Сцены из жизни богемы - Анри Мюрже

– Нет,– ответил Марсель.– Нам не хочется есть.

– Вот счастливые! – простодушно сказала Мими. От этих слов сердце Родольфа мучительно сжалось. Он сделал Марселю знак, который тот сразу понял.

– Что ж, Мими, раз вы пришли, так уж разделите с нами трапезу,– предложил художник.– Мы с Родольфом собирались отпраздновать сочельник, а потом… как-то отвлеклись.

– Значит, я пришла вовремя,– сказала Мими, с жадностью глядя на еду.– Сегодня я, друг мой, не обедала,– шепнула она художнику так, чтобы не слышал Родольф, который кусал носовой платок, боясь разрыдаться.

– Садись же к столу, Родольф,– обратился Марсель к приятелю,– поужинаем втроем.

– Я не буду,– послышалось из угла.

– Вы сердитесь, что я пришла, Родольф? – ласково спросила Мими.– Мне уйти? Но куда же деться?

– Нет, Мими,– ответил Родольф.– Но мне тяжело видеть вас в таком состоянии.

– Я сама виновата, Родольф, и не собираюсь жаловаться. Что прошло – то прошло, и не думайте об этом, как и я не думаю. Неужели вы не можете быть моим другом только потому, что были со мной в более близких отношениях? Конечно, можете. Правда ведь? Так не смотрите же на меня с таким мрачным видом и садитесь вместе с нами за стол.

Она встала и хотела взять его за руку, но была так слаба, что, не ступив и шага, снова опустилась на стул.

– Меня разморило от тепла,– сказала она,– еле стою на ногах.

– Иди же, поддержи компанию,– обратился Марсель к поэту.

Родольф сел за стол, и они принялись за еду. Мими быстро развеселилась.

Когда покончили со скудным ужином, Марсель сказал Мими:

– Деточка, мы никак не можем похлопотать, чтобы вам тут сдали комнату.

– Значит, надо уходить! – вздохнула Мими и попыталась встать.

– Да нет же, нет! – воскликнул Марсель.– Дело можно уладить иначе: вы оставайтесь в моей комнате, а я переселюсь к Родольфу.

– Но я очень стесню вас,– ответила Мими.– Правда, это не надолго, всего на два дня.

– Ничуть не стесните,– успокоил ее Марсель.– Итак, решено: будьте здесь как дома, а мы устроимся у Родольфа. Спокойной ночи, Мими! Приятных сновидений!

– Благодарю! – сказала она, протягивая молодым людям руку.

– Хотите запереться? – в дверях Марсель.

– Зачем?– Мими, взглянув на Родольфа.– Я не боюсь.

Когда друзья оказались одни в комнате Родольфа, находившейся на той же площадке, Марсель спросил товарища:

– Ну, что же ты теперь будешь делать?

– Гм… не знаю,– нерешительно ответил Родольф.

– Перестань, нечего ломаться! Ступай-ка к Мими. Если пойдешь, ручаюсь, что вы помиритесь.

– А если бы пришла Мюзетта, как бы ты поступил? – спросил Родольф.

– Если бы в соседней комнате находилась Мюзетта, то я, откровенно говоря, и четверти часа не просидел бы тут,– ответил Марсель.

– Ну, так я буду мужественнее тебя, я не пойду.

– Посмотрим,– бросил Марсель, уже лежавший в постели.– Так ты ложишься?

– Конечно, ложусь,– ответил Родольф.

Но, проснувшись среди ночи, Марсель обнаружил, что Родольфа нет.

Утром он осторожно постучался к Мими.

– Входите,– сказала она и сделала ему знак говорить шепотом, чтобы не разбудить Родольфа. Поэт сидел в кресле, которое он придвинул к кровати, голова его лежала на подушке, рядом с головой Мими.

– Вы так провели всю ночь? – удивился Марсель.

– Да,– ответила молодая женщина.

Тут Родольф проснулся, поцеловал Мими и протянул руку Марселю, который казался крайне озадаченным.

– Я сейчас раздобуду денег на завтрак,– сказал Родольф приятелю,– а ты поболтай с Мими.

– Так что же произошло ночью? – спросил Марсель, когда они остались одни.

– Произошло нечто очень печальное,– отвечала Мими.– Родольф по-прежнему любит меня.

– Знаю.

– Да, вы всячески старались отвлечь его от меня, я не сержусь на вас за это, Марсель, вы были правы. Я причинила бедняжке много горя.

– А вы? Вы тоже все еще любите его?

– Еще бы! – она, складывая руки.– Это-то и мучает меня. Ведь я очень изменилась, дорогой мой, и за такое короткое время!

– Ну что ж, раз он вас любит, а вы любите его, раз уж вы не можете обойтись друг без друга, то соединитесь опять и уж на этот раз постарайтесь не разлучаться.

– Это невозможно,– ответила Мими.

– Почему? – сказал Марсель.– Конечно, разумнее было бы расстаться, но чтобы больше не видеться, вам пришлось бы жить на расстоянии тысячи лье друг от друга.

– В недалеком будущем я буду и того дальше.

– Как? Что вы хотите сказать?

– Не говорите ничего Родольфу, ему это будет тяжело… Я скоро уйду навсегда.

– Куда?

– Вот, дорогой Марсель,– посмотрите,– сказала Мими, вздрагивая от рыданий.

И, слегка откинув одеяло, она обнажила плечи, шею и руки.

– Боже мой! Бедняжка! – горестно воскликнул Марсель.

– Ведь правда, я не ошибаюсь? Я скоро умру?

– Но как вы дошли до такого состояния за столь короткий срок?

– Ах! – отвечала Мими.– Тут нет ничего удивительного. Если бы вы знали, как я живу эти два месяца! Ночи напролет я плачу, дни провожу в холодных мастерских, недоедаю, меня гложет тоска. Да вы еще не все знаете: я пробовала отравиться жавелем. Меня спасли, но сами видите, не надолго. У меня и без того здоровье было слабое. Во всяком случае, я сама виновата. Если бы я спокойно жила с Родольфом, со мной бы этого не случилось. Бедный друг мой, опять ему придется заботиться обо мне! Но теперь это будет уже не долго. Последнее платье, которое он подарит мне, будет совершенно белое, милый Марсель, и в этом платье меня похоронят. Ах, если бы вы знали, как тяжело сознавать, что скоро умрёшь! Родольф понимает, что я больна. Вчера, когда он увидел мои исхудавшие руки и плечи, он целый час не мог вымолвить ни слова. Он не узнавал свою Мими. Даже мое зеркало не узнает меня! Что ж! Все-таки я когда-то была красива, и он очень любил меня. О боже! – воскликнула она, прижавшись лицом к плечу Марселя.– Друг мой, скоро я вас покину и Родольфа тоже. Боже мой! – И рыдания заглушили ее слова.

– Что вы! Что вы, Мими! – стал успокаивать ее Марсель.– Не отчаивайтесь так, вы еще поправитесь. Вам только нужен хороший уход и покой.

– Нет, все кончено, я это чувствую,– возразила Мими.– У меня совсем нет сил, вчера вечерам я поднималась к вам по лестнице больше часа. Если бы я застала тут женщину, то я просто выбросилась бы из окна. Хотя я и знала, что он свободен, раз мы уже не живем вместе. Но, говоря по правде, Марсель, я была уверена, что он еще любит меня. Поэтому-то,– продолжала она, рыдая,– поэтому-то мне и не хочется теперь умирать. Но все кончено. А ведь каким надо быть добрым, Марсель, чтобы принять меня после всех огорчений, которые я ему причинила! Господь несправедлив, раз он не дает мне времени загладить в сердце Родольфа раны, которые я ему нанесла. Он не подозревает о моем состоянии. Знаете, я не позволила ему лечь рядом со мной,– мне кажется, что возле меня уже копошатся могильные черви. Мы всю ночь проплакали и вспоминали прошлое. Ах, как тяжело, друг мой, оглядываться на счастье, мимо которого ты прошла, не заметив его! В груди у меня жжет, а когда я двигаюсь, мне кажется, что у меня вот-вот отломятся руки и ноги. Подайте мне, пожалуйста, платье,– сказала она.– Я погадаю: принесет Родольф денег или нет. Мне хочется хорошенько позавтракать с вами, как раньше. Мне это не повредит, еще тяжелее я уже не могу заболеть. Смотрите,– сказала она, снимая колоду и показывая карту,– пики! Это масть смерти. А вот трефы,– объявила она повеселее.– Да, деньги будут.

Марсель не знал, что отвечать на бредовые и вместе с тем разумные слова больной, возле которой, по ее выражению, уже копошились могильные черви.

Час спустя вернулся Родольф. Вместе с ним пришли Шонар и Гюстав Коллин. На музыканте было летнее пальто. Теплые вещи он продал, чтобы достать Родольфу денег, когда узнал о болезни Мими. Коллин продал, кое-что из дорогих его сердцу книг. Он предпочел бы пожертвовать рукой или ногой, но Шонар напомнил ему, что на такие вещи вряд ли найдется покупатель. Мими овладела собой и старалась встретить старых друзей как можно веселее.

– Теперь я уже не такая плохая, и Родольф меня простил,– обратилась она к ним.– Если он согласится оставить меня при себе, я буду ходить в сабо и косынке,– мне все равно. Шелк мне решительно вреден,– добавила она с жуткой улыбкой.

По совету Марселя Родольф послал за товарищем, недавно окончившим медицинский факультет. Это был тот самый, что в свое время лечил Франсину. Когда он пришел, его оставили наедине с Мими.

Родольф уже знал, в каком опасном состоянии его возлюбленная: Марсель ему все рассказал. Осмотрев больную, доктор заявил поэту:

– Оставить ее здесь нельзя. Она безнадежна, разве что совершится чудо. Ее необходимо поместить в больницу. Я дам вам записку в Питье, там у меня знакомый практикант, за ней будет хороший уход. Если она доживет до весны, мы еще, может быть, выходим ее. Но если она останется здесь – через неделю ее уже не станет.