло прищурился и что-то знакомое мелькнуло в его лице, но Левицкий так и не смог понять, кого мальчишка напомнил ему.

Марк сморщился:

— Ешь. Сильно тебе это не поможет. Можешь считать, что я просто продлеваю твои мучения.

Направляясь на пятиминутку, поймал себя на мысли, что доволен разговором. Хорек не согласился с его доводами, но они спокойно разговаривали. Как мужчина с мужчиной.

Ким собирался на пятиминутку, когда услышал, что у соседей громко хлопнула дверь. Тендхар вернулся с дежурства полчаса назад и уже снова уходит. Он обернулся к Лейлани.

— У них все в порядке? — спросил он.

— Диана ко мне не приходит, после того как ты поговорил с Павлом, — грустно улыбнулась жена. — Но плача я не слышу.

— Вот видишь, — Адольфссон погладил ее по руке. — А если бы мы не вмешались, все так бы и продолжалось. Нельзя в таких случаях молчать.

— Думаешь, он ее не бьет?

— Думаю, нет. Ты, может быть, удивишься, но такие люди обычно трусы. Потому и срывают свою злость на тех, кто слабее, кто не может дать сдачи, — девушка закашлялась, и он тут же предложил. — Дать воды?

— Не надо, — отказалась Лейлани. — Я сама позже возьму. Немного першило в горле, но уже прошло.

Он застегнул рубашку, неотрывно глядя на жену. На щеках появился румянец, и взгляд стал не такой тоскливый как раньше.

— Мне кажется, тебе стало лучше, — заметил он.

— Конечно, лучше. Лекарства-то я не экономлю теперь. Спасибо, — она благодарно поцеловала его лоб.

— Не за что, милая. Поправляйся.

Улучшение здоровья Лейлани возродили в нем надежду, что он успеет накопить еды и вызвать московского доктора до того, как жене уже нельзя будет помочь. Если бы он мог убедить Марка помочь ему! Он еще посидел с минутку, любуясь тонкими чертами жены.

— Иди уже! — засмеялась она.

— Если бы ты знала, как я не люблю от тебя уходить, — наигранно опечалился Ким.

— Если бы ты знал, как я не люблю, когда ты уходишь, — в тон ответила Лейлани. — Но тебе пора. Нехорошо опаздывать.

Ким кивнул и, уже не оборачиваясь, вышел в коридор. Не успел сделать и двух шагов, как услышал, что дверь Тендхаров распахнулась. Раздался слабый стон. Он недоуменно обернулся и замер. Прислонившись к косяку, стояла бледная, заплаканная Диана, а по ногам текла кровь. Ким замер от ужаса. Девушка проследила за его взглядом и, охнув, стала падать. Он едва успел подскочить к ней, чтобы подхватить на руки. Быстро занес обратно, положил на кровать, не думая о том, что сейчас испачкает покрывало кровью.

— Что случилось? — спросил он, уже зная ответ.

Диана начала причитать навзрыд:

— Он меня не бил. Не бил, слышишь? Я сама упала. Он меня пальцем не тронул! Я сама.

— Я позову Аревик Ашотовну, — кинулся Ким.

Он распахнул дверь своей комнаты.

— Лейлани, — он старался говорить спокойно, — пригласи к Тендхарам Катаржину и Дарею, — он быстро перебрал в уме девушек на их этаже, которым не грозит потерять ребенка от стресса и которые не кормят младенцев грудью. — Сама не заходи к Диане. Поняла? Обещай, что не зайдешь.

— Что случилось? — Лейлани изменилась в лице.

— Неважно! Обещай, — прервал ее Ким.

— Обещаю, — машинально прошептала девушка.

— Я сейчас вернусь, — Ким помчался на этаж ниже. Может быть, Аревик Ашотовна еще не успела спуститься вниз. Пульс гулко стучал в висках. Диана вот-вот потеряет ребенка, а виной всему — Павел. Если бы жена Тендхара промолчала сейчас, он бы еще посомневался по поводу того, что произошло. Но она с таким жаром принялась доказывать, что муж невиновен, что сомнений не осталось. Тендхар ударил ее по животу. И не рассчитал силу. В Киме кипела ненависть. Такая ненависть, что темнело в глазах. Он старался держать себя в руках и взмолился, чтобы не встретиться сейчас с Павлом, потому что не мог за себя поручиться.