Приют на свалке - Алена Даркина

Девушка перевела взгляд на майора, ослепительно улыбнулась и поиграла бровями. Тут же отвернулась к Итиро. Старший лейтенант даже не заметил ее маневра, а вот Марка бросило в жар. И как теперь идти наверх? Лейтенанты сразу заметят, что с ним творится. Он закинул ногу на ногу и уставился в тарелку: "Чертова девчонка! — подумал он. — Придушил бы…" Внутри бушевала буря эмоций: сомнение, страх, желание, гнев. "Жениться на ней или не стоит?"

Наконец решил: "Если придет ко мне еще раз, обязательно предложу выйти за меня замуж". Как обычно принятое решение успокоило его. Он направился к Эрику.

— Как Алсу? — поинтересовался он.

— Здоровье нормально, — улыбнулся старший лейтенант, — но страшно волнуется. Боится даже думать, что на следующей неделе придется переехать в город. Она уже забыла, каково это — жить там.

— Успокой ее, — похлопал Марк Жманца по руке. — Скажи: в городе живут так же как в приюте. Только богаче.

Эрик рассмеялся:

— Я передам.

— Ладно, я сейчас на свалку, — завершил Марк, — а потом навещу вас.

— Буду ждать, — обрадовался Эрик.

Среда. Лондон.

Ева встретила его на пороге. Заботливо взяла из рук оружие и шлем. Заглянула в глаза:

— Пойдешь в очиститель?

Он лишь кивнул. Жена опять зашла следом, перевязала раны. Принесла какое-то новое лекарство:

— Магда Гузнер сказала, помогает восстанавливаться после ранения.

Йорген хотел отругать: нельзя разговаривать с соседями и просить у них лекарства, их тоже могут допросить — но передумал. Какая разница, когда его поймают? Надо только придумать что-то, чтобы защитить Еву.

— Ты сегодня не ел ничего, — обеспокоилась жена. — Пойдем, покормлю тебя.

— Не хочу, — отказался он.

Пошел в спальню, включил телевизор. Но также как Ева вчера, не смотрел фильм, обдумывал создавшееся положение.

Ева присоединилась через минуту. Пришла с тарелкой еды, от которой поднимался парок.

— Давай, я тебя покормлю, — села рядом.

— Ева… — Йорген всмотрелся в ее лицо. — Я никак не могу понять, когда ты притворяешься, а когда искренна, — заметил он.

Она тут же вспыхнула, пробормотала раздраженно:

— От тебя научилась лицемерить! — ушла на кухню.

В дверь позвонили. Доминика успела первой, тут же позвала:

— Папа, это к тебе.

В коридоре стоял рядовой из молодых полицейских. Протянул листок:

— Майор Бёрьессон, вы приглашаетесь завтра в 12:00 в тренажерный центр для сдачи тестов. Распишитесь здесь о том, что предупреждены.

— Только я? — уточнил Йорген, расписываясь.

— Почему же, — пожал плечами рядовой. — Это плановая проверка. Еще человек сто будет.

— Плановая проверка раз в году, — заметил он. — И я ее уже прошел. А это — сверхплановая.

— Не знаю, — опять пожал плечами парень и направился к лифту. — Если по состоянию здоровья не можете сдавать — принесите справку от врача. Тогда вам назначат другое время.

Йорген вернулся на диван, сжал голову руками. Он прекрасно знал, для чего это задумали. Так же как знал то, что тест он не сдаст. Даже если пересилит себя и будет лежать на спине, все равно не сдаст. Малейшее движение левой рукой отзывалось болью. Значит, завтра его в любом случае раскроют, независимо от того, придет он в тренажерный центр к назначенному времени или нет.

Ева вернулась в спальню, села на край дивана, подальше от него. Делала вид, что смотрит телевизор, потом не выдержала:

— Кто приходил?

— Пригласили на сдачу теста по физической подготовке, — ответил он, не глядя на жену.

Ева испуганно приоткрыла рот, осмысливая услышанное. Справилась с собой, спросила безразличным голосом:

— Что собираешься делать?

Он неопределенно мотнул головой, и тут же пришло решение. Это же так просто!

— Ева, где мои вещи? Те, что ты подобрала в очистителе.

— Зачем они тебе? — она напряглась.

— Ева…

— Я тебе их не отдам. Слышишь? — она вскочила, встала перед ним, пылая гневом. — Не отдам никогда. Можешь убить меня, если хочешь, но я тебе их не отдам! Я их уничтожу сейчас же!

— Ева… — он поднялся, усадил ее на диван. Здоровой рукой взял за подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза. — Ева, послушай меня внимательно. Не перебивай. Уничтожать ничего нельзя. Завтра, как только я уйду сдавать тест — в 12:00, сразу после моего ухода, поняла? Ты возьмешь это и отнесешь в полицию.

— Что? — она вырвалась, отпрянула.

— Не перебивай! — Йорген взял ее за руку, чтобы она не убежала. — Отнесешь вещи в полицию и скажешь, что наткнулась на них случайно. Что ты в шоке и так далее, что ты даже не стала ничего рассматривать — слышишь, Ева? Это очень важно! Несколько раз скажи, что ты ничего не смотрела, даже пальцем не дотрагивалась. Нашла — и сразу помчалась в полицию. Ты меня поняла?

— Йорген…

— Это твой единственный шанс. Твой и девочек. Меня завтра арестуют. Если ты сделаешь так, как я сказал, тебя не заподозрят. Ты поняла меня? — она, не дыша, кивнула. — Все поняла? — еще один несмелый кивок. — Повтори.

— Как только ты уйдешь, отнести твои вещи в полицию и несколько раз сказать им, что я не дотрагивалась до них пальцем, — глаза ее наполнились слезами.

— Ну-ну, — грубовато утешил он. — Все будет хорошо. А сейчас я ужасно хочу спать. Постели постель.

Он пересел на пол, стараясь не смотреть, как Ева суетится возле дивана. На душе стало легко. Он нашел выход. Все обойдется.

Среда. Приют.

Уже третий день все шло по заранее известному плану. Сначала майор забирал Бенджамина, потом они вместе шли на свалку. Когда Левицкий зашел в класс мадам Байи, Бенни подбежал к нему и обнял за ноги. Марк вопросительно посмотрел на воспитательницу — он подумал, что она так научила ребенка. Старушка презрительно отвернулась. Кто знает, может, и действительно мальчишка обрадовался его приходу. Может, думает, что майор ведет его гулять. Он взял ладонь ребенка и повел из комнаты. По дороге Бенни пытался рассказать что-то, заглядывал ему в глаза и мычал, но, увидев, что Марк не обращает на него внимания, умолк. Заметив ожидавших у дверей фильтр-коридора добытчиков, оживился, рванулся им навстречу. Рука Левицкого удержала ребенка. Большинство из детей прятали глаза. Это повторялось каждый раз: сначала с Бенни никто не разговаривал, но когда он благополучно возвращался со свалки, добытчики окружали мальчика, говорили что-то ласковое, щекотали. Наверно, они боялись проявить к нему доброе отношение до выхода. Они почувствуют себя предателями, если потом придется отдать его хищникам.